— Но сейчас поздно! Лучше позвонить утром на работу.
— На работе он нам откажет!
— А дома?
— Дома никогда! Я точно знаю. Коллега набрал номер.
— Это я, — сказал он на ломаном русском языке. — Да. Давно не виделись... Конечно, приеду... И вас приглашу... Нет, хочу спросить... Что ты хочешь узнать? — прикрыв трубку, спросил он у Карла.
— Мне нужно знать подробности по их преступнику Иванову Ивану Ивановичу. Который убил у них нескольких человек.
— Мне надо узнать про Иванова. Который убил у вас нескольких человек.
— Зовут Иван Иванович?
— Да. Как вы догадались?
— Догадался. Он что, у вас кого-то прихлопнул?
— Да. Прихлопнул.
— Много?
— Сколько он убил? — спросил коллега Карла.
— Предположительно пять человек.
— Пять человек.
— Мало!
— Он сказал мне, что мало.
— Как мало? Пять человек мало?! Спроси его, почему?
— Разве пять человек мало?
— Мало! У нас он два десятка напластал!
— Сколько?!
— Два! Два десятка!
— Он говорит, он у них убил двадцать человек!
— Сколько?!
— Двадцать!
— Этого не может быть!
— Этого у вас не может быть! А у нас запросто!
— Святая Мария!
Коллега положил трубку. И тут же поднял ее снова.
— Что? Почему ты прервал связь?
— Он дал другой телефон.
— Чей?
— Следователя, который знает про эти дела. Потому что вел эти дела.
— Тоже домашний?
— Конечно, домашний! Мне надо слышать следователя Старкова.
— Я Старков. А вы кто?..
— Мы ваши коллеги. Из Европы.
— Откуда?!
— Из Европы.
— Зачем?.. Из Европы?
— Мы бы хотели узнать о делах, которые вы расследовали.
— О каких делах? Я никак не могу понять, о чем вы...
— Об Иванове.
— О ком? О каком Ивано?.. О ком?! Об Иванове?!
— Да.
— Зачем вам Иванов?
— Он совершил у нас преступление.
— Убил?
— Да. Убил... А почему вы решили?..
— Сколько убил?
— Пять человек. А откуда вы знаете, что несколько?
— Потому что по одному он не убивает.
— А по сколько?
— Обычно по четыре-пять.
— Как у нас, — обрадовался Карл Бреви.
— Но бывает и по четырнадцать.
— По сколько?!
— По четырнадцать. Как, например, в поселке Федоровка.
— Есть что-нибудь общее в его преступлениях?
— Вы имеете в виду почерк?
— Да, почерк.
— Есть. Он любит убивать оптом. Чтобы по нескольку раз не ходить.
— Как он убивает?
— По-разному убивает. Из пистолета. Из винтовки с оптическим прицелом...
— И у нас из винтовки, — кивнул Карл Бреви.
— Иногда голыми руками.
— И у нас голыми руками, — еще раз кивнул Карл.
— Сколько руками? У вас.
— Четыре человека.
— Ну тогда это он. Раз четыре человека, значит, точно он. Можете даже не сомневаться... В общем, не повезло вам, ребята.
— Почему не повезло?
— Потому, что вы об него все зубы обломаете.
— При чем здесь зубы?
— Притом, что скоро узнаете, — сказал Старков. — Когда он вам еще трупов добавит.
— Вы думаете?..
— Думаю! Думаю, он на тех пяти не остановится. Раз в Европу попал.
— Мне кажется, вы преувеличиваете его опасность.
— А вы знаете, сколько он у нас народу положил, прежде чем к вам отправился?
— Нам сказали... хотя мы, конечно, не поверили... но нам сказали, что он убил... двадцать человек.
— Вас обманули!
— Ну вот, я же говорил...
— Вас обманули, потому что после тех двадцати он убил еще десять человек.
— Еще десять?..
— Ну или около того.
— Вы бы не могли сказать точнее?
— Сейчас попробую подсчитать, — пообещал Старков. — Только подождите, я калькулятор возьму...
— Зачем калькулятор?
— Чтобы со счета не сбиться.
— Он берет калькулятор, — сообщил коллега.
— Зачем?
— Их слишком много.
— Вы меня слышите?
— Да.
— Тогда поехали. Значит, так: пять на Агрономической плюс четыре на Северной и еще один там же со спиленными зубами, затем трое два года назад из того же оружия, что на Северной, четырнадцать в Федоровке, четыре на даче генерала и еще два или три подручных Папы, о которых никто не заявлял.
— Какого Папы?
— Не важно, какого. Итого получается... Получается — тридцать три или тридцать четыре трупа.
— Сколько?!
— Тридцать три или тридцать четыре. Если, конечно, мы все знаем. А новые вам, ребята, самим считать!.. Европейские следователи положили трубку.
— У нас в городе маньяк, — задумчиво сказал Карл Бреви. — Причем особо опасный маньяк. Потому что профессиональный маньяк.
— Почему профессиональный?
— Ты знаешь, как он стрелял?
— Как?
— Навскидку. Он стрелял навскидку, как стреляют из ружья по тарелочкам. Только там дробь и тарелочка. А здесь пуля и лоб потерпевшего, который на мгновенье выглянул в окно. Но он все равно не промахнулся. А когда убил, показал вот так, — изобразил следователь пальцами кольцо.
— Зачем показал?
— Затем, что он считает убитых, как сбитые фигурки в тире. Он сбил тридцать три фигурки!
— Тридцать восемь, — поправил его коллега.
— Почему тридцать восемь?
— Потому что тридцать три там, у них. И пять уже у нас. Всего получается тридцать восемь.
— Да. Тридцать восемь, — тихо повторил Карл Брёви. — Тридцать восемь!
— Опять кого-нибудь убивать? — подозрительно спросил Иван Иванович. — Я устал уже убивать! Я уже столько поубивал...
— Нет. На этот раз не убивать.
— Точно?
— Точно! На этот раз получать деньги.
— Где?
— В Швейцарии.
— Где, где? В Швейцарии?
— Ну да. Вы были когда-нибудь в Швейцарии?
— Конечно, не был.
— Значит, у вас есть шанс там побывать. За наш счет.
— Когда?
— Хоть завтра.
— Что мне там делать?
— Пока ничего. Есть, пить, слоняться по улицам. А через неделю, то есть двенадцатого числа, с девятнадцати до девятнадцати двадцати вечера слоняться вот по этой улице. И ни по какой другой.
— Зачем?
— Затем, что двенадцатого числа в девятнадцать двадцать к вам подойдет человек и сообщит, что вам делать дальше. Впрочем, вы можете выехать не теперь, двенадцатого.
— Я согласен!
— Тогда вот ваш заграничный, со швейцарской визой паспорт, ваши билеты и адрес отеля, где вам забронирован номер.
— Но у меня американский паспорт!
— Ваш американский паспорт останется пока у нас...
Двенадцатого числа в девятнадцать часов гражданин Иванов гулял по Швейцарии. Но не вообще по Швейцарии, а по одной конкретной улице одного небольшого швейцарского городка. Через двадцать минут должна была состояться встреча со связным. И потому Иван Иванович беспрерывно повторял про себя фразу пароля и фразу отзыва:
— Где здесь антикварный магазин с русскими иконами?
— Здесь не знаю. Но могу назвать несколько магазинов в Москве.
— Где здесь антикварный магазин с русскими иконами?
— Не знаю. Но могу назвать...
До встречи оставалось десять минут. Пять...
Но встрече не суждено было состояться.
По улице проезжала полицейская машина с включенными мигалками. Проезжала мимо, но неожиданно затормозила возле Иванова. Прежде чем он успел что-нибудь понять, его обступили вежливые швейцарские полицейские.
— Садитесь, пожалуйста, в машину, — предложили они. И Иванов, хотя не понял, что они сказали, понял, что от него хотят. Он быстро огляделся и заметил спину резко повернувшего в проулок мужчину. И еще одного, который быстро уходил по улице.
— Вы русский? — спросил один из полицейских, когда машина отъехала.
— Я не понимаю.
— Иванов?
— Да, Иванов! — услышал Иванов знакомое слово.
— Значит, это он, — удовлетворенно сказал полиейский своим напарникам.
В полицейском участке Иванова обыскали, отобрали все документы и поместили в камеру до приезда консула.
— Почему вас задержали? — спросил консул по-русски.
— Откуда я знаю. Я шел по улице, а они...
— Почему вы его задержали? — спросил консул полицейских по-французски.
— Мы получили сигнал о том, что Иванов провез нашу страну запрещенные к ввозу предметы.
— Что конкретно?
— Оружие.
— Вы нашли оружие?
— Нет. Ни у него, ни в номере.
— Почему вы считаете, что это именно тот Иванов, который вам нужен?
— Но фамилия...
— Иванов самая распространенная в России фамилия. Я, например, тоже Иванов.
