– Я? Я еврей.
– Иисус тоже был евреем. А вообще Храм Света – церковь внеконфессионная.
– Мне быть машиахом… мессией?
Шики оглянулся по сторонам и сказал доверительно:
– Я тоже не уверен, что я – мессия, но иногда умею творить чудеса и говорить. Я вливаю немного света в жизнь людям, даю им надежду. Чуть потренироваться – и ты тоже сможешь. Ты же не противник пения, небольшого актерства? Я тебе скажу: когда станешь Князем Света, все будут твоими друзьями.
– В этом городе тебя знают.
– Ну да. Я как какая-то телезвезда.
Мори вложил пистолет в кобуру и засунул Гудини в боковой карман пиджака, а руку оставил на голове йоркшира, ероша ему шерсть на загривке.
– Не прыгай, песик, до земли далеко. – Он вытер щеку платком с монограммой, поправил бабочку и обратился к Шики:
– Говорил ты хорошо, а закрыть сделку можешь?
– Займи мою должность, – сказал Шики, – и утрясем детали.
– Джинджер! – крикнул Джимми, выбегая на крышу и увидев ее привязанной к лестнице. Голая, одна рука поперек груди, другая висит вдоль белого тела, светлые волосы полощутся на ветру – будто натурщица для «Венеры» Боттичелли.
Бетси двумя руками зажала себе рот.
Пэтч прищурился на непрошеных гостей, пробормотал:
– Зловонные демоны из пасти ада, я свое дело закончу!
Он склонился над тросом и продолжал пилить.
Джимми бросился к нему, прыгнул ему на спину.
Пэтч стряхнул его, завизжав:
– Отпусти, демон!
Джимми поймал его за лодыжку и дернул. Пэтч ухнул, уронил ножовку, задергал ногой, но Джимми поймал его за ногу и повернул. Пэтч споткнулся, перекатился и снова оказался на ногах, вопя:
– Изыди, отродье Сатаны!
Шум привел Джинджер в себя:
– Я… голая.
Джимми и Пэтч продолжали бороться, и Пэтч вырвался и побежал к тросу. Он поднял тяжелый гаечный ключ, в низкой стойке размахнулся, пока Джимми бежал к нему. Конец ключа угодил Джимми в грудь, и он свалился с выдохом.
Пэтч поднял ключ над головой и воскликнул:
– Ангел Михаил победил дракона!
И ударил ключом вниз – не по Джимми, по оставшимся волокнам троса.
Трос лопнул. Джинджер вскрикнула и взмыла в воздух.
– Аренда и церковь – твои. – Шики взял Мори за трясущуюся правую руку и пожал. Потом наклонился, заглядывая за стол. – Если Пэтч ее еще не нашел, у меня тут была пинта «Бурбона» за ящиком.
Он стал шарить руками, пока Мори разглядывал и учитывал то, что, по словам Шики, теперь принадлежало ему.
Гудини растянулся пузом на столе и грыз угол библии Пэтча в кожаном переплете.
Шики вынырнул из-за стола с бутылкой, глотнул и протянул Мори.
Тот с неодобрением взглянул на голое горлышко, но тоже глотнул и вернул бутылку.
– Умеешь уговаривать. Ты досками не торговал? В смысле, мебелью?
Шики покачал головой.
Мори взял бутылку и глотнул еще. Погладил Гудини ладонью по спине. Перевел взгляд с Гудини на Шики, с довольного на встревоженного.
– У меня тут – кризис совести. Двурушников не терплю. Я заключил сделку, контракт…
Он поставил бутылку и полез рукой под пиджак. Шики отбросил свой стул от стола, чуть не перевернув, отпрянул назад.
– Я подписал передачу аренды. Мы скрепили сделку рукопожатием, выпили, как мужчинам положено. А ты все равно хочешь меня застрелить?
– Не держи меня за сволочь, – ответил Мори. – С нашей сделкой все в порядке. Это из-за сделки с Траутом у меня кошки скребут на душе. Я взял у него деньги – а товар не доставил. С другой стороны, Траут меня обманул, наврав, что ты его партнер и наколол его на двести штук – этот под знал, что я только обманщиками занимаюсь. Паразит такой.
Шики молчал, не очень понимая, что будет дальше, но не сводя внимательных глаз с правой руки Мори.
Мори вынул не пистолет, а большой конверт. Он вытащил оттуда пять перевязанных пачек денег и бросил их на стол.
– Траут ни пенни не получит обратно. Но за твоего брата? Который, перепуганный, прятался там в пещере, пока не высох? Вот тут пять штук для очистки моей совести. Остальные оставлю себе – за потраченное время и добрые намерения.
Четыре пачки Шики сгреб одним движением руки еще до того, как Мори кончил говорить.
– Раз ты настаиваешь…
Гудини прыгнул на оставшийся зеленый кирпич, сомкнул челюсти на уголке и встряхнул его как носок.
– Ого! – сказал Мори.
– Ну-ну, поаккуратнее, детка.
Шики вытащил пачку из собачьих челюстей, покачивая из стороны в сторону, вытер с нее щенячью слюну и спрятал в карман штанов.
– Теперь про наш гешефт, – сказал Мори. – Так в чем план?
– Я т-тебе покажу! – сказал Шики, грозя пальцем Гудини, который снова стал жевать кожаную библию взамен отобранной бумажной игрушки. – Место!
Гудини хлопнулся на пузо, разбросал ноги во все стороны света и продолжал жевать.
Шики жестом пригласил Мори встать:
– Пойдем сейчас со мной… – До него донесся приглушенный женский крик сверху. – На крышу!
Выскочив из люка, Шики и Мори оказались перед сюрреалистической панорамой, очерченной чернильной тенью и призрачной голубой аурой прожектора. Дуга в сердце лампы гудела, как энергетический луч из какой-нибудь фантастики.
Над дальним концом здания, обнаженная, спиной к ним, в десяти футах над крышей парила Джинджер, запутанная в проволочной лестнице, как бабочка в паутине. Джимми («Отдай ключи!») – бегал за Пэтчем («Отыди от меня, демон!»). Бетси в густой тени стояла на коленях и громко молилась.
Шики и Мори переглянулись, пытаясь понять, что тут творится.
– Пэтч с нарезки сорвался, – сказал Шики. – Не иначе. Гоняться за этой голой девицей по проволочной лестнице…
Лестница повернулась на ветру, и показалась передняя сторона обнаженной Джинджер. Мори судорожно вздохнул:
– Ой вей! Это же Джинджер Родджерс!
– Подружка Джимми. Джимми – это он, мой мальчик, как я тебе говорил. – Шики присвистнул. – То-то же он так злится на Пэтча.
– Этот фейгеле – твой сын?
– Этот кто?… Ой, черт! Трос-то порвался! Ей только провод теперь не дает улететь на луну вместе с дирижаблем.
Бетси встала с колен и бросилась к Мори и Шики.
– Слава богу, что вы тут! Я была уверена, что Джинджер Вознесена – ее одежда кучкой, точь-в-точь как у Князя, но нет. Это все сделал преподобный Пэтч. Он ее приковал наручниками к лестнице, и…
– Приковал?
– Да, видите? И перепилил тот большой трос.
– Пэтч обрезал привязь?
– Мы пытались ему помешать. Джимми хочет забрать у него ключи, помогите ему.
Пэтч был на дальней стороне крыши, возле лебедки, и прятался от Джимми за Гонгом Вознесения. Он выскочил и бросился к Мори и Шики. Дикий ужас вспыхнул у него в глазах при виде их – он резко повернулся и побежал по кругу, возглашая:
– Ваал-Зебуб, Молох, Дагон, Ваал! Все они здесь!
Он подбежал обратно к лестнице и вспрыгнул на нее:
– Спаси меня от когтей их адских!
– Нет! – завопил Джимми снизу. – Она не выдержит!
Пэтч карабкался выше. Лестница, болтающаяся снизу, плясала и подпрыгивала. Добравшись до Джинджер, Пэтч отпихнул ее в сторону и полез выше.
С неожиданным визгом лебедка провернулась дважды, поддавшись под порывом ветра, дернувшим дирижабль. В тот же миг Джинджер и Пэтч взлетели еще на шесть футов. Бетси крикнула Пэтчу:
– Бросьте ключи вниз, ради всего святого!
– Он в отключке, – сказал ей Шики. – Он тебя не слышит.
– Лестница внизу свободна, – сказал Мори. – Намотай ее вокруг лебедки. Если провод тоже лопнет, лестница может удержать.
– Нет, – возразил Джимми. – Если ее натянет, она может сломать Джинджер руки или задушить.
Бетси снова рухнула на колени, шевеля губами в молитве.
– Один только способ спасти девушку. – Шики потянулся к перекладинам лестницы.
– Нет! – крикнул Джимми. – Еще добавить весу – и вы все погибнете.
Но Шики уже влез на шесть футов. Перебирая руками, он долез до Джинджер, в двенадцати футах над крышей. Захватив локтем перекладину, он полез в кармашек под подтяжками своего комбинезона и вытащил кожаный чехольчик с отмычкой, которой освободил Гудини из клетки. Через секунду руки фокусника взялись за браслет наручников, тот щелкнул и открылся. Шики повторил те же действия со вторым браслетом – и он тоже зазвенел на гудроне крыши.
– Как ты? – спросил Шики, фермер-амиш, у Джинджер.
– Руки онемели. Я не знаю, где моя одежда. Кажется, я теряю сознание…
– А, черт!
Шики охватил ее рукой за талию, другой держась за лестницу. Джинджер качнулась прочь от лестницы. Лестница дергалась и моталась – это Пэтч сражался у них над головой с невидимыми мучителями.
На проводе, трущемся о барабан лебедки, содрало изоляцию. Вспыхнули искры.
– Сейчас оборвется, – сказала Бетси, ни к кому не обращаясь. – О Господи, опусти их сюда невредимыми!
Джимми расставил руки:
