Ознакомительная версия.
– Аннетт и ее муж Альбер уже жили там, когда сестры поселились в соседнем доме. Если Аннетт приходилась им сестрой, то это наводит на мысль либо о прощении, – Мирна посмотрела на Рут, – либо о желании держать ее под присмотром.
– Или его.
Все повернулись к Терезе. Она смотрела в окно, но явно слушала рассказ.
– Его? – переспросил Оливье.
– Альбера. Соседа, – ответила Тереза. От ее дыхания оконное стекло затуманилось. – Может быть, не Аннетт была их сестрой, а он – их братом.
– Вы правы, – сказала Мирна, аккуратно кладя письмо Гамаша на стол. – Эксперт Квебекской полиции уверенно заявил, что третья ДНК – мужская. Шапочку с ангелами Мари-Ариетт связала для своего сына.
– Альбера, – сказала Рут.
Мирна не ответила, и все взгляды устремились на нее.
– Если у Исидора и Мари-Ариетт родился сын, то как они могли назвать его? – спросила она.
В комнате повисла тишина. Даже Роза перестала покрякивать.
– У старых грехов длинные тени. – Все посмотрели на агента Николь, которая произнесла эти слова. – Где все началось? Кто сотворил чудо?
– Брат Андре, – ответила Клара.
– Андре, – повторила Рут в тишине. – Они назвали бы его Андре.
Мирна кивнула:
– И Гамаш так считает. Он думает, именно это и хотела сообщить мне Констанс, оставив шапочку. Мари-Ариетт связала ее для своего сына, названного в честь их ангела-хранителя. Нужно еще дождаться результатов теста ДНК, однако Гамаш почти уверен, что Андре Пино – их брат.
– Но МА… – сказал Габри. – Что тут означает М?
– Марк. Все девочки в семье носили первое имя Мари, а мальчики – Марк. Гамаш видел надписи на их надгробиях, когда побывал на кладбище. Его должны были записать как Марк-Андре, а в жизни звали Андре.
– Брат Андре, – добавил Габри. – В буквальном смысле брат.
– Это и пыталась донести до нас Констанс, – сказала Мирна. – Именно это она практически и сказала нам. Мне. Что хоккей был любимым видом спорта брата Андре. Не брата в монашестве, а кровного брата. Шестого ребенка в семье. Названного в честь святого, который совершил чудо.
– Он убил Констанс, чтобы она не смогла сказать тебе, что он убил Виржини, – догадалась Клара. – Сестры хранили тайну много лет, и она сделала их пленницами, когда они уже перестали представлять интерес для публики.
– Но как Гамаш узнал о том, что она собирается рассказать? – спросил Оливье.
– Он ничего не знал, – сказала Мирна. – Но он считает, что они поддерживали связь. Андре Пино заявил, что не знает, где жили девочки, а потом сказал, что сам сообщил им о смерти отца. Он знал их адрес. А значит, они поддерживали связь. Странно, что Пино солгал об этом. Гамаш предположил, что Констанс рассказала брату о своих планах на Рождество – посетить приятельницу и бывшего психотерапевта. И Пино испугался. Он, вероятно, подозревал, что после смерти Маргерит у Констанс может возникнуть желание успеть перед смертью сказать кому-нибудь правду. Она хотела, чтобы правда о смерти Виржини стала известна. Она много лет хранила тайну, но ради себя самой и ради Виржини хотела освободиться от нее.
– И поэтому он ее убил, – подытожила Рут.
Жером увидел, как напряглась спина Терезы, потом услышал звук. Он встал и быстро подошел к жене.
По холму очень медленно спускался черный внедорожник, следом за ним ехал фургон.
– Они здесь, – сказала Тереза Брюнель.
Арман Гамаш въехал на мост Шамплейна. Он не заметил никаких признаков того, что кто-то пытается перекрыть мост, но он знал: если кто и сможет это сделать, то только Изабель Лакост.
Машин было много, и снег на дороге оставался неубранным. Гамаш обогнал одну машину и заглянул внутрь. На переднем сиденье находились мужчина и женщина, на заднем – младенец в детском кресле. Через полосу от Гамаша молодая женщина, одна в своей машине, постукивала по баранке и трясла головой в такт музыке.
Впереди загорелись стоп-сигналы. Движение замедлялось. Теперь они уже ползли бампер к бамперу.
А впереди вырисовывался огромный стальной пролет моста.
Гамаш мало что понимал в строительстве, в испытаниях на нагрузку, в бетоне. Но он знал, что по мосту Шамплейна ежедневно проезжают около ста шестидесяти тысяч машин. Здесь находилась самая загруженная переправа в Канаде, и ее собирались взорвать – утопить в реке Святого Лаврентия. И не какие-то иностранные террористы, а два человека, пользующиеся наибольшим доверием в Квебеке.
Премьер и глава полицейской службы.
Гамашу понадобилось немало времени, чтобы понять, зачем они это делают.
Чем мост Шамплейна отличается от других мостов, туннелей, неремонтированных развязок? Почему они выбрали именно его?
Должна быть какая-то причина, цель. Возможно, деньги. Если мост обрушится, его придется ремонтировать. Это даст возможность людям по всему Квебеку рассовать по карманам сотни миллионов долларов. Но Гамаш понимал, что дело тут не только в деньгах. Он знал Франкёра, знал, что движет этим человеком. А им всегда двигало одно.
Жажда власти.
Каким образом обрушение моста Шамплейна может дать ему больше власти, чем он уже имеет?
В машине на соседней полосе из окна высунулся мальчишка. Он посмотрел прямо на старшего инспектора. И улыбнулся.
Гамаш улыбнулся ему в ответ. Он стоял в ряду других машин на середине моста. Правая рука Гамаша чуть подрагивала, и он покрепче ухватил рулевое колесо.
Начал все это Пьер Арно в отдаленной резервации несколько десятилетий назад.
Там он познакомился с молодым человеком, начинающим карьеру. С Жоржем Ренаром.
Арно работал в отделении Квебекской полиции, а Ренар – инженером в «Акведуке», проектировал плотину.
Оба были умные, энергичные, амбициозные, и они инициировали друг в друге изменения. Со временем ум превратился в коварство. Энергичность – в одержимость. Амбициозность стала безжалостной.
Можно было подумать, что знакомство внесло какие-то изменения в структуру их ДНК, тогда как прежде оба они, невзирая на все свои претензии, не выходили за рамки. Существовали какие-то границы, которые они не готовы были перешагнуть. Но когда Арно познакомился с Ренаром, а Ренар – с Арно, эти границы исчезли.
Гамаш знал Пьера Арно, даже восхищался какими-то его качествами. И теперь, медленно продвигаясь по мосту к его высшей точке, Гамаш спрашивал себя, что могло бы получиться из Арно, не встреться он с Ренаром.
И что могло бы получиться из Ренара, не встреться он с Арно.
Он видел такие изменения и в других людях – последствия неблагоразумных сближений. Один слегка безнравственный человек являл собой проблему. Двое становились катастрофой. И для этого понадобилась лишь одна роковая встреча. С человеком, который сказал тебе, что самые твои низменные желания, самые подлые мысли не так уж и плохи. Что он даже разделяет их.
А потом они замыслили немыслимое. Спланировали его. И привели план в действие.
Жорж Ренар построил огромную плотину для гидроэлектростанции в Ле-Гранде. И он мог ее взорвать. С помощью Пьера Арно.
Участие Арно сводилось к простым и удивительно нетрудоемким действиям. Вербовщики в террористические ячейки, полицию и армию полагаются на одну простую истину: если ты сумеешь завербовать человека достаточно молодым, то потом сможешь из него хоть веревки вить.
Именно этим и занимался Арно. Он уже много лет как оставил резервацию кри и дослужился до старшего суперинтенданта Квебекской полиции. Но он сохранил влияние на севере. Его там уважали. Ему внимали, его голос слышали.
Арно расставил своих офицеров на ключевые посты в резервации. Их задача состояла в том, чтобы выявлять, а при необходимости поощрять самых недовольных, самых бесправных индейских детей. Лелеять их ненависть. Усиливать ее. Вознаграждать.
С ребятами, которые не шли на это или грозили рассказать о полученных предложениях, происходили «несчастные случаи». Или они совершали «самоубийства». Или исчезали в лесах навсегда.
Отобрали двух самых затюканных и отчаявшихся подростков, посадили их на иглу, воспитали в них жестокость. Они были самыми злобными. Абсолютно опустошенными.
Их посадили на два грузовика со взрывчаткой и направили туда, где самое слабое место на плотине. Им сказали, что они умрут, но умрут героями. Знаменитостями. О них будут слагать песни. Об их отваге будут рассказывать истории. Они станут легендой. Мифом.
Ренар объяснил, где на плотине нужно произвести взрыв. Где самое уязвимое место. Это мог знать только конструктор плотины.
Таков был их первый план, но Гамаш предотвратил его реализацию. В последний момент. Многие из его молодых полицейских погибли. Он чуть не потерял Жана Ги.
Возможно, он все-таки потерял его.
Сейчас Гамаш находился на самой верхней точке моста. По обе стороны от него устремлялись вверх массивные стальные фермы. Мальчик в соседней машине заснул, прислонившись белокурой головой к окну. Его отец сидел за рулем, а рядом с ним сидела мать и держала на коленях большой подарок в красивой обертке.
Ознакомительная версия.
