Джозеф Файндер
Инстинкт хищника
Первый раз в жизни я стрелял из оружия.
До сих пор мне даже не доводилось держать оружие в руках. Это был кольт 45 калибра, он казался неудобным и тяжелым. Рукоятка револьвера была шершавой на ощупь. Я никак не мог прицелиться, хотя стоял так близко, что мог отправить ему пулю прямо в грудь. Если я его не застрелю, он убьет меня – в этом не было никаких сомнений. Я не мог с ним тягаться, и мы оба это знали.
Ночь, мы одни на нашем двадцатом этаже, а может быть, и во всем здании. За дверью моего кабинета погруженные в темноту офисные помещения – знакомые рабочие места коллег, которые работали со мной и которых, скорее всего, я больше никогда не увижу.
Рука дрожала, но я смог нажать на курок.
Всего несколько дней назад я был преуспевающим менеджером крупной компании. Престижная работа, красавица жена. Казалось, жизнь налажена – мысль об опасности просто не приходила в голову.
Теперь я не был уверен, что доживу до утра.
Где я допустил ошибку? И когда? Может быть давно, на первом курсе, когда залепил снежком в того парня, Шона Херли? Или на четвертом, когда оказался в местной кикбольной команде?
Нет, я точно могу сказать, когда именно это началось.
Десять месяцев назад.
Ну и кретин же я.
Авария случилась из-за моей привычки делать сразу много дел одновременно. Радио играло слишком громко, а я гнал свою «акуру» на предельной скорости, потому что, как обычно, задержался на работе и теперь спешил домой. Вел машину одной левой, а правой нажимал кнопки на смартфоне, пытаясь проверить электронную почту – надеялся, что новый крупный клиент наконец согласился на условия сделки. Большинство писем было связано с уходом Кроуфорда, вице-президента нашего подразделения – его только что переманили в Sony. А потом зазвонил еще и сотовый телефон. Я бросил смартфон на пассажирское сиденье и схватил мобильник.
По мелодии звонка я узнал, что это Кейт, моя жена, поэтому не потрудился уменьшить громкость магнитолы – наверняка она звонила узнать, когда я буду дома, чтобы приготовить ужин. Ее последнее кулинарное увлечение восточной кухней длилось уже несколько месяцев – тофу, бурый рис, листовая капуста и тому подобная гадость. Должно быть, это очень полезно, раз уж так отвратительно на вкус. Но ей я никогда этого не говорил.
Однако Кейт звонила по другому поводу. По ее голосу я сразу понял, что она плачет, и прежде чем она начала говорить, я знал – почему.
– Звонил ДиМарко… – сказала она.
ДиМарко был нашим доктором из бостонского центра искусственного оплодотворения, который лечил Кейт от бесплодия последние два года или около того. Лично я не возлагал на него особых надежд и не знал никого, кто смог бы зачать ребенка в пробирке, поэтому у меня были серьезные сомнения насчет эффективности этого метода. Я всегда считал, что высокие технологии уместны при производстве плазменных панелей, а не в деле зачатия детей. Тем не менее сердце у меня упало. Представляю как эту новость восприняла Кейт. Она и так уже была достаточно взвинчена из-за курса гормональных инъекций. Эта неудача стала последней каплей.
– Мне очень жаль, – сказал я.
– Они не станут возиться с нами вечно, ты же знаешь, – рыдала она, – все, что их беспокоит, – это показатели, а мы портим им статистику.
– Кейти, это всего лишь третья попытка искусственного оплодотворения. Ты же знаешь, что наши шансы – десять процентов за цикл или что-то вроде этого, верно? Мы будем пытаться снова, малыш, вот и все.
– Да, но что мы будем делать, если это не поможет? – сдавленный, прерываемый рыданиями голос Кейт заставил мое сердце сжаться. – Поедем в Калифорнию для пересадки донорской яйцеклетки? Я этого не перенесу. Взять приемного ребенка? Джейсон, я тебя почти не слышу!
Я не против усыновления. Или против? Чтобы сосредоточиться на вождении, я постарался приглушить музыку. На руле была небольшая кнопка, но я не мог разобраться, как она работает. Большим пальцем я начал нажимать разные кнопки на руле, но радиоприемник заревел еще громче.
– Кейт, – начал я и в этот момент обнаружил, что машину повело в сторону – сначала на обочину, а потом прочь с дороги. Я бросил телефонную трубку, схватился за руль обеими руками и круто его вывернул, но было уже поздно.
Послышался резкий металлический звук. Я отпустил руль, нажал на тормоза.
Душераздирающий скрежет. Меня бросило вперед на руль, потом назад. Неожиданно машина резко завалилась набок. Двигатель продолжал работать, колеса крутились в воздухе.
Я сразу понял, что ничего серьезного со мной не случилось, но несколько ребер, возможно, ушиблены. Забавно: я тут же вспомнил старые черно-белые фильмы, которые показывали будущим водителям в автошколах в пятидесятые и шестидесятые годы. Зловещие названия вроде «Последней прогулки» и «Механической смерти» напомнили времена, когда все полицейские носили шляпы с широкими полями. Приятель в общежитии колледжа хранил такую образовательную видеокассету с записями аварий. Просмотр этих фильмов был занятием не для слабонервных. До сих пор не верю, что тот, кто посмотрел «Последнюю прогулку», пожелал бы потом добровольно сесть за руль автомобиля.
Я заглушил двигатель, выключил музыку и посидел несколько минут в тишине, прежде чем позвонить в службу помощи на дорогах.
Но линия до сих пор не разъединилась, и я услышал крик Кейт.
– Привет, – сказал я.
– Джейсон, с тобой все в порядке? – она была на грани истерики. – Что случилось?!
– Малышка, со мной все нормально.
– Джейсон, боже, ты попал в аварию?
– Не беспокойся, дорогая. Я в полном порядке. Все хорошо, не волнуйся.
Через сорок пять минут приехал эвакуатор – ярко-красный грузовик с надписью на боку: «Уолш. Помощь на дорогах». Водитель подошел ко мне, держа в руках металлический планшет с бумагами. Это был высокий, широкоплечий мужчина с неряшливой бородкой, длинными волосами с проседью, подхваченными сзади банданой. Одет он был в черный кожаный жилет.
– Дааа… – протянул водитель.
– Спасибо, что приехали, – сказал я.
– Не за что, – ответил обладатель жилета, – дайте угадаю. Вы разговаривали по мобильному телефону.
Я моргнул, на секунду замешкался и признался:
– Да.
– Эти телефоны – настоящее проклятие.
– Точно, – согласился я. Как будто я мог прожить без своего сотового телефона. А вот водитель произвел впечатление человека, который вполне мог без него обойтись. Он водит эвакуатор и мотоцикл. Возможно, в машине у него лежит рация, жевательный табак и CD с классикой рок-н-ролла. И еще рулон туалетной бумаги в бардачке. Он сам косит свой газон, чинит машину и думает, что последние три слова национального гимна звучат как «заводим двигатели, парни».
– С вами все в порядке? – спросил он.
– Да, все хорошо.
Он подвел эвакуатор к моей машине, опустил площадку, зацепил машину лебедкой. Включил электромотор и начал вытаскивать ее из канавы. На мое счастье, это был довольно безлюдный участок дороги – я всегда срезаю здесь, когда еду с работы из Фрэмингема домой в Масс Пайк – мимо проносились редкие машины. Я заметил на грузовике желтую наклейку с надписью: «Поддержим наши войска» и еще одну: «Мы помним ветеранов Вьетнама» – на лобовом стекле. Я отметил про себя, что критика войны в Ираке будет неудачной темой для беседы, которая может закончиться тем, что мое горло будет раздавлено голыми руками водителя грузовика.
– Забирайтесь, – сказал он.
В кабине грузовика стоял застарелый запах сигаретного дыма и бензина. На торпеде – наклейка «Спецназ»… Определенно здесь пахло еще и войной.
– У вас есть постоянная авторемонтная мастерская? – спросил водитель. Я с трудом расслышал его голос за воем подъемной платформы эвакуатора.
– У меня есть приятель, который хорошо разбирается в автомобилях, но сам я не отличу амортизатор от ароматизатора: я не слишком часто попадаю в аварии, – ответил я.
– Да уж, вы не похожи на того, кто сам полезет под капот, чтобы сменить масло, – вслух подумал обладатель кожаного жилета. – Я знаю одну мастерскую здесь неподалеку. Мы можем ехать.
Почти всю дорогу мы ехали молча. Несколько раз я пытался завязать разговор с водителем-байкером, но с таким же успехом мог бы побеседовать с бетонной стеной.
Обычно я могу говорить с кем угодно о чем угодно, – о спорте, о детях, о собаках, о телесериалах, – неважно о чем. Ведь я – менеджер по продажам в одной из крупнейших компаний-производителей бытовой электроники, наши ближайшие конкуренты – Sony и Panasonic. Подразделение, в котором я работаю, производит те самые огромные плоские широкоэкранные жидкокристаллические и плазменные панели, которые всем так хочется иметь дома. Прекрасный материал для работы. Я открыл для себя, что настоящий менеджер по продажам, продавец от бога, может завязать разговор с кем угодно. А я – тот самый прирожденный продавец.
