его поцелуя, ее тошнило. Но она помнила и взгляд Дмитрия, полный надежды.
— Нет, так далеко я с вами не полечу… я вам теперь не доверяю.
— Тогда в ресторан? — Губы Всеволода тронула самодовольная улыбка.
— Я не видела более красивого ресторана. Если уж вы так настаиваете, то я бы дала вам шанс… именно здесь. — Снежана выдавила улыбку, читая на этом наглом холодном лице всю гамму обуревавших его чувств, словно в открытой книге: «Ну, что, дурочка, кончила ломать комедию? И правильно! Я так и знал, что ты не убежишь отсюда вся в слезах — куда ты денешься? Ты уже прикормленная с моей руки: я плачу за уроки большие деньги. А уж теперь, когда появилась возможность заполучить в мужья такого богатого, красивого и свободного мужчину, как я… Все вы одинаковы — и училки, и проститутки…»
— Ты хотела бы посидеть здесь? — засмеялся Всеволод. — Бедная рыбка, не видела ничего красивее? Ну, хорошо, я провинился перед тобой, и желание дамы станет для меня законом, так и быть….. Сегодня у меня дела, а завтра я надеюсь помириться… с одной очаровательной блондиночкой! — Всеволод взял ее руку и поцеловал. — До завтра?
— Да, — кивнула она.
— Прощён?
— Почти, — уклончиво ответила она.
— Тогда иди к Злате, а завтра — в восемь часов здесь.
«Поздно назначает, думает, что ночевать домой я не уеду, останусь у него, — мелькнула шальная мысль. — Что же я делаю? Почему послушалась какого-то смазливого парня, которого я и знать не знаю? Откуда во мне это легкомыслие? Сама себе удивляюсь…»
Всеволод удалился. Снежана почувствовала острую необходимость принять душ, но ее уже ждала Злата.
«Надеюсь, этот тип, Дима, объяснит, ради чего я согласилась на эту пытку», — устало подумала Снежана.
* * *
Снежана обнаружила Злату в ее комнате. Она сидела на кровати, поджав ноги, и тупо смотрела прямо перед собой. Снежана постучала себя по уху, показывая — вынь наушники от плеера.
— Здравствуй, Злата! Почему ты не бежишь со всех ног ко мне и не кричишь, как всегда: «Здравствуйте, тётя Снежана! Как я рада вас видеть»?
— Здравствуйте, — прошептала девочка.
— Как наши успехи?
— Хорошо, — вяло ответила Злата.
— У тебя нет настроения общаться? Хорошо, тогда займемся делом, — сказала Снежана.
— Вы обедали с отцом? — спросила девочка.
— Откуда ты знаешь? — испуганно спросила Снежана. Не дай бог, если она видела эту мерзкую сцену!
— Знаю….. Мне отец сказал, что он приглашает вас на обед или, может быть, на ужин. Я видела, кого-то обслуживали в зимнем саду. Это были вы… с отцом?
— Да, — Снежана кивнула.
Девочка надулась и отвернулась от нее.
— Злата, что с тобой? Я понимаю, ты ревнуешь отца ко мне… Не переживай. Я доверю тебе один секрет. Это был всего лишь обед, и больше ничего. Клянусь тебе самой страшной клятвой: никогда не займу место твоей мамы. Просто твой отец — мужчина, он уже давно одинок, ты должна это понимать и не быть такой эгоисткой. Ведь другие женщины тоже посещали ваш дом, но ты так не реагировала… Я не нравлюсь тебе?
Злата повернула к ней заплаканное личико:
— Вы не понимаете! Эти женщины — они просто… как же вам объяснить? Просто! Ну, так… А вы — совсем другая!
— Я не собираюсь жить с твоим отцом, я же пообещала, ты знаешь, что я не обману тебя, — Снежана попыталась успокоить девочку.
— Вы не понимаете! — истерично воскликнула Злата. — Я не об отце беспокоюсь, а о вас! Вы мне нравитесь! Вы не должны быть с ним!
— Злата! Ты же говоришь о своем отце, — упрекнула ее Снежана.
— Ну и что? Я не люблю его!
— Прекрати!
— Я не люблю его, и он тоже не любит меня! — выкрикнула девочка.
— Всеволод Владимирович заботится о тебе…
— Он закрыл меня в этом доме, как в клетке! Я не могу даже пригласить к себе подружек. Все девчонки всегда вместе, а я, как изгой, под вечным контролем! — Симпатичное лицо Златы исказила гримаса ненависти.
— Злата, успокойся!
— А Коля! А Коля? — Девочка заплакала.
— Какой Коля? — растерялась Снежана, присаживаясь рядом со Златой и прижимая ее к себе.
— Мальчик! Я в кои-то веки понравилась кому-то! Ведь я уродина!
— Злата! Господи! Кто тебе сказал, что ты уродина?! — Снежана растерялась окончательно.
— Отец! Он всегда мне говорил, что я — уродина, что я похожа на маму и чтобы я не мнила себя красавицей и не думала, что понравлюсь парням! А Коля — это мальчик из нашего класса, он сказал, что я симпатичная, и предложил дружить! А отец… отец… он что-то такое сделал с Колей, напугал его… или его семью, и он… и Коля исчез!
То есть он вынужден был уйти из нашей школы. Он же возненавидел меня! А другие ребята боятся даже смотреть в мою сторону. — Девочка горько зарыдала.
У Снежаны перехватило дыхание. Ее сердце сжалось от гнева и жалости.
«Бедная девочка! Что же он с ней сделал? Какая сильная ненависть заставила его сказать такое своей маленькой дочери! Он вымещает на ней свою злобу и ревность за сбежавшую жену. Вот скотина… При чем же тут Злата? Она, наверное, копия своей матери, не повезло ей. Он — домашний тиран, жалко, что за подобное отношение к ребенку не лишают родительских прав. Такое не докажешь, да и кто захочет связываться в открытую, в суде, с этим холодным деспотом? Его гориллы нагонят страха на кого угодно, и придется смельчаку улепётывать из страны, не просто — из Москвы. Сволочь!»
— Успокойся, Злата, все будет хорошо. Всеволод Владимирович сказал это, не подумав. Он просто боится потерять тебя, как твою маму. Он пережил психологическую травму, прости его… он не хочет потерять и тебя.
— Мне плохо, мне так не хватает мамы! — плакала девочка.
«Бедная, ей не хватает не только мамы, но и друзей, да и отца нормального — тоже», — Снежана погладила ее по голове.
— Успокойся, а то я теряюсь, у меня же нет детей, чтобы я их так хорошо знала и могла успокаивать.
— Вы же педагог! — сквозь слезы проговорила Злата.
— Вот именно! Я — не чья-то мама, и мои ученики не рыдали на моем плече. Я вот что скажу, Злата… Если ты хочешь чем-то поделиться, можешь сказать мне.
— Вы же всего лишь педагог! — заупрямилась девочка, но слезы уже высыхали на ее щеках.
— Я могу быть твоим другом, — предложила искренне Снежана.
— А если отец прекратит платить вам деньги, вы останетесь моим другом? — наивно спросила девочка.
— Так
