– Винни, ах ты урод, я видела, как ты уполз в свой кабинет. Выходи немедленно, черт тебя побери, – заорала Джойс.
– Приятно видеть тебя в таком хорошем настроении, – заметила Лула.
– Какой-то пес снова сделал свои дела на моей лужайке. Уже второй раз за эту неделю.
– Наверное, без этого не обойтись, если выбираешь себе поклонников в приюте для бездомных животных, – невозмутимо сказала Лула.
– Не заходи слишком далеко, толстуха.
Лула сузила глаза.
– Кто назвал меня толстухой? Еще раз назовешь меня толстухой, я тебе всю морду расквашу.
– Толстуха, толстозадая, кусок сала…
Лула бросилась на Джойс, обе свалились на пол, царапаясь и стараясь выдрать друг у друга побольше волос. Боб под столом не шелохнулся. Винни прятался в кабинете. Конни выжидательно стояла в сторонке, потом вдруг приблизилась к Джойс и приложилась к ее заду электрошоковым пистолетом. Джойс взвизгнула и застыла.
– Я в первый раз пользуюсь этой штукой, – призналась Конни. – Довольно любопытно.
Боб выполз из-под стола, чтобы взглянуть на умолкнувшую Джойс.
– И давно Боб у тебя? – спросила Лула, поднимаясь на ноги.
– Он у меня ночевал.
– Полагаю, к куче на лужайке Джойс он имел самое прямое отношение?
– Все возможно.
– Насколько возможно? На десять процентов? На пятьдесят?
Мы посмотрели вниз на Джойс. Она уже начала дергаться, так что Конни приложилась к ней еще раз шоковым пистолетом.
– Понимаешь, я ненавижу собирать собачье дерьмо… – честно призналась я.
– Ха! – воскликнула Лула. – Я так и знала!
Конни угостила Боба плюшкой из стоящей на столе коробки.
– Какой славный мальчик!
Глава 3
– Раз Боб так себя хорошо проявил, а я в прекрасном настроении, я могу помочь тебе поискать Эдди Дечуча, – сказала Лула.
Волосы ее после сражения с Джойс стояли дыбом, к тому же одна пуговица на блузке оказалась оторванной. Она была немного не в себе и выглядела впечатляюще, так что, пожалуй, имело смысл взять ее с собой.
Джойс все еще валялась на полу, но уже открыла один глаз и шевелила пальцами. Лучше нам с Лулой и Бобом убраться подальше, пока она не открыла второй глаз.
– А ты тоже так считаешь? – поинтересовалась Лула, когда мы все уже сидели в машине и ехали по Франт-стрит. – Я действительно толстая?
С виду нельзя было сказать, что Лула жирная. Она казалась сбитой крепко. Как сарделька. Но очень крупная сарделька.
– Не то чтобы толстая, – заметила я. – Скорее большая.
– И у меня совсем нет целлюлита.
Тоже правда. Откуда целлюлит на сардельке?
Я проехала на запад по Гамильтон-авеню к реке и дальше на Франт-стрит.
Лула сидела впереди, а Боб сзади, высунув голову в окно. Глаза прищурены, уши развеваются на ветру. Светило солнце, еще пара градусов в плюсе, и можно было считать, что наступила весна. Если бы не Лоретта Риччи, я бы наплевала на поиски Эдди и поехала бы к морю. Но тот факт, что мне вскоре следовало внести очередной взнос за «Хонду», вынуждал меня направить машину в сторону асфальтовой компании.
Найти их было легко все по тому же асфальту. Офис оказался крошечным. Зато гараж – огромным. Асфальтоукладчик, похожий на бегемота, сидел на цепи в гараже вместе с другими измазанными черной смолой агрегатами.
Я поставила машину на улице, заперла ее вместе с Бобом, а сама в сопровождении Лулы направилась в офис. Мне нужен был управляющий. Обнаружила же я Рональда Дечуча, играющего в карты с тремя парнями. Всем было за сорок, одеты в будничную одежду – слаксы и рубашки на трех пуговицах. Не похожи на рабочих, но и на клерков тоже. Их бы по телевизору показать, так все в Нью-Джерси знали бы, как одеваться.
Они играли в карты на шатком столе и сидели на складных металлических стульях. На столе лежала кучка денег, и никто не обрадовался нашему появлению.
Дечуч казался молодым вариантом своего дяди плюс равномерно распределенные шестьдесят фунтов. Он положил карты на стол рубашкой вверх и встал.
– Чем я могу вам помочь, дамы?
Я представилась и объяснила, что ищу Эдди.
Все сидящие за столом улыбнулись.
– Этот Дечуч, – сказал один из мужчин, – это нечто. Я слышал, вы вдвоем сидели в гостиной, когда он выпрыгнул из окна спальни.
Все дружно рассмеялись.
– Если бы вы знали Чучи, вы бы присмотрели за окнами, – сказал Рональд. – Он в свое время из многих окон повыпрыгивал. Однажды его застали в спальне Флоренс Зельцер. Муж Фло, Джо Половик, вернулся домой, увидел, как Чучи выпрыгивает из окна, и выстрелил ему… как бы это сказать… в заднее место.
Крупный мужик с большим животом откинулся на стуле.
– Джо после этого исчез.
– Вот как? – удивилась Лула. – Что же с ним случилось?
Мужик поднял руки ладонями вверх.
– Никто не знает. Бывает.
Что верно, то верно.
– Так кто-нибудь из вас видел Чучи? Кто-нибудь знает, где он?
– Можно заглянуть в его клуб, – сказал Рональд.
Мы все знали точно, что там его нет.
Я положила на стол визитку.
– Если что-нибудь придет в голову.
Рональд улыбнулся.
– Мне уже кое-что пришло в голову.
Угу.
– Этот Рональд – слизняк, – сказала Лула, когда мы сели в машину. – Смотрел на тебя так, будто ты ленч.
Я невольно вздрогнула и поехала прочь. Может, моя мама и Морелли правы, мне надо поискать другую работу. Или вообще не работать. Выйти замуж за Морелли и стать домашней хозяйкой, как моя идеальная сестра Валери. Я могу родить пару ребятишек и проводить дни за раскрашиванием картинок и чтением сказок про паровые экскаваторы и маленьких медведей.
– Может, и ничего, – заметила я, – мне нравятся паровые экскаваторы.
– Ну, еще бы, – заметила Лула. – Ты это о чем?
– Детские книжки. Помнишь книжку про паровой экскаватор?
– Когда я была маленькой, у меня никаких книжек не было, – призналась Лула.
Я пересекла Брод-стрит и поехала назад в Бург. Мне хотелось поговорить с Анжелой Маргуччи и хотя бы взглянуть на дом Эдди. Как правило, в поисках сбежавших мне помогали их родственники и друзья. В случае с Эдди на это не приходилось рассчитывать. У них мозги были устроены по-другому.
Я остановилась перед домом Анжелы и сказала Бобу, что вернусь через минуту. Мы с Лулой прошли всего лишь полпути до дома, как Боб принялся лаять в машине. Он не любил, когда его оставляли одного. И он знал, что насчет минуты я наврала.
– Надо же, как громко он гавкает, – заметила Лула. – У меня уже голова трещит.
Анжела высунула голову из дверей.
– Кто тут так шумит?
– Это Боб, – объяснила Лула. – Ему не нравится, когда его оставляют в машине.
Анжела просияла.
– Собака! Какая прелесть. Я обожаю собак.
Лула открыла дверь машины, и Боб вырвался на волю. Он стремглав кинулся к Анжеле, поставил лапы ей на грудь, сбил с ног.
– Вы ничего не сломали? – спросила Лула, поднимая сидящую на земле Анжелу.
– Не думаю, – ответила она. – У меня в груди стабилизатор ритма, а также стальные и тефлоновые тазобедренные и коленные суставы. Единственное, чего мне следует бояться, так это молнии и чтоб меня не сунули в микроволновку.
Размышления об Анжеле и микроволновой печи напомнили мне о Гензеле и Гретель, которым грозил такой же кошмар. Еще я задумалась о ненадежности хлебных крошек для обозначения пути назад. В результате я додумалась до того, что мое положение еще хуже, чем у Гензеля и Гретель, поскольку Эдди не оставил мне даже хлебных крошек.
– Полагаю, вы не видели Эдди? – спросила я у Анжелы. – Он ведь не возвращался домой? И не звонил, не просил полить его цветы?
– Нет. Ни звука от Эдди. Наверное, он единственный в Бурге, кто мне сегодня не звонил. Мой телефон раскалился от звонков. Все хотят узнать что-нибудь о бедной Лоретте.
– У Эдди часто бывают гости?
– Иногда заходят мужчины. Зигги Гарви и Бенни Колуччи. И пара других.
