Минут через двадцать в комнату ее светлости вошел Эйвон.
— Фанни? Что случилось?
— О, Джастин, Джастин! — прорыдала миледи. — Почему мы сегодня оставили ее. Она ушла! Ушла! Ушла!
Его милость шагнул к сестре.
— Леони? — голос его был отрывист.
— Кто же еще? — простонала ее светлость. — Бедное, бедное дитя! Это письмо она оставила для меня, а вон то для тебя! Прочти!
Его милость сломал печать и пробежал глазами послание. Леди Фанни пристально следила за братом. Губы герцога решительно сжались.
— Ну? — нетерпеливо спросила ее светлость. — Что она написала? Ради бога, Джастин!
Его милость протянул сестре письмо и отошел к камину.
"Монсеньор,
Я ухожу от Вас, так как узнала, что я не та, за кого Вы меня принимаете. Я Вам солгала, когда сказала, что мадам де Вершуре не говорила со мной в тот вечер. Эта женщина сообщила мне, что все в Париже считают меня незаконнорожденной дочерью Сен-Вира. И это сущая правда, Монсеньор. В четверг я тайком отправилась к этому ужасному человеку, чтобы выяснить, так ли это. Монсеньор, я не могу оставаться под крышей Вашего дома. Мне невыносима мысль, что я могу навлечь на Вас неприятности. Скандал непременно произойдет, если я останусь у Вас, так как месье де Сен-Вир собирается рассказать всем, что я его незаконнорожденная дочь и Ваша любовница. Мне не хочется оставлять Вас, Монсеньор, но у меня нет иного выхода. Я так хотела поблагодарить Вас за все, но Вы бы не позволили мне уйти. Прошу Вас не беспокоиться обо мне. Сначала мне хотелось наложить на себя руки, но потом я поняла, что это было бы трусостью. Я в полной безопасности и уезжаю к человеку, который всегда был добр ко мне. Я оставляю все свои вещи, кроме сапфировой цепочки, которую Вы подарили мне, когда я еще была пажом. Надеюсь, Вы не станете возражать, если я ее возьму. Со мной едет Мари, и прошу Вас, не ругайте лакеев, они приняли меня за Рейчел. Передайте, пожалуйста, Руперту, месье Давенанту, месье Марлингу и милорду Меривалю мои заверения в огромной любви к ним. И к Вам тоже, Монсеньор. Но мне трудно об этом писать. Я рада, что мы остались сегодня наедине.
A Dieu[122].
Вечно Ваше Дитя".
С минуту леди Фанни боролась со слезами, потом уткнулась в платок и зарыдала, начисто забыв о румянах и пудре.
— Несчастный ребенок! — тихо проговорил его милость.
— Джастин, мы должны ее найти! — всхлипнула ее светлость.
— Мы ее найдем, — медленно ответил Эйвон. — Я догадываюсь, куда она уехала.
— Куда? Ты за ней поедешь? Немедленно? Она совсем ребенок, а с ней лишь глупая горничная.
— Полагаю, она уехала в Анжу. — Его милость аккуратно сложил письмо и спрятал в карман. — Леони оставила меня, потому что боится навредить моей репутации. Есть в этом некая насмешка судьбы, ты согласна?
Леди Фанни опять всхлипнула.
— Она любит тебя, Джастин!
Его милость молчал.
— Джастин, разве тебе все равно? А я-то была уверена, что ты тоже любишь ее!
— Я слишком сильно ее люблю, чтобы на ней жениться, дорогая, — холодно ответил его милость.
— Почему? — Леди Фанни спрятала платок.
— На то есть много причин, — вздохнул его милость. — Я слишком стар для нее.
— Чепуха! Я-то считала, что тебя смущает ее происхождение.
— Ее происхождение, Фанни, ничуть не хуже твоего. Она законная дочь Сен-Вира.
Леди Фанни изумленно вытаращила глаза.
— Ее подменили на того мужлана, который известен тебе под именем виконта де Вальме. Его настоящее имя — Боннар. Я долго ждал своего часа и вот теперь нанесу удар. — Эйвон взялся за колокольчик. Явившемуся лакею он приказал: — Немедленно отправляйся в особняк де Шателе и попроси месье Марлинга и месье Давенанта вернуться как можно быстрее. Пригласи также милорда Мериваля. Ступай! — Его милость повернулся к сестре. — Что она тебе написала?
— Только слова прощания! — Леди Фанни кусала губы. — А я еще удивлялась, почему она так горячо обняла меня! Боже, боже!
— А мне она поцеловала руку, — с горечью откликнулся Эйвон. — Мы все сегодня сглупили. Не расстраивайся, Фанни. Я найду ее, даже если для этого придется объехать полмира. Но под эту крышу вернется уже не мадемуазель Боннар, а мадемуазель де Сен-Вир.
— Но я не понимаю, каким образом… А вот и Руперт! Да, Руперт, я плакала и не стыжусь этого! Расскажи ему, Джастин.
Эйвон молча протянул брату письмо. Руперт пробежал глазами аккуратные строчки, сдернул с головы парик и принялся топтать его, сопровождая все это такими выражениями, что леди Фанни пришлось заткнуть уши.
— Если и после этого, Джастин, ты не убьешь его, то это сделаю я! — крикнул Руперт, поднял парик и нахлобучил на голову. — Гореть ему в аду за такую подлость! Она действительно его незаконнорожденная дочь?
— Нет, Руперт. Она его законная дочь. Я уже послал за Хью и Марлингом. Пора вам всем узнать историю моей девочки.
— Храни ее Господь! — пробормотал Руперт. — Где она? Мы уже отправляемся? Скажи только слово, Джастин, я готов.
— Не сомневаюсь, мой мальчик, но сегодня мы никуда не едем. Полагаю, мне известно, где Леони. Там дитя в полной безопасности. Но прежде чем я привезу ее назад, она должна получить законный статус в глазах общества.
Руперт опустил глаза на письмо.
— "Мне невыносима мысль, что я могу навлечь на Вас неприятности", — прочитал он. — Черт возьми, Джастин, вся твоя жизнь — один сплошной скандал! А она… Гром и молния, я сейчас расплачусь как девчонка! — Он вернул письмо герцогу. — Она сделала из тебя кумира, Джастин, а ты и мизинца ее не стоишь!
Эйвон поднял на него взгляд.
— Я знаю, мой мальчик. Моя роль закончится, как только я привезу ее в Париж. Так будет лучше.
— Так ты действительно любишь ее. — Руперт кивнул сестре.
— Да, и уже давно. А ты, мальчик мой?
— Нет-нет, увольте, мне вовсе не улыбается роль счастливого жениха. Леони, конечно же, чертовски мила, но в жены я ее не возьму. Да и нужен ей только ты, и, помяни мое слово, ты и станешь ее мужем!
— Я для нее "Монсеньор", — Эйвон криво усмехнулся. — Да, она и в самом деле сотворила из меня кумира, но я для нее слишком стар.
В этот момент в комнату вбежали три джентльмена.
— Что случилось, Джастин? — отрывисто спросил Хью. — Кто-то умер?
— Нет, мой дорогой. Никто не умер.
Леди Фанни так и подскочила.
— Джастин, а может, она все-таки покончила с собой?! А в письме сказала иное, чтобы ты не догадался о ее намерениях? Как мне сразу это не пришло в голову?! О, Эдвард, Эдвард, я так несчастна!
— Она? — Марлинг растерянно обнял ее светлость. — Ты хочешь сказать — Леони?
— Она не покончила с собой, Фанни. Ты забываешь, что с ней горничная.
Давенант похлопал его милость по плечу.
— Ради бога, расскажи все по порядку! Что случилось с Леони?
— Она уехала, — ответил Эйвон и протянул письмо.
Не сговариваясь, Мериваль и Марлинг придвинулись к Давенанту.
— Боже правый! — вырвалось у Мериваля, рука его потянулась к эфесу шпаги. — Каков мерзавец! Теперь, Джастин, ты должен его покарать. Я с тобой!
— Но… — Марлинг наморщил лоб. — Бедное дитя, неужели это правда?
Хью дочитал до конца и хрипло произнес:
— Малыш Леон! Господи, как это грустно!
Руперт, воспользовавшись моментом, излил свои чувства, запустив табакеркой в стену.
— Мы отправим его к праотцам, будьте покойны! — прокричал он. — Трус! Подлый трус! Дай мне бургундского, Фанни! Я в такой ярости… Шпага для этого мерзавца — слишком большая честь!
— Безусловно, — согласился его милость.
— Шпага?! — воскликнул Мериваль. — Джастин, да любой из нас двоих расправится с ним за три минуты. Нет, это слишком быстрая смерть!
— Ты прав. Слишком быстрая и слишком грубая. У меня есть план более изощренной мести.
Хью Давенант поднял взгляд.
— Какой? И где бедная девочка? О чем ты говоришь, Эйвон? Похоже, ты нашел способ вернуть долг сполна, но какой именно?
— Как это ни странно, — сказал его милость, — я совсем забыл о нашей старой ссоре. Ты вовремя мне напомнил. Чаша прегрешений Сен-Вира переполнилась. Уделите мне минуту внимания, и вы узнаете историю Леони. — Герцог кратко, не прибегая к своему обычному красноречию, изложил правду.
Его слушали в полном молчании. После того как Эйвон закончил, в комнате повисла гнетущая тишина. Первым заговорил Марлинг.
— Если это правда, то Сен-Вир — самый большой мерзавец, по которому плачет виселица! Вы уверены, что не ошибаетесь, Эйвон?
— Полностью, друг мой.
Руперт сжал кулаки и мрачно пробормотал:
— Боже милосердный, неужели мы вернулись в средневековье?
— Невероятно, — прошептал Давенант.
— Но где доказательства? — подала голос леди Фанни. — Что ты можешь предъявить, Джастин?
