Ознакомительная версия.
Закончив свою речь, я с торжеством посмотрела на майора, ожидая увидеть его полностью сраженным моими железными доводами. Но он что-то не торопился сражаться ими и, перестав ухмыляться, сказал:
– Пистолет вы могли выбросить где-нибудь в садике, плащ нарочно вымазали, а рассказ ваш выглядит в высшей степени не правдоподобно.
– Да поймите вы, этот парень вполне мог перепутать нас с тетей Верой. Было уже темно, а на нас почти одинаковые светлые плащи и прически похожие.
– Но почему для того, чтобы ее прикончить, киллер выбрал именно этот садик, который возле вашего дома. И как, в конце концов, ему удалось заманить туда вашу знакомую? – не успокаивался майор.
Это было слабым звеном в цепи моих рассуждений, и я в растерянности молчала. От необходимости что-либо объяснять меня спасло появление мамы, бабушки и Зои, следовавшей за ними с видом агнца, ведомого на заклание. Они смели все кордоны и воскликнули:
– Так в тебя тоже стреляли?!
После их слов мне стало совершенно понятно: они прекрасно слышали наш с майором разговор. Оставалось только удивляться, что у них хватило терпения усидеть в комнате и дослушать мои откровения до конца – ведь могли примчаться сразу же.
– Если моя дочь говорит, что в нее стреляли, значит, так оно и было, – решительно заявила мама.
– Но нет никаких следов, – возразил ей майор.
– А какие следы вам нужны? – повысила голос мама. – Пуля в голове, как у Веры? Этого вы ждете?
– Немедленно обеспечьте Даше охрану, – потребовала бабушка, и майор совсем сник. – Вы что, не соображаете, что преступник теперь примется за нее, так как только она может его опознать?
Тут уж сник не только майор. После бабулиного замечания я и сама закручинилась, осознав, что моя жизнь еще далеко не в безопасности: стоит мне выйти за порог – и на меня и в самом деле набросится тот псих. Допустим, его приметы я сообщила милиции, и этого ему уже не изменить. Но если нет живого свидетеля (то есть меня), то и опознания не состоится. А мало ли в городе найдется парней с внешностью, подходящей под мое описание? Если он меня обезвредит и обеспечит себе хоть какое-то алиби, ему нечего опасаться. Я загрустила и с надеждой посмотрела на Зою как на самого здравомыслящего человека.
Увы, и она меня не порадовала. Лицо у нее было изрядно вытянувшееся.
Майор тем временем начал отступление – направился к входной двери.
– С остальными я поговорю уже в участке, – сказал он, пытаясь найти среди разнокалиберной обуви, которую бабушка заботливо выстраивала в прихожей, свою пару ботинок.
– Так как же с охраной? – напомнила бабушка. Майор поежился и попытался влезть обеими ногами в старый Васькин кед.
– Охрана, говорю, будет? – повторила бабушка немного громче, решив, видимо, что майор еще и глуховат вдобавок к тому, что плохо видит.
Майор оставил попытки умыкнуть Васькину обувь и снова приступил к розыскам своих ботинок, которые бабушка предусмотрительно спрятала в шкафчик, где хранились раритеты нашей обувной промышленности.
– Ничего не пойму, – пробормотал майор.
– Чего тут не понять? – спросила бабушка. – Дайте парочку ваших парней, и дело с концом.
Майор обвел взглядом прихожую, и тут его осенило – он полез в шкафчик. Увидев свои ботинки, он обрел былую уверенность.
– Никаких парней я не дам! – рявкнул он. Рявкнул почему-то на меня. – У меня лишних людей нет. Все делом заняты.
Мама с бабушкой открыли было рты, чтобы сообщить ему, что самое насущное и необходимое для него дело – защита жизни всех граждан вообще и моей в частности, но майор не стал дожидаться продолжения и слинял.
– И что нам теперь делать? – в растерянности спросила мама, когда дверь с грохотом захлопнулась. – Зоя, может быть, Слава посоветует?
– Лучше его не трогать, – посоветовала любящая супруга. – Пока ему объяснишь, он уснет и все равно все забудет.
– Точно, справимся своими силами, – подала голос бабушка. – Я на пенсии, поэтому могу целый день посвятить моей единственной внучке. Таня может взять вторую смену и утром будет свободна, а Вася свободен от занятий по вечерам. Дашин папа тоже сможет найти несколько часов, чтобы встретить или, наоборот, проводить Дашу до работы.
Начинали сбываться мои самые ужасные опасения.
– Мамуленька! Бабуленька! – взмолилась я. – Ну что вы говорите? Какая от вас защита? Своим телом вы меня будете закрывать от пуль того типа? Это же нелепо! Если он захочет меня пристрелить, то вы ему не сможете помешать. Максимум – это вы сможете запомнить его приметы, но ведь мы их и так знаем, так стоит ли рисковать?
Судя по выражениям их лиц, они были твердо уверены в том, что стоит.
– Я против, – решительно заявила я, – учтите это. И к тому же я плохо представляю себе... механику процесса. Мы с мамой и папой живем в другом месте. Как бабушка сможет каждое утро добираться до нас, чтобы проводить меня до остановки?
– Не надо утрировать, – возмутилась бабушка. – Утром тебя могут проводить и родители. И почему только до остановки? А что – в метро или в автобусе нельзя устроить несчастный случай? Я сама в транспорте сто раз попадала в несчастные случаи. Положим, живу я значительно дольше всех вас, но это лишний раз доказывает, что несчастья на транспорте случаются.
– У меня есть еще и свои дела после работы, – заметила я. – Не могу же я тащиться на свидание с бабушкой? После этого смело можно будет поставить крест на моей личной жизни. И чем ей заняться, пока мы будем сидеть в баре? Бабушка, ты пьешь мартини?
– Ради тебя я и не такое выпью, – мужественно согласилась бабушка.
Я была обречена. Однако оставалась надежда на папу, который трезвым мужским умом оценит ситуацию и запретит такие радикальные методы по отношению ко мне. К сожалению, папа пошел на поводу у своих чувств и сам вызвался провожать меня на свидания.
– Славно повеселимся! – заговорщически подмигнул он мне. – Давненько мы с тобой по злачным местам не шастали.
– Папа! – простонала я. – Ну разве ты сам не понимаешь, что будешь мешать? Я-то тебя очень люблю, но нельзя же требовать того же и от моих поклонников. Они же придут на свидание со мной, а не с нами обоими.
В итоге был выработан промежуточный план: мне возбранялось возвращаться домой после наступления темноты и вообще выходить на улицу одной или с кем бы то ни было, если этот кто-то по меньшей мере не Добрыня Никитич в полном боевом снаряжении. Вместо этого мне предписывалось утром отправляться из дома вместе с папой, а возвращаться обратно либо с мамой и Васей, либо с Зоей и бабушкой. Оставалось только придумать, как быть с работой. Папин рабочий день начинался в восемь утра, а мой только в десять.
– Ничего, – утешила меня мама. – Сделаешь вид, что у тебя наконец-то появилось рвение. У вас в офисе ведь есть охрана? Ты ее предупреди, чтобы присматривались ко всем подозрительным типам, которые тебя будут спрашивать.
Я не стала ее информировать о том, что в этом случае большинство моих посетителей будет подвергаться пристальному осмотру, так как я работала в фирме «Элана», в которой занимались главным образом тем, что выводили из запоев хронических алкоголиков. Некоторых приводили родные, а некоторые приходили сами, и среди них попадались весьма колоритные фигуры, внимание охранников им было обеспечено. Мама о специфике нашего заведения не знала, мне в разговорах с ней как-то удавалось обходить этот вопрос.
* * *
Утро следующего дня я встретила у себя на работе. То есть, по идее, я должна была его встретить значительно раньше, но как-то мы с ним разминулись, и оно прошло мимо меня. Дело было в том, что вставать в такую рань с непривычки было трудновато, и я впала в состояние транса, в котором могла ходить, есть и умываться, но абсолютно ничего в моей памяти не сохранялось. Только оказавшись у себя за столом, я стада кое-что соображать. До этого времени ответственность за меня полностью лежала на папе.
Мой папа – человек в высшей степени рассеянный, он постоянно забывает в транспорте перчатки, сумки с завтраками, книги, береты и один раз даже забыл чертеж горно-обогатительного комплекса, над которым в течение месяца трудилась целая группа его сотрудников. Поэтому возникали опасения – не потерял ли по пути и меня, увлекшись последним номером журнала «Звезда»? Но факт оставался фактом: я была жива и находилась на своем рабочем месте под охраной трех крепеньких мужичков. То ли папа оказался таким хорошим сторожем, то ли время для покушения на меня убийца счел не слишком подходящим, но я была жива и здорова. Надолго ли?
Рабочий день прошел как обычно. Никаких кареглазых красавцев с пистолетом за пазухой я не видела. Шли почтенные матери семейств со своими горе-мужьями и потрепанные деятели сцены, которым срочно надо было отправляться на гастроли, а они лыка не вязали и без моей помощи обойтись никак не могли. Часам к шести я увидела, как ко мне безуспешно пытается прорваться Васька. Со своими тремя массивными серьгами в одном ухе и двумя поменьше в другом, со стрижкой под какую-то футбольную знаменитость, с прыщавой физиономией вкупе с кожаной курткой он показался охранникам вполне подходящим для задержания. Я их еще с утра предупредила, чтобы всех неалкоголиков, которые будут рваться ко мне, они тщательнейшим образом обыскивали. Вася на хроника никак не тянул, за что и поплатился. Его остановили и начали обыскивать. Пришлось мне вмешаться.
Ознакомительная версия.
