пойдет третья неделя нашего знакомства, — рассеяно ответил Ваня.
— Я не об этом.
— Я тоже не об этом. Пора бы уже этой тайне, которая тебя совсем замучила, перестать быть тайной.
— Ты думаешь… завтра Глаз кого-то разоблачит?
Мне почему-то было не по себе.
— Думаю, да. Иначе зачем это все? Вечеринка, на которой должны присутствовать все подозреваемые…
— Как-то это все не по-настоящему, — сказала я. — Как в кино.
— Есть немного, — согласился Ваня.
— Ты что, совсем не волнуешься? — спросила я, почувствовав раздражение от его спокойствия.
— Просто я умею скрывать свои чувства, — произнес Ваня таким голосом, как будто за его словами скрывался какой-то тайный смысл… Тоже мне, тайна. Вся деревня уже знает.
— Ха, — сказала я. — Я тоже умею. Намного лучше тебя. — И замолчала, глядя на танцующие языки пламени.
Ваня встал, принес еще сухих веток и положил их рядом с костром. Потом он уселся, но не на свое старое место, а рядом со мной. Совсем рядом.
— Тебе не холодно? — спросил он почему-то шепотом.
— Мне жарко, — ответила я и попыталась немного отодвинуться от костра. И от Вани.
Коряга, на которой я сидела, пошатнулась, и я чуть не свалилась назад. От падения меня спасла рука Вани, очень вовремя оказавшаяся на моей спине. Я вернулась в исходное положение, а Ванина рука соскользнула на мою талию. Мне стало еще жарче, так жарко, что в груди что-то начало плавиться, как мороженое в микроволновке. Потом ванино лицо оказалось перед моим лицом. Я чувствовала его дыхание, видела его губы, а его взгляд был таким солнечным… Я закрыла глаза.
В этот момент какой-то комариный мутант, не боящийся дыма, приземлился мне на плечо, с которого соскользнула Ванина куртка. Он воткнул свое острое жало в мою кожу, я дернулась и попыталась прихлопнуть его, но запуталась в Ваниных руках, обнимающих меня.
— Что… случилось? — спросил Ваня хриплым голосом.
— Комар, — сказала я и вскочила на ноги, потирая плечо. — Кусается, как злобный вурдалак.
Я схватила Ванину куртку и начала ей размахивать, чтобы отогнать любого, кто посмеет покуситься на мою кровь. Ваня смотрел на меня снизу вверх и ничего не говорил.
— Может, пойдем отсюда? — предложила я.
— Нужно подождать, пока костер догорит, — грустно сказал Ваня и отвел глаза. — Это недолго, — добавил он и принялся ворошить палкой в огне.
Глава 26, в которой наступает время разоблачений
Ваня с Борькой готовили уху. Меня с кухни выгнали после того, как я сделала несколько некорректных замечаний. Ну и на здоровье. Сами возитесь со своей рыбиной. Меня лично это занятие нисколько не привлекает. Я сидела в беседке, с тоской смотрела в сторону дома бабы Груши и гадала, придет сегодня Белка или не придет. А если нет? Что тогда делать? Не тащить же ее силой. А ведь Степан Пантелеевич настаивал, чтобы были все… Меня так и подмывало вскочить, пойти к Белке и, в фигуральном смысле приставив нож к ее горлу, спросить, что за ерунда вообще происходит. Останавливало меня только воспоминание о том упрямом взгляде Белки, который она вчера продемонстрировала. Что-то мне подсказывало, что это не просто упрямство, а такая его разновидность, которая встречается в основном у длинноухих вьючных животных, а в виде исключения — у некоторых людей. Бороться с этим упрямством бесполезно, это только еще больше раззадоривает его носителей. По себе знаю. Эту разновидность упрямства можно только обойти, но для этого требуется особое искусство. Надеюсь, если понадобится, я смогу его проявить.
Борька предложил устроить фуршет в саду.
— Во-первых, то, что у нас за домом вряд ли можно назвать садом, — возразила я. — Скорее, это кусок дикого леса. Во-вторых, это же не презентация. В деревне принято накрывать столы.
— Ладно, — на удивление быстро согласился Борька. — Столы так столы. На улице?
— Можно и на улице. Правда, к вечеру появятся комары…
— Есть же средства. Таблетки всякие. И спреи. Мне кажется, на улице интереснее. Сразу чувствуешь, что ты не в городе.
— Ладно, уговорил, — согласилась я. — В беседке, пожалуй, будет тесновато… накроем стол возле нее. А музыку включим в твоей машине. В доме все равно ничего интересного нет, кроме старинного проигрывателя для пластинок.
— Зато в доме можно закрыть дверь, — неожиданно подал голос Ваня.
— Зачем? — я была удивлена его замечанием.
— Мало ли что, — пожал плечами Ваня. — Это же не просто… посиделки. Речь идет о разоблачении злоумышленника.
А вот об этом, я, признаться, совсем забыла. То есть, сначала помнила, а потом… В общем, вся эта идея с разоблачениями с самого начала казалась мне нереальной. Может, Глаз просто хочет посмотреть на всех, проверить какие-то свои догадки. Не обязательно же сразу разоблачать. К тому же меня не покидала надежда, что разоблачать кого-то из моих друзей вообще не придется, потому что охотником за сокровищами окажется кто-то посторонний. Да, так было бы лучше всего.
— Не преувеличивай, — сказала я Ване. — Еще ничего не известно. Лучше помоги мне сделать салат. И маленькие бутерброды.
К шести часам пришли Галка и Вовка. Потом — Колька, Светка и Антон. Через полчаса появился Серый. Как обычно, хмурый и недовольный. Правда, когда мы сообщили ему, что будет уха из его щуки, он изобразил что-то вроде улыбки.
— Вообще-то я рыбу не ем, — сказал он.
— Вот это да, — удивилась я. — А зачем ты тогда ее ловишь?
— Глупый вопрос, — сказал Серый. — Рыбу ловят не для того, чтобы ее есть.
— А водку пьют не для того, чтобы утром страдать похмельем, — поддержал его Колька.
— А зачем? — не отставала я.
— Ты когда-нибудь слышала о спортивном интересе? — спросил меня Колька.
— Слышала, — сказала я. — Только не пойму, это к рыбалке относится или к похмелью?
— Кстати, о похмелье, — сказал Борька, открывая бутылку виски и бутылку мартини. — Кто что будет пить?
— Эх, льда бы… — сказал Колька, глядя на бутылку виски.
— Сейчас принесу, — сказала я и пошла на кухню.
Белка до сих пор не появилась. Позвонить ей? Или лучше сходить? По телефону ей будет легче меня послать. И тут меня осенила идея. Нужно сходить, но не самой, а отправить на это дело кого-нибудь понастойчивее. Вроде моего брата. Его послать ей будет труднее.
— Боря, — я тихонько обратилась к брату. — Сходи за Белкой.
— Зачем это? Сама придет.
— А вдруг не придет? Если я за ней пойду, она может заупрямиться. А вот тебя наверняка послушает.
— С чего ты взяла? — неожиданно начал отнекиваться Борька. — Я уверен, у тебя лучше получится.
— Иди давай, кому говорят! — разозлилась я.
— Не
