Фредерик Ленуар - Пророчество Луны

Жители деревни в страхе застыли перед хижиной, не в силах отвести глаз от обветшалой лачуги; на изборожденных морщинами лбах выступили капельки пота. Затем старый Джорджио потряс кулаком и воскликнул:

— Убьем ведьму!

— Убьем ведьму! — дружно завопили два десятка мужчин и женщин, которые храбро вступили в лес, намереваясь раз и навсегда покончить с проклятием.

Размахивая вилами и кольями, сельчане ринулись к хижине. Одного удара было достаточно, чтобы дверь распахнулась настежь. Разъяренным взорам предстала единственная комнатушка, освещенная слабым лучом солнца. Пустая.

— Она, должно быть, сбежала! — выкрикнула со злобой вдова Траппони.

— И совсем недавно, — заметил тщедушный юнец, заглядывая в горшок, который висел над угольями. — Очаг не остыл, а вода еще теплая.

— Не удивлюсь, если она прячется где-то в чаще, — произнес старый Джорджио. — Нужно ее найти.

Целых два часа крестьяне тщетно обшаривали заросли и всматривались в кроны деревьев.

— Видать, эта потаскуха что-то почуяла и покинула свое логово, — проворчал кузнец. — Вот и хорошо, пусть занимается бесовскими проделками в другом месте!

Он вернулся в хижину, раздул угли и раскидал их по комнате. Затем с помощью одноглазого крестьянина разломал единственный стол, чтобы подбросить в огонь. Вдруг одноглазый обо что-то споткнулся.

— О боже! Кольцо! Здесь, под столом, люк!

Крича и жестикулируя, остальные вбежали в лачугу. Они затоптали пламя и столпились у крышки люка, уставившись на кольцо так, словно перед ними вот-вот разверзнутся врата ада. Первый миг ликования прошел, и людей вновь охватил ужас.

Кузнец сделал два факела, затем, не проронив ни слова, дал сигнал поднять крышку. Кто-то из сельчан потянул за кольцо, и, когда дверца в полу открылась, кузнец швырнул туда факел. Все инстинктивно отпрянули назад.

Ничего не произошло. Самый смелый из крестьян нагнулся и заглянул внутрь. Факел падал не слишком долго — глубина погреба не превышала рост человека — и теперь освещал семь ступенек маленькой деревянной лестницы.

— Эй ты, мерзкое отродье! Ну-ка, выходи из своей норы, а не то мы поджарим тебя заживо! — приказал Джорджио, стараясь говорить твердо.

Никакого ответа.

— Нужно спуститься вниз, — произнес Джорджио уже далеко не так уверенно.

Никто не шелохнулся.

— Вы все трусы! — возмутилась вдова Траппони. — Из-за нее умер мой Эмилио!

Она подобрала нижние юбки и решительно полезла в погреб.

Достигнув нижней ступеньки, женщина подняла факел, чтобы осветить крошечное помещение. На соломенном матрасе, брошенном прямо на сырой пол, лежало неподвижное тело, накрытое простыней. Преодолев страх, вдова шагнула вперед и рывком сдернула простыню.

Исторгнув сдавленный крик, женщина несколько раз осенила себя крестом и торопливо поднялась наверх. Выпучив глаза, она с воплем вцепилась в рубаху кузнеца.

— Это дело рук дьявола!

Монастырский привратник весьма удивился, заметив странную кучку крестьян, сопровождавших повозку с телом.

— Я староста деревни Остуни, — сообщил Джорджио. — Нам нужен настоятель.

— Настоятель в отъезде, — твердо произнес монах. — Что вы хотите?

Отсутствие игумена привело крестьян в замешательство. Они пришли сюда по важному делу и не могли довериться простому монаху.

— А кто управляет монастырем, когда настоятеля нет? — спросил Джорджио после минутного размышления.

— Приор, дон Сальваторе, — сухо ответил привратник, недовольный тем, что простые крестьяне не хотят говорить с ним. — Но его нельзя тревожить по пустякам. Что вам нужно?

Он бросил взгляд на тело, лежащее на телеге и накрытое простыней.

— Кто-нибудь умер?

— Хуже! — серьезно заверил его Джорджио.

Выражение ужаса на лицах сельчан убедило привратника в том, что потревожить приора все-таки придется.

Монастырь Сан-Джованни в Венери, окруженный оливковыми рощами, располагался на небольшом холме и в то время — в середине шестнадцатого века — служил главным религиозным центром Абруцци. Дорога виа Траяна, построенная еще древними римлянами, соединяла этот горный массив в центре Италии с Римом и заканчивалась как раз под монастырем, в маленьком прибрежном городке Венери, который находился примерно в десяти лигах от Пескары, одного из самых крупных портов Адриатики. Свое имя городок получил благодаря Венере. Согласно легенде, здесь когда-то стоял храм, построенный неким торговцем, утверждавшим, что именно богиня любви поднялась из морской пучины и спасла его после кораблекрушения. Храм был посвящен Венере-примирительнице, и многие парочки приходили сюда, дабы обрести милость богини. В начале восьмого века на развалинах языческого святилища монах-бенедиктинец возвел церковь, посвятив ее Пресвятой Деве Марии и святому Иоанну. В 1004 году бенедиктинцы превратили церковь в аббатство. Удивительно, но в имени, которое дали монастырю, слышались отголоски языческого прошлого: Сан-Джованни в Венери.

Дела аббатства очень быстро пошли в гору, и почти два века оно оказывало огромное экономическое, культурное и духовное влияние на округу. Там обучали искусствам и разного рода ремеслам, а в обширной библиотеке трудились переписчики. Затем наступили тяжелые времена. В 1194 году аббатство разграбили воины Четвертого крестового похода. Монастырю удалось обрести часть былого влияния, но в 1466 году ужасное землетрясение едва не разрушило обитель полностью. В 1478 году среди восстанавливающих его монахов началась чума. Несколько человек выжили и благодаря упорному труду и неустанным молитвам смогли возродить монастырь. Сейчас, в году 1545-м от Рождества Христова, там проживало около сорока монахов под руководством аббата, его преподобия дона Теодоро, которому помогал приор, дон Сальваторе.

Великий пост только начался, погода все еще была прохладной, и потому, прежде чем выйти к крестьянам, приор надел на черное монашеское облачение коричневую шерстяную сутану с капюшоном.

— Да пребудет с вами милость Господня! — приветствовал он посетителей. — Что здесь происходит?

Старый Джорджио снял шапку.

— Святой отец, мы из деревни Остуни, примерно в двадцати лигах отсюда.

— Значит, вы везли это тело до монастыря несколько дней. Почему?

— Думаю, святой отец, вы знаете, что с самого Рождества на нашу несчастную деревню обрушилось проклятие.

— Да, нам передали вашу просьбу о молебне, — сказал приор, неожиданно вспомнив посланника, которого сельчане отправили в монастырь больше месяца назад. — Несколько человек скончались при необычных обстоятельствах, так?

— Все началось сразу же после Рождества, — ответил старик, довольный, что приор знает, о чем идет речь. — Сын кузнеца упал в колодец и захлебнулся. После, в день святого Роберто, в овчарне рухнула балка и насмерть зашибла Эмилио. Через несколько дней жена Франческо умерла при родах, и ребенок тоже. На Сретенье старый Тино угас за одну ночь, причем блевал так, что внутренности наизнанку выворачивались. А ведь силен был, что твой бык.

— Весьма прискорбно. Мы будем и дальше возносить молитвы за спасение ваших родных и близких, а также обратимся к Богу, дабы Он избавил вас от тяжкого испытания.

— Ваши молитвы придутся кстати, святой отец. По всему видно, это дело рук дьявола.

Приор молчал, и старик продолжил:

— Во всем виновата ведьма, которая живет в лесу неподалеку. Она якшается с дьяволом или его пособниками.

— Откуда вы знаете?

— Она поселилась в брошенной хижине перед Рождеством. Затем пришла в деревню, чтобы обменять снадобья и притирания на овощи и птицу. Люди стали захаживать в ее лачугу за средствами от разных хворей. Незадолго до того, как на нас посыпались несчастья, она отказалась лечить сильный ожог на руке кузнеца. Потом отказалась помочь Франческо и прокляла его, а еще оскорбляла Господа нашего. Кузнец потерял сына, бедняга Франческо — и жену, и ребенка. Это все дьявольские козни, не иначе!

Приор на некоторое время задумался, затем пристально посмотрел на старого крестьянина.

— У вас есть доказательства того, что именно эта женщина повинна в ваших бедах?

— Я знаю лишь то, — срывающимся голосом произнес Джорджио, — что она наложила заклятие на деревню, и за последние два месяца на кладбище отправилось больше людей, чем за весь прошлый год! Она ведьма! Только огонь избавит нас от ее колдовства!