Ознакомительная версия.
— Сядем за стол, — коротко велел он, — я проголодался.
— Не вздумай наклюкаться! — вспыхнула супруга. — Имей в виду: нажрешься — домой не повезу.
— Да пошла ты… — протянул Константин.
Вера взяла его под руку и, поправляя алый бархатный палантин, попыталась погасить разгорающийся скандал.
— Костик, хочешь пирожок? Лика испекла с капустой! Лика, принесите, пожалуйста, пироги в столовую.
На секунду я растерялась. Потом сообразила, что Лика — это я, и кивнула:
— Сей момент.
Как праздник начнется, так он и пройдет. Через час я задумалась: ну что заставляет этих людей собираться за одним столом? Общей беседы не получилось. Исидор и Мотя, подняв по рюмке за счастье молодых, сели играть в шахматы. Светлана непрерывно шпыняла Константина, твердя:
— Прекрати пить! Хорош ханку жрать!
Ее супруг, несмотря на уже не юный возраст, очевидно, был в душе подростком, поэтому из духа противоречия вливал в себя спиртное бокалами. Когда Костю развезло, Вера отвела его в одну из гостевых комнат, а Светлана переключилась на свою дочь — тихую прыщавую девочку с круглым лицом, сидевшую с краю стола с книгой в руках.
— Васька! — рявкнула Света.
— Да, мама, — не отрываясь от тома, откликнулась та.
— Сядь прямо.
— Хорошо, мама.
— Выпрями спину.
— Да, мама.
— Не крути волосы.
— Хорошо, мама, — на автопилоте отвечала девочка, скорее всего, давно не обращавшая внимания на тычки Светы.
— Что ты читаешь?
— Да, мама, — привычно согласилась дочь.
— Васька! Посмотри на меня.
— Хорошо, мама.
— Чем ты так увлеклась? Что за книга?
— «История государства Российского».
— Где взяла?
— Сидя дал.
— Фу! В твоем возрасте надо думать о моде! Или о мальчиках!
— Да, мама.
— Сядь прямо! Васька!
— Как зовут девочку? — тихо спросила я у Клары.
— Василиса, — ответила любимая жена Григория. — Бедная детка! Она очень хорошая, умненькая, отлично учится. Да и Костя неплохой человек. Напивается он назло Свете. В их семье она деньги зарабатывает — владеет магазином, торгует книгами.
Я чуть не уронила чашку с чаем. Меньше всего крикливая мадам похожа на человека, который продает литературу, скорей уж ей подошло бы работать в тюрьме надзирателем.
Еще двое гостей — худенькая блондинка по имени Лена и полный парень Никита — были подчиненными Павла, они общались только между собой.
Притащив к столу очередной поднос с пирогами, я перевела дух и решила на секунду сгонять в свою спальню, чтобы воспользоваться дезодорантом. Похоже, Сидя боится сквозняков, все окна в громадной квартире были задраены, и я вульгарно вспотела.
Попшикав на себя из баллончика, потянула дверь за ручку, но не успела ее открыть, как услышала из коридора тихий мужской голос.
— Да, Ваня, да, конечно. Ванечка, не стоит беспокоиться. Предоставь дело мне. Как всегда, разрулю ситуацию. Ты же знаешь, папа способен на все.
В ту же секунду у меня в носу защекотало, я оглушительно чихнула. Чтобы не выглядеть человеком, который исподтишка подслушивает чужие разговоры, я быстро вышла из спальни и увидела Григория с мобильником в руке.
— Напугала вас? — улыбнулась я. — Простите, чихнула как медведь и помешала разговаривать.
— Никогда не видел чихающего Топтыгина, — засмеялся Селезнев. — И я даже рад, что беседа прекратилась. С работы беспокоили, вечно там что-нибудь случается, ни на минуту нельзя офис оставить.
— Лика! — крикнула из гостиной Вера. — Сделайте еще чаю!
Я метнулась на кухню и стала наливать в эмалированного монстра воду. В это время боковым зрением я увидела, как из коридора входит Вера, одетая в черное платье и ярко-алый бархатный палантин.
— Минут через пятнадцать закипит, — пообещала я, водружая раритет на огонь.
— Мне захотелось кофе, — вдруг не своим голосом произнесла Вера. — Вы не волнуйтесь, я сама сварю.
— Клара! — удивилась я, поняв, что у плиты находится жена Григория. — Но вы же были в синем шарфе!
— Гриша брызнул на меня духами, — сказала она и взяла турку.
— Помню, — кивнула я.
Клара стала насыпать в джезву молотую арабику.
— Муж такой ребячливый, — пустилась она в пояснения, — он сначала совершает поступок, а потом думает. У меня аллергия на некоторые запахи, в частности на ваниль.
— Сочувствую, — сказала я.
Клара поставила турку на слабое пламя.
— И на шарфе остались пятна от парфюма. Жаль, но они, наверное, не отстираются. А платье без рукавов, на плечи нужно что-нибудь набросить, я стесняюсь демонстрировать голые плечи.
— Я бы на вашем месте разозлилась!
Селезнева пожала плечами.
— А смысл? Мы поженились в студенческие времена, я уже много лет руковожу Гришей, стала ему и мамой, и другом! Муж очень хороший человек, но он слаб, ведом и слегка ленив. Но я успешно борюсь с его недостатками, у меня правило: нельзя быть занудной, замечания я делаю только по значительным поводам. Если постоянно орать, как Светлана, вас перестают воспринимать. Ну брызнул Гриша духами на шарф, испортил вещь и обеспечил мне насморк, но ведь он не хотел навредить, просто не подумал. Зачем кулаками махать? Я даже шарф не сразу скинула, только что его в сумку сунула и попросила у Веры кофту, а она мне палантин отдала, сказала: «С черным шикарно смотрится!» Правда, мило с ее стороны? Заверила, что ей жарко и она давно собиралась остаться в одном платье. Вера прекрасно одевается, она сегодня тоже в черном, но ее наряд на порядок лучше моего.
— У Путинковой другие финансовые возможности, — решила я приободрить Клару.
Она кивнула.
— Вы правы, надо подавлять в себе зависть. Хотя мне не всегда удается справиться с этим разрушающим душу чувством. Мы с Верой похожи и ростом, и фигурой, даже цветом волос. Но, мне кажется, ее платье сидело бы на мне лучше. Это нехорошо! Давайте налью вам кофе, я сварила на двоих. Гриша говорит, что я делаю вкусный напиток.
— Вот ты где! — обрадовался Селезнев, влетев на кухню. — М-м-м, пахнет кофе? Надеюсь, милая, его варила ты? Лампа, вы должны это попробовать. Клара готовит восхитительную, феноменальную амброзию! Впрочем, она все делает безукоризненно, господь послал мне лучшую жену на свете.
— Ой, перестань, — отмахнулась Клара, — я самая обычная.
— Нет! — с жаром воскликнул Григорий и, притянув супругу к себе, похлопал ее по попе.
— Гриша, — покраснела Клара, — что с тобой? Это уж слишком. Простите, Лампа. Он, кстати, зовет вас Ликой даже наедине со мной! Извините мужа, раньше он никогда не позволял себе…
— А что я сделал? — ухмыльнулся Гриша. — Ты же у меня такая красивая! Или после многих лет брака муж уже не должен хотеть жену?
Лицо Клары превратилось в бордовую маску. Мне стало неудобно, я быстро сделала глоток и сказала:
— Кофе потрясающий.
Гриша потянул Клару за руку:
— Пошли.
— Куда? — сопротивлялась она.
— Ну… в ванную.
— Зачем?
— У меня… э… галстук развязался.
— Гриша! Ты пьян! — заметила Клара. — Дорогой, ты забыл о своем повышенном давлении!
И тут Григорий, схватив Клару в охапку, буквально вынес ее в коридор, приговаривая:
— Точно! Давление! Его необходимо понизить! Я знаю чудесный способ!
Я осталась на кухне, пытаясь привести мысли в порядок. Похоже, в семье Селезневых до сих пор царит медовый месяц. Гриша не только считает жену самой умной, она для него желанная женщина, а кофе, сваренный ею, самый лучший. Хотя, поверьте мне, Клара приготовила напиток весьма среднего качества — слишком сладкий и не крепкий.
— Лика, чай готов? — донесся до меня голос Веры.
Я подхватила чайник, потащила его в столовую и снова стала свидетельницей зудежа Светланы, односложных ответов Василисы и веселой перебранки Исидора с Матвеем. Следить за окружающими было трудно — Вера считала меня настоящей домработницей, поэтому гоняла в хвост и в гриву. Я без конца бегала туда-сюда по коридору и в какой-то момент достала из… шкафа маленькие чашки, рассчитанные под эспрессо.
— Нет, для кофе предназначен серебряный сервиз, — заявила невеста. — Сейчас я сама его принесу! Лика, пока достаньте из холодильника торт. Свечи приготовлены, но без меня их не зажигайте!
Оставив после себя облачко едкого аромата, Вера направилась в глубь квартиры, а я занялась сладким.
— Наверное, я покажусь вам обжорой, — сказал Селезнев, входя на кухню, — но мне очень хочется бутерброда с колбаской.
— Нет ничего проще, — улыбнулась я, — вон на блюде нарезка. Я унесла из гостиной мясное, потому что велели чай подавать.
— Отлично, — потер руки Гриша. — А где хлеб?
— В пакете, на окне, — ответила Вера, появляясь на пороге.
— Там ничего нет, — сказал Григорий.
Ознакомительная версия.
