В проеме стояла всклокоченная Инка.
– Ты чего на звонки не отвечаешь?! – набросилась она на меня. – Ни к сотовому, ни к домашнему не подходишь! Я уж думала, ты расколола Федотова и он тебя порешил!
– Не родился еще такой Федотов, чтоб меня порешить, – успокоила я подругу. – А ты что, и на домашний звонила? Поверишь, после вчерашней слежки вырубилась, спала как сурок, ничего не слышала, а сотовый – сел. Хотя суркам такое вряд ли снится, – справедливости ради заметила я.
Мы прошли на кухню, и за завтраком я поведала подруге о маневрах Василия и диком сновидении.
– А сон-то твой в руку! – обрадовала меня Чудновская. – Я ведь что тебе вчера названивала, хотела рассказать о нашем неуловимом Джо, Олеге то бишь!
– Вся внимание, – благодушно отозвалась я – горячие бутерброды с сыром и сладкий чай способны восстановить душевное равновесие любого, даже вытащенного из-под душа человека! – Только сначала позвоним Настюхе, узнаем, как у нее дела.
Я набрала номер Стрепетовой. Похоже, она сидела у телефона как привязанная, потому что сняла трубку после первого же сигнала. Наверное, надеялась, что в любую минуту может объявиться любимый Олег.
– Привет, Настена! Какие новости? Василия быстро выпроводила? – спросила я.
– Да никаких… Почти сразу, он поорал минут пять, я сказала, что Олега люблю, и ему не светит, он заплакал и ушел, – прошелестела в ответ бедолага.
– Ну, и ладненько. А что новостей никаких нет, это хорошо! Нам пока новости ни к чему, мы по следу идем, – постаралась я приободрить Стрепетову. – Если тебе совсем тоскливо, хочешь, заскочим к тебе?
– По следу? – оживилась Настя. – Нет, не тратьте на меня время, меня Лялечка опекает, поддерживает.
В трубке послышалось шуршание, и Лялин голос заботливо произнес: «Ну, видишь, девочки позвонили, все в порядке, ищут. Ты бы легла, поспала немного, потом все новости расскажешь!»
– Вот-вот, слушай Лялю, спать ложись. Нервное истощение нам ни к чему! В общем, пока, мы на связи! Подробности вечером.
– Так вот, – хрустя тостом, начала рассказ о своих похождениях Инка, – Космосовы вчера мне всю кровь выпили, заставили вместе с ними смету загубленного составлять. Часа два мучили. Сумма вышла заоблачная, еще больше, чем в прошлый раз…
Я сочувственно вздохнула – и в прошлый-то раз от объема компенсации дух захватывало.
– В общем, разыскивать героя-любовника я поехала ближе к вечеру, – бодро продолжала не унывающая из-за житейских неурядиц Чудновская. – На работу успела за пару часов до конца дня. Работает-то он не в последней конторе! «Гламур Forever» – слышала о такой?
Я кивнула. Вопрос был скорее риторическим, поскольку услугами этой дизайнерской фирмы пользуются такие звезды нашего времени, как Ксюша Стульчак, Рута Янковская и Серж Звереев, логотип с ее названием украшает все глянцевые журналы.
– Народ там трудится не простой, пафосный. Тупые все, короче! – назвала вещи своими именами Инесса. – Еле выяснила, что Олег работает в конторе уже третий год, эскизы каких-то элитных интерьеров ваяет. На хорошем счету, зарабатывает не хило. У них дисциплина железная, если кто не приходит, то всегда звонит, объясняет, заболел, мол, или еще что… Все там за работу держатся, поэтому странно очень, что Олег вообще никак о себе не дал знать! За ним такое, говорят, никогда не водилось…
– Да, это напрягает, – согласилась я. – Дизайнеров как грязи, и они, как правило, работой дорожат! Не ровен час и впрямь Олега серьезные люди умыкнули.
– Вот-вот… Рванула я потом на квартиру к Олегу, далековато он забрался. Убитый дом у МКАДа, райончик совсем не дизайнерский. Стою, названиваю в дверь, соседка выходит. «Чего наяриваешь?» – спрашивает. Я ей, так, мол, и так, Олега ищу. А она гадливо улыбается и говорит: «Не ты одна ищешь! Гордость иметь надо, вот мы в свое время…» Я уцепилась за этот фасон и вторю ей: да, да, вот в ваше время все были очень порядочные, честные, с достоинством! Тетка расцвела от такого моего понимания и давай Олега поливать! По ее словам, он только и делает, что баб к себе водит. Причем самых разнообразных, от молодых до зрелых. Последнее обстоятельство, по-моему, тетку особенно задевает. Может, она тоже на что-то надеялась, да напрасно.
– А квартирка, часом, не съемная? – поинтересовалась я.
Обычно люди так красиво гуляют именно на съемной площади, где жизнь строить не собираются. А то мало ли, женщины имеют обыкновение беременеть и искать отца ребенка, возвращаясь на место, где младенец был зачат. Да и с мнением постоянных соседей обычно считаются, стараются все делать шито-крыто, сохранять реноме. Олежка же, судя по рассказу соседки, ни в чем себе не отказывал.
– Съемная, – с готовностью подтвердила мои опасения Инка. – А Настюха считала, что его собственная. Я ей уже звонила. Где Олег прописан, кто родители, не знает. Говорит, собирались на днях заявление подать, а после этого он хотел ее с мамой и папой познакомить, представить как официальную невесту.
– Что ж, тогда путь к истине один, и ты знаешь какой… – протянула я.
– Йес, звони Петрову! – бодро отозвалась Инка.
Я неохотно потянулась к трубке. Не то чтобы мне не хотелось звонить Володьке, просто неудобно как-то, а прямо сказать, просто по-свински всегда получается – трезвоню только с просьбами и по делу.
На том конце провода раздался знакомый баритон, раскаты которого заставляют трепетать любую женскую душу. И моя в этом случае не исключение…
– Петров на проводе.
– Володь, привет, это я!
– Натуля, рад тебя слышать! Наверное, не просто так звонишь? – проницательно заметил Петров.
Скрепя сердце пришлось признаться:
– В общем, да… Вов, не в обиду, очень нужно узнать адрес по прописке некого Олега Звягинцева.
– Для тебя, для тебя, самым лучшим мне хочется быть…, – промурлыкал под известный мотивчик Володя. – Не вопрос, пробью. Только обещай, что на этот раз расследование не грозит тебе и Инеске увечьями, и в принципе не опасно для жизни, – потребовал он.
Были у Петрова все основания для подобных просьб, мы с Инкой подчас влипали в опасные переделки и только благодаря ему выходили сухими из воды.
– Обещаю, – недрогнувшим голосом ответила я.
– И кстати, давно не виделись. Не возражаешь, если отдам адресок Звягинцева вашего при личной встрече в кафе-мороженом?
– Конечно, не возражаю! Скорее, наоборот…
В этом легком кокетстве не было никакой позы, я действительно обрадовалась возможности увидеть Володю. Просто мы оба, испытывая друг к другу явный интерес, предпочитали оставаться на позициях нежной дружбы.
– Тогда в три в нашем кафе! До встречи, – попрощался Володька и повесил трубку.
– Считай, адрес Олега у нас в кармане, – обнадежила я Инку. – Давай теперь думать, как нам Василия прижать, чтоб раскололся.
Проведя мозговой штурм, мы решили остановиться на следующем плане: по возможности разведать, где Отелло был во время похищения, пропасти его от работы – вдруг поедет к похищенному узнику, а дальше действовать по ходу пьесы, выжидая возможность припереть подозреваемого к стенке.
У Инки форсмажоров не случилось, так что в первой половине дня, а именно до трех, до будоражащей мое воображение встречи с Петровым, она целиком и безраздельно намеревалась отдаться расследованию. К Федотову домой мы решили наведаться вместе. Ввиду предстоящего делового свидания я с особым усердием нарядилась и накрасилась. Памятуя о китайском чуде-зонтике, я отдала предпочтение старым добрым Ферре, Гуччи, а также безымянным, но не менее любимым аксессуарам, и мы вышли из дома.
Пошли пешочком, обсуждая по дороге, как объясним маме Василия (а жил он с мамой пенсионеркой) столь пристальный интерес к позавчерашнему вечернему времяпрепровождению сына. Инка предложила сказать, что мы подруги его новой девушки, которая ждала-ждала его в тот злополучный вечер, не дождалась и теперь мается от подозрений и тоски. А мы за нее, мол, страшно переживаем, потому что она белая, пушистая, наивная и беззащитная. Так себе было предложеньице, но ничего лучше на ум не приходило, поэтому приняли его за рабочую версию.
Инка воодушевилась, размахивала руками и все время норовила прижать меня к обочине. Надо сказать, что в противовес обладающим врожденной грацией дамам, Чудновская обладает врожденным ее отсутствием. В быту она разрушительна, как цунами – от одного ее взгляда, не то что прикосновения, бьются чашки, лопаются лампочки и перегорают электрические приборы любой сложности – от кипятильника до компьютера. Зная об этом редком даре, я обычно выделяю Инке особо прочную посуду и стараюсь не спускать с нее глаз, когда она у меня дома. Стоит ей взять в шаловливые ручонки мою любимую помаду или статуэточку с полки, предмет обречен. На воле Чудновская чуть менее опасна, но всегда следует быть настороже, чтобы она не оттоптала вам ноги и не поставила невзначай подножку. Привычно держа дистанцию, я спросила:
