— Да, — вздохнул Карпелов и постучал по газете. — Ты насчет фотографии профессионал. Очень жанровый снимок получился.
— Нет, вы только представьте, — обрадованно выдохнул Коля, — если бы они в форме были!..
Карпелов покивал головой, внимательно разглядывая предприимчивого журналиста, и посмотрел на пластиковую стену. За стеной должен был наблюдать беседу счастливо не надевший вчера форму полковник. Коля Пеликан застыл и закрыл обреченно глаза, проклиная себя за неуместное замечание.
— Значит, предложил ты в газете этой материальчик, и он понравился заместителю редактора. Коля кивнул.
— А откуда ты узнал, что будут хоронить эту собаку? Это же не просто сфотографировать на прогулке или в машине.
— Я иногда еще информацию получаю от ветеринаров. Можно не говорить их имена? Здесь это ни при чем, я должен был написать про собаку Бумцаловой, когда она еще была жива. Утром, получается, я сказал заму про мой проект, а вечером собаку сбило машиной. Я позвонил, он говорит — ничего страшного. Это, говорит, даже интересней. Узнай, как ее будут хоронить.
— Значит, ты заранее знал, когда и где ее будут хоронить?
— Знал, — кивнул с готовностью Коля Пеликан.
— И кому ты написал записку про эти похороны? — ласково спросил Карпелов.
— Почему записку? — удивился Коля. — Я информацию в газете написал. В предыдущем номере.
Что, значит, в следующем номере расскажем про торжественные похороны собаки госпожи Бумца-ловой.
Карпелов провел по коротким волосам резким движением ладони вперед-назад и сел за стол.
— А откуда ты знаешь, что у кого-то там умер крокодил?
— Я потом узнал, что он умер, — устало сказал Коля. — Я просто должен был написать про крокодила Пикассо.
— Почему именно про крокодила?
— Я предложил в газете несколько животных на выбор. Про кого им интересней. Списочек такой…
— Кто выбрал крокодила?
— Да никто не выбрал, так получилось. — Коля опять неопределенно пожал плечами.
— У тебя взяли координаты? — Карпелов нетерпеливо записывал что-то. Коля кивнул.
— Тогда пока свободен. Да, чуть не забыл! Приходишь ты, значит, на кладбище, и что ты там видишь?
— В каком смысле — что?
— Ну хоронят люди собаку, ничего интересного, ты должен был неутешную вдову снимать, тьфу, что я говорю… эту, хозяйку! А ты снимаешь трех мужиков. И заметь, они были в штатском!
— Я всех подряд снимал. И хозяйку, и ее родственников, вообще всех. Я люблю лица ловить. Ну когда человек удивляется или пугается. Эти вообще обалдели, как будто увидели… Ну не знаю что! Щелкнул раз пять. А они бежать за мной. Я смылся, мне не впервой. Потом, когда вернулся, кто-то из провожающих сказал, что это были люди из МВД.
— Так и сказали — из МВД?
— Нет. Сейчас. Ну, вроде того, что «ни хрена себе, теперь полковник из органов собаке Бум-цаловой честь отдает».
— Кто сказал? — спросил Карпелов и посмотрел на пластиковую стену.
Не помню.
Карпелов отпустил Колю Пеликана, подождал пару минут и вышел из кабинета. Полковник ждал его у окна в коридоре.
— Почему не арестовал? Совсем нюх потерял! — сказал начальник, не поворачиваясь.
— Я его поймаю с поличным, мальчик себе карьеру так делает, — попытался успокоить его Карпелов.
Полковник медленно повернулся, едва сдерживая бешенство, сказал, что он думает о профессиональном чутье майора Карпелова, и предложил свою версию.
Карпелов старался не выдать своего удивления, стоял спокойно, уверенно кивал головой во время пауз, но, когда полковник договорил и ушел, в полном обалдении уставился в окно.
По версии полковника выходило, что специально созданная шайка газетчиков и журналистов решила дискредитировать его, полковника, честное имя. Для этого она использовала молодого и глупого начинающего журналиста. Из длинного списка имен животных выбрано было имя, созвучное кличке бандита. Собаку сбили специально, потом послали записку и на кладбище сделали компрометирующий снимок. Майору Карпелову предстояло поехать на похороны крокодила Пикассо, найти подтверждение версии полковника и написать полный отчет.
Грустно наблюдая бестолковый медленный полет тополиной пушинки, Карпелов уговаривал себя отнестись к этому бреду серьезно.
Настолько серьезно, что к трем часам дня выяснил. Собаку сбила иномарка, с места происшествия она скрылась, есть милицейский протокол. Этот доберман, при всей его родословной, был псом довольно бестолковым, при малейшей возможности убегал и обшаривал помойки. Во время такого побега и был сбит. Карпелов при всем своем профессиональном уважении к требованию полковника так и не смог пристегнуть сюда умышленное действие водителя. А вот в отношении крокодила Пикассо его ждал сюрприз. Карпелов настолько удивился полученной информации, что попросил еще раз сначала все повторить, а положив трубку телефона, еще несколько минут в задумчивости грыз ручку.
Ему сообщили, что крокодил Пикассо, собственность дочери известного банкира, три с половиной метра в длину, доброго и спокойного нрава, был застрелен сегодня утром снайперским выстрелом в собственном бассейне на даче по Рублевскому шоссе. Пуля вошла точно в сердце. Банкир решил шум не поднимать и во всем винил соседей, которые не выдержали «доброго и спокойного нрава» Пикассо, несколько раз совершавшего побег из собственного бассейна. Люди там жили состоятельные и все с разрешением на ношение оружия. В данный момент дочь занята организацией похорон своего любимца. Крокодил лежит в морге Медицинского центра врожденных аномалий, а извлеченная пуля тридцать восьмого калибра — у банкира в хрустальной рюмочке.
Карпелов прошелся туда-сюда по кабинету, отдал приказания по поводу пули и немедленного задержания журналиста Пеликана, позвонил полковнику, надеясь, что тот уехал куда-нибудь, но полковник был на месте. Поэтому, вздохнув и медленно собрав все бумаги, Карпелов, не веря сам себе, докладывал через две минуты предварительные результаты своего расследования по делу о заговоре по дискредитации чинов из МВД. Получалось, что, когда писалась заметка о похоронах крокодила, тот был еще жив, и Карпелов, отпустив Пеликана, допустил ужасный промах.
Полковник удовлетворенно заметил, что его не подвело чутье, но неплохо и осмотрительность проявить: Вдруг этого крокодила действительно убил кто-то из соседей.
— Даже если это так, — понуро бормотал Карпелов, — откуда Пеликан знал о похоронах? Нет, тут дело нечисто. Пожалуй, надо собрать по Москве все клички кошек, собак, крокодилов, обезьян…
— Змей, ящериц, пауков! — Полковник развеселился. — Попугаев, мышей и хомяков. Вот тебе для начала. — Он вырвал листок бумаги и протянул Карпелову.
«Кот Жмурик, собственность полковника МВД».
— Что это вы кота назвали, как вора поганого? — пробормотал Карпелов.
— Моему коту почти десять лет, а вагонный Жмурик третий год только карманы потрошит. Вот и прикинь. Посети лингвиста на досуге.
— Чего? — совсем оторопел Карпелов.
— Чего! Пусть тебе специалист напишет отчет о происхождении кличек у животного и криминального мира.
Слушаюсь, посетить лингвиста.
В общежитии Бауманского технического университета студенты играли в рулетку, раскручивая на полу пустую бутылку из-под шампанского. Играли человек десять, из них шестеро «были в курсе», а четверо — совершенно без понятия, в чем именно дело. Две девушки в немыслимо коротких платьях, обтягивающих чулком худые тела, один студент-очкарик рыхлого телосложения и Ольга Антоновна составляли эту самую четверку. Ольга с интересом разглядывала окружающие ее предметы, вдыхала чуть пыльный запах незнакомого быта, вспоминая свое студенчество благополучной домашней девочки. Она не очень вникала в происходящее, вспомнив, что ее друзья по университету играли в бутылочку на поцелуи. Дима разговаривал шепотом с одним из студентов; заметив ее взгляд, подмигнул и чуть сощурил глаза, словно оценивая что-то в женщине. Сердце Ольги опять стукнуло невпопад. Она пробежала глазами по кругу, разглядывая молодежь, и удовлетворенно опустила глаза. Имеющиеся в наличии девушки были, конечно, молоды и растрепаны достаточно для того, чтобы привлечь внимание. Но мужские глаза почти все с интересом осматривали ее, и сама она почувствовала, что выгодно отличается от студенток.
Только что, минут пять назад, она воспользовалась предложенной ей самокруткой и сделала пару затяжек в соседней комнате. С ней курили двое молодых людей. От них пахло потом и странным душным дезодорантом.
— Сколько тебе лет? — вдруг спросил ее длинноволосый и бородатый студент.
— Сорок два, — честно сказала Ольга.
— Ты красивей других, — заметил студент и продолжил свое интервью:
— С комплексами или без?
— С комплексами, — улыбнулась Ольга. Он кивнул, словно так и думал.
