И с тех пор Аманта стала обедать вместе с нами.
В течение следующей недели Орвилл, Фредди и я перевезли необходимые личные вещи в особняк. Мы разместились в разных апартаментах, чтобы провести год под одной крышей согласно собственным вкусам.
Примерно месяц спустя в один из дождливых вечеров Фредди, размышлявший лёжа на диване, принял из горизонтального сидячее положение и заметил:
— Знаете ли вы, что в округе широко распространено колдовство типа вуду?
— Образованный человек не верит в подобную чепуху, — презрительно усмехнулся Орвилл. Затем, встретившись с моим несколько недоуменным взглядом, высокопарно добавил: — В своё время я окончил школу бухгалтеров.
Фредди заёрзал на своём месте и, махнув рукой в сторону Орвилла, сказал:
— Если колдун или колдунья, исповедующие вуду, укажут на кого-нибудь, тот умрёт ещё до захода солнца. Перст судьбы, если можно так выразиться.
При этих словах Орвилл поёжился.
— Мне только что пришло в голову, что, возможно, нам следует опасаться не только одной Аманты.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Фредди, внимательно разглядывая собеседника.
Орвилл ответил, также уставясь ему прямо в глаза:
— Убийство может стать привычкой.
— Если ты говоришь о моих жёнах, то они умерли совершенно случайно, — улыбнулся ему в ответ Фредди. — Несчастные случаи. Бедные мои жёнушки имели привычку слушать радио, когда принимали ванну. Так уж произошло, что их радиоприёмники упали неожиданно в воду. Они обе погибли от электрошока и обе при жизни лгали мне, что у них есть сбережения. Они мне ничего не оставили. Ничего! — Фредди грустно вздохнул.
На следующий день, ближе к вечеру, Орвилл появился в гостиной с побледневшим лицом. Тяжело дыша, он подошёл к бару со спиртными напитками, дрожащей рукой налил виски в бокал и наполовину осушил его. Затем повернулся ко мне и Фредди.
— Она указала пальцем на меня.
— Кто? Аманта? — спросил, я, глядя на него поверх газеты.
— Нет. Дряхлая, очень дряхлая старуха. Я прогуливался по парку и увидел её стоящей под липами у пруда. Она не сказала ни слова. Лишь пристально посмотрела на меня и простёрла в мою сторону перст. Мне кажется, что это местная колдунья.
Фредди бросил взгляд на часы, стоявшие на камине.
— До захода солнца осталось около часа. У тебя есть что сказать перед смертью?
— Ты говорил с ней? — спросил я.
Орвилл отрицательно покачал головой.
— О, нет! Мне стало не по себе. Я повернулся и ушёл. Почти убежал.
— Умереть от колдовства — безболезненная процедура, — заметил Фредди. — Удобный способ уйти из этого мира. — Он щёлкнул при этих словах пальцами.
— Орвилл, — продолжил я спокойным тоном. — Всякий знакомый с вуду или другой разновидностью колдовства, знает: наложенное на человека проклятье может быть снято с него. Вполне вероятно, что так называемая колдунья неспроста указала на тебя перстом. Может быть, она хотела, чтобы ей заплатили десять долларов. Почему бы тебе не предложить ей двадцатку, чтобы она сказала, кто надоумил её напугать тебя?
— Ты думаешь, это сработает? — ухватился Орвилл за мою идею.
— Безусловно. Иначе каким образом нынешние кудесники становятся богачами?
Орвилл поставил недопитый стакан и сказал:
— Эта развалина не могла уйти далеко. Я сейчас разыщу её.
Через полчаса после захода солнца Орвилл вернулся. Его башмаки и нижняя часть брюк были в грязи. Лицо его приобрело бледно-зелёный оттенок.
— Я не смог её найти. — Глаза вошедшего безумно бегали по сторонам. — Я обречён.
— Орвилл, — многозначительно спросил я, — в данный момент ты жив или нет?
Он согласился, что всё ещё жив.
— Но ведь солнце уже зашло. Не так ли?
Орвилл растерянно замигал и затем понял, что я хотел ему сказать.
— Боже, всё верно! Солнце ведь уже закатилось, а я всё ещё жив!
Он вытер пот со лба, со стёкол очков и с хитрым выражением взглянул на нас.
— Я уже говорил, что для образованного человека не страшно никакое колдовство.
В десять вечера я отправился в свои комнаты, прихватив из библиотеки томик Теннисона. Я не перечитывал его с шестнадцати лет, и мне хотелось немного помечтать вместе с этим поэтом.
Но в четверть двенадцатого внезапный шум вернул меня к действительности, вырвав из мира белых замков и прекрасных дев. За моим открытым окном раздался крик, походивший скорее на хриплый и продолжительный вопль.
Я отложил книгу в сторону и выглянул. Полная луна, висевшая на краю перьевых облаков, источала достаточный свет на лужайку, простиравшуюся от особняка до кромки леса. Ничего подозрительного я не заметил.
Тогда я посмотрел прямо вниз, слегка наклонившись над подоконником. Одно из окон первого этажа, погружённого в густую ночную тень, было освещено. Свет горел в комнате Орвилла.
Я вновь оглядел пустынную лужайку и черневшую за ней кромку леса. Может быть, странный звук издал какой-нибудь зверь?
Наконец, пожав плечами, я решил не мучиться догадками. Но остался стоять у окна, дыша тёплой ночной свежестью.
Внезапно моё внимание вновь привлекло освещённое внизу окно. На его фоне появился силуэт. Но не Орвилла. Женский. Поднятые руки вздёрнули занавеси.
Я прошёл вглубь своей комнаты. Опустился в кресло и бросил на пол томик Теннисона. Затем достал из буфета бутылку виски. Я вспомнил чьё-то изречение: пить нужно тогда, когда чувствуешь себя счастливым. Изречение идиота.
Прошло ещё какое-то время под мирный стук часов. Наедине с моим воображением я почти осушил второй бокал, когда вдруг раздался приглушённый выстрел. Где стреляли? Этажом ниже? Или по соседству со мной?
Я нахмурился. На втором этаже этого крыла особняка я жил один, если не считать Эдгертона. Подо мной находились комнаты Орвилла. На том же первом этаже, но в тыльной стороне здания размещалась… Аманта.
Я подошёл к двери комнаты Эдгертона и прислушался. Оттуда доносилось медленное похрапывание. Очевидно, он крепко спал. Спустившись на первый этаж, я тихонько постучал в дверь спальни Орвилла. Ответа не последовало. Подождав минуту, я постучал снова, затем повернул ручку.
Орвилл лежал на ковре у кровати. Его лицо было повёрнуто двери. Рядом с ладонью его правой руки валялся пистолет.
Я опустился подле него на колено. Орвилл был мёртв. Пуля попала ему в сердце, но из его груди вытекло удивительно мало крови. Я встал на ноги и позвонил в полицию.
Вскоре на место происшествия прибыли сержант Пуше, несколько полицейских в форме, технические специалисты и врач. Всю ночь нам задавали многочисленные вопросы, и лишь на рассвете мы получили возможность отдохнуть.
Пуше вновь появился в полдень, невыспавшийся, но полный решимости продолжить расследование.
— Мистер Викер, — обратился он ко мне, — согласно вашему заявлению, вы услышали выстрел и спустились на первый этаж.
Я утвердительно кивнул.
— Вы заметили что-нибудь подозрительное… или слушали что-нибудь, прежде чем раздался выстрел?
— Нет. Я не заметил ничего особенного. Абсолютно ничего.
— А вы утверждаете, что вы вовсе не слышали выстрела? — обратил своё внимание сержант на Аманту. — И это, несмотря на то, что ваша комната находится на том же этаже, что и апартаменты мистера Кроуфорда, не так ли?
Бледное лицо Аманты оставалось невозмутимым.
— Я спала и нечего не слышала.
— А моё окно было открытым и я не спал, — счёл я нужным заметить.
— Будет ли вскрытие тела? — вмешался Фредди.
— Мы удалили пулю, — сказал Пуше. — Она соответствует пистолету, найденному рядом с трупом. — Полицейский медленно обвёл нас глазами. — Предположительно можно сделать вывод, что мистер Кроуфорд покончил собой.
— Вы так думаете? — усмехнулся Фредди.
— Не совсем. Меня мучает вопрос: зачем человеку, который ожидает получить в наследство миллион долларов, совершать самоубийство? — Пуше слегка улыбнулся.
Я высказал ему предположение относительно мотива.
— Возможно, Орвилл страдал неизлечимой болезнью.
Пуше отрицательно покачал головой.
— Мы проверили эту версию. Орвилл Кроуфорд, согласно заключению его личного врача, обладал отменным здоровьем. Только месяц назад он прошёл полное обследование.
— Он мог находиться в угнетённом состоянии, — вновь предположил я. — Или очень напуган. В конце концов, какая-то колдунья указала не него вчера пальцем. А когда человек боится смерти, он иногда пытается преодолеть этот страх, убивая себя.
— Мы разыскали эту колдунью, — сказал Пуше. — Её зовут «Тётушка Белджейм». Пожалуй, она единственная в округе, кто ещё практикует вуду. Тётушка получает кое-какие средства от благотворительных организаций, но она нуждается в карманных деньгах на табак и вино.
