– Вот не ожидала от тебя! – честно призналась я. – Неужели ты знаешь, как по-английски «поросячий хвостик»?
Ничуть не обидевшись, Мартуся с гордостью похвасталась:
– Я по-английски еще и «оглоблю» знаю. Видеть-то не видела, а вот как будет по-английски – знаю. И еще знаю, как будет «паздур».
– Спятить можно! – поразилась я. – Тебя что, обучала английскому какая-то деревенская прабабка из гуцульской деревни?
– Бог с тобой, не было у меня никаких гуцульских прабабок, – возразила Мартуся. – Английский я сама выучила. А кстати, что такое «паздур»?
– Резное украшение на крыше в виде столбика или длинной палки, обычно помещается на пересечении стропил. На конце какая-нибудь фигурка или звездочка… Слушай, мне казалось, ты собиралась говорить со мной на криминальные темы, так что хватит болтать про конскую упряжь и особенности сельской архитектуры.
– А при чем тут конская упряжь?
– Оглобли нужны, когда лошадь запрягают, скажем, в телегу. Это тоже такая длинная палка. Про телегу объяснять не буду, и не проси. Что тебе сказал Юрек-Вагон?
– Значит, так. Эта Гонсовская приехала в Англию на заработки незадолго до того, как Польша присоединилась к ЕС, так что у них оказались ее данные. Она вовсе не из Кракова, а из-под Варшавы, из Ломянок…
– Тоже интересно, как он тебе по буквам эти Ломянки передал, ведь первое «л» твердое, такой буквы тоже нет в других языках.
– Просто сказал, что почему-то оно перечеркнуто наклонной линией, а я сразу и догадалась. Он дал мне ее телефон в Челси. В Ломянках телефона нет.
– И что? Ты звонила?
– Один раз позвонила, но никто не снял там трубку. Тогда я решила позвонить тебе.
– И очень хорошо сделала, хотя нам это ничего не дает. А ей ты позванивай, меня и в самом деле интересует, каким боком вся эта история тебя касается. Впрочем, дай-ка мне ее. номер, я тоже позвоню.
Мартуся продиктовала мне номер телефона Ядвиги Гонсовской, и на том наша беседа завершилась.
Я наконец заварила чай и с неприязнью посмотрела на машину, которую надо было разгрузить. Кого бы позвать на помощь? Лучше всего Витека, мужа моей кузины Малгоси, тем более что я привезла им в подарок обещанный чай.
Выяснилось, что Витек находится на Воле, но немедленно. приедет. К его «немедленно» я отнеслась скептически – в часы пик, да еще с Правобережной Варшавы!
Вообще-то из машины мне ничего срочно не требовалось. Ну, может, второй мобильник, любимый картофельный салат, привезенный из Дании, а главное – нечто невообразимое, выловленное из моря, высушенное на балконе отеля и представляющее собой замысловатый клубок морских водорослей, чрезвычайно декоративно обмотавшийся вокруг коряги. Я всю дорогу прикидывала, на какой стене лучше всего повесить эту прекрасную страхолюдину.
Я как раз приколачивала ее над диваном, когда брякнул гонг у калитки. Наверняка Витек.
– Открыто! – заорала я во все горло, не отрываясь от своего занятия.
Послышались шаги.
– Витек, ваш чай на самом дне багажника, – не оборачиваясь, проинформировала я кузена, прежде чем до меня дошло, что топала не одна пара ног.
Приколотив последний гвоздь, я задом сползла с дивана и обернулась. Двое незнакомых мужчин, на вид не опасных.
– О, Панове, вы к кому?
– К пани Иоанне Хмелевской. И мы услышали нечто вроде разрешения войти.
– Да, я Хмелевская. А в чем дело?
Тут они привычным жестом одновременно извлекли из карманов удостоверения, ну в точности как в американских фильмах.
– Полиция…
Не передать, как я обрадовалась. Полицию, а прежде милицию, я люблю всей душой, общение с ней всегда делало мою жизнь интересней. Так что и этих стражей порядка я встретила приветливо и пригласила их в ту часть дома, которая у меня именуется салоном. Из кухни я прихватила сумочку.
– Вам небось надо предъявить документы?
– Не обязательно, – ответил один. – Вас и так все знают в лицо.
Холера! Если меня узнают по такому лицу, каким видят его в данный момент, то я просто обязана утопиться еще сегодня до наступления ночи. Проехала около двух с половиной тысяч километров почти без остановок, голова не вымыта, даже парик не напялен, никакого макияжа, устала как черт и наверняка выгляжу точно престарелый упырь. Впрочем, никто их не звал, а я, в конце концов, не собираюсь участвовать в конкурсе красоты.
– Езус-Мария! Сколько у пани кошек! – вырвалось у второго полицейского.
И этих принесло! Почуяли, что я вернулась, и появились раньше обычного времени. Штук десять кошек сидели на террасе. Надо бы их угостить по случаю приезда чем-нибудь вкусненьким, ну да ладно, потерпят, не похоже, что они тут без меня помирали с голоду.
– Это дикие кошки, – объяснила я. – Сейчас мода на диких кошек. Я их кормлю и вообще проявляю заботу и внимание. А они, обвыкшись, пытаются проникнуть в дом, но этот фокус не пройдет. Дикие кошки любят жить в домах, но одни, без хозяев. Вот и эти предпочли бы меня изгнать в кусты на участке. Но ничего, живем мы дружно:
– А когда вы уезжаете?..
– Их кормит моя родственница. Они уже к ней привыкли.
– Люблю кошек, – признался первый полицейский. – Умные и самостоятельные звери. Вы разрешите записать нашу беседу?
Я изумленно посмотрела на него:
– Неужели Панове пришли допрашивать меня? Ну да, не интервью же брать. Интервью полиции ни к чему. А к микрофонам я привыкла, записывайте. Говорите же, в чем дело?
Тот, что повыше, похоже, был и старше по званию. Я не преминула поинтересоваться. Они оказались комиссаром и аспирантом – никак не привыкну к этим новым званиям в полиции – что соответствует прежним поручику и старшему сержанту. Фамилии мне тоже сообщили, только попросили не упоминать их в моей писанине.
Тут я уже едва не подпрыгивала от любопытства.
Видя мое состояние, поручик, то есть комиссар, пояснил:
– Это не официальный допрос, а нечто вроде неформальной беседы. Если откровенно, сам не знаю, как точно назвать наш разговор. Нам надо снять показания… Видите ли, вы оказались свидетелем…
– Да неужели? – обрадовалась я. – С удовольствием побуду свидетелем. Интересно только, свидетелем чего?
Комиссар помолчал, тяжело вздохнул и решился.
– Никуда не денешься, придется начать с начала. Пани вернулась из заграничного путешествия…
– Вернулась. Час назад.
– Пожалуйста, опишите нам, по возможности со всеми подробностями, свой маршрут.
– В таком случае мне придется вооружиться атласом Европы. И дорожной картой Франции. И каталогами отелей…
О, как я умно поступила, когда под проливным дождем на стоянке перед отелем в Зволле отказалась от намерения вытащить географические пособия из огромных сумок на заднем сиденье машины. Оба полицейских изрядно намучились, проделывая это сейчас, в нормальных условиях. Два сильных мужика!
И началось. Они спокойно пропустили Вену, Зальцбург, Штутгарт, Люксембург, всю Бретань, Париж и оживились, лишь когда я доехала до Зволле. Что могло их заинтересовать в этом Зволле? Не дождь ведь… Буквально поминутно, со всеми подробностями, перечисляла я им все, что пережила в Зволле. Вот только никак не могла вспомнить, что ела на ужин. Ужинала – помню, а вот что именно ела?..
Впрочем, вопросы питания их не особенно интересовали, зато в стоянку у «Меркурия» они впились как клещи. О своей парковке мне пришлось рассказывать раз десять. Это какое же нужно иметь терпение?! Естественно, я не выдержала.
– Панове, – стиснув зубы, но вежливо попросила я, – скажите же, какого лешего? В конце концов, я не такая уж недоразвитая, чтобы не догадаться, что вас интересует именно эта автостоянка. Так вот – не было там ничего интересного! Решительно ничего. Обычная стоянка. Вот разве что необычным оказалось наличие свободного места прямо у входа в отель. Действительно редкость. Я и сама это сочла небесным даром и до сих пор удивляюсь, за что меня наградили боги. Но больше ничего! Так объясните, что я там такое интересное могла увидеть?
Подумав, они выключили диктофон, и комиссар признался:
– Мы просто оказываем дружескую услугу нашему голландскому коллеге, который попросил нас об этом. Разумеется, он оформил нужные документы, но дойдут они не скоро, так что мы сейчас действуем на свой страх и риск. Кстати, инспектор Гурский…
Услышав имя сотрудника полиции, с которым дружу уже не один год, я так и всколыхнулась.
– Что инспектор Гурский?
– Шлет пани привет…
– А-а-а… передавайте взаимный. Мне очень приятно. Понимаю, инспектор Гурский поручился за меня. Тогда тем более вы можете приоткрыть завесу служебной тайны.
– Хорошо. В багажнике машины, которая припарковалась рядом с вами, был найден труп. А вы, судя по всему, единственный человек, который видел водителя той машины.
Я думала целых шесть секунд. Ровно шесть, точно знаю, ведь передо мной на стене висели часы с секундной стрелкой. После чего со злостью выпалила:
