Адвокатская практика часто сводила меня с людьми, обвинявшимися в самых различных преступлениях. К счастью, мне ни разу не пришлось иметь дело с клиентом, которого ждала смертная казнь. Я не бывал в камере смертника, не делал того, чем занимаются юристы на страницах этой книги.
Работа в архивах вызывает во мне отвращение, поэтому я поступил так, как всегда, начиная новый роман. Я завел знакомства среди грамотных адвокатов, со многими подружился, бесцеремонно звонил им в предутренние часы, выслушивая проклятия, и задавал вопросы. Искренне благодарю их за бесконечное терпение!
Леонард Винсент долгие годы работал прокурором департамента исполнения наказаний штата Миссисипи. Он распахнул передо мной двери своего кабинета, растолковывал мне тонкости судебных дел, показывал, где осужденный на казнь проводит последние часы, водил по обширной территории пенитенциарного конгломерата, более известного как просто Парчман. Я услышал множество историй о тех, кто становился его обитателями. Подобно мне, Леонарда до сих пор мучают сомнения относительно необходимости смертной казни, — думаю, от них нам уже не избавиться. Считаю своим долгом поблагодарить сотрудников его департамента и персонала Парчмана.
Выражаю признательность Джиму Крейгу, человеку широкой души и блестящему юристу. Будучи исполнительным директором центра защиты подсудимых в Миссисипи, он представляет интересы едва ли не всех приговоренных к высшей мере. Именно с его помощью я ориентировался в невообразимой мешанине апелляций, протоколов и заключений судебных экспертов. Допущенные в книге неточности и ошибки лежат исключительно на моей — не его! — совести.
Благодарю также своих однокашников Тома Фриленда и Гая Гиллеспи — за оказанное ими неоценимое содействие. Рукопись романа внимательно вычитал Марк Смирнофф, мой друг и издатель журнала «Оксфорд американ». В работе над книгой огромную помощь оказали мне Роберт Уоррен и Уильям Баллард. Отдельно хочу упомянуть старого друга Рени, чье бдительное око придирчиво изучало главу за главой.
Решение поднять на воздух офис популярного адвоката пришло как бы само собой. В план действий были посвящены всего трое: толстосум, на чьи деньги осуществлялась операция, хорошо знавший окрестности местный житель и молодой патриот, который мастерски управлялся со взрывчаткой и обладал удивительным даром исчезать, не оставляя после себя ни единого следа. Покинув после осуществления замысла страну, он провел шесть лет в Северной Ирландии.
Адвокат Марвин Крамер принадлежал к четвертому поколению семейства миссисипских евреев, известных в Дельте[1] своей удачливостью торговцев. Жил он в довоенной постройки доме в Гринвилле, прибрежном городке с небольшой, но дружной еврейской общиной. О вспышках расовой неприязни обитатели городка знали лишь понаслышке. В юристы Крамер подался потому, что занятия коммерцией его не прельщали. Как и большинство прибывших из Германии евреев, семья легко освоилась с традициями и культурой южных штатов и давно уже привыкла считать себя типичными южанами, которые всего лишь возносят иные молитвы единому для всех Богу. Особых выходок антисемиты себе почти не позволяли. Жизнь протекала безмятежно, Крамеры наносили чинные визиты соседям и успешно развивали свой бизнес.
Марвин выделялся из их круга. В конце пятидесятых годов отец отправил его на север, в Брэндис. Проведя там четыре года, юноша поступил на юридический факультет Колумбийского университета, и когда тремя годами позже, в 1964-м, он вернулся домой, штат Миссисипи уже представлял собой главную арену борьбы за гражданские права. Марвина потянуло в гущу событий. Менее чем через месяц после открытия скромной адвокатской конторы ее владельца, молодого юриста, арестовали вместе с двумя однокашниками за попытку регистрации чернокожих избирателей. Крамер-старший пришел в ярость. Семья чувствовала себя скомпрометированной, но Марвина это нисколько не взволновало. Получив в двадцатипятилетнем возрасте первую угрозу для жизни, он просто начал носить под плечом пистолет. Купил маленькую «беретту» жене, уроженке Мемфиса, а прислуживавшей по дому негритянке рекомендовал постоянно держать под рукой точно такую же. К тому времени его близняшкам-сыновьям исполнилось два года.
Первый иск о защите гражданских прав адвокатская контора «Марвин Крамер и др.» (никаких «других» в ней тогда еще не было) предъявила местным чиновникам по вопросу расовой дискриминации в избирательной практике. Эту новость сообщили жителям кричащие заголовки газет всего штата, и люди с интересом всматривались в помещенный на первых полосах крупный портрет возмутителя спокойствия. Ку-клукс-клан внес имя Марвина в списки подлежащих устранению инородцев. Полюбуйтесь-ка на этого мягкосердечного бородатого иудея! Выучился у соплеменников на севере и приехал к нам защищать черномазых! Терпеть такое? Ну уж нет!
Позже по городку поползли слухи о том, что Крамер внес залог, по которому из тюрьмы были освобождены некоторые наиболее ретивые смутьяны. Его контора возбуждала дела против руководства заведений, принимавших на работу представителей исключительно белой расы. Он финансировал восстановление взорванной расистами негритянской церкви, открыто принимал черномазых у себя дома! Он разъезжал по северным штатам, агитируя евреев активнее включаться в борьбу, писал слезливые письма в газеты, и кое-кто отваживался их печатать. Да, адвокат Марвин Крамер упрямо шел навстречу своей участи.
Разгром его дома предупредило лишь присутствие ночного охранника, бдительно выхаживавшего по зеленому газону между аккуратных цветочных клумб. Хорошо вооруженного стража, бывшего полицейского, Марвин нанял два года назад, и жители Гринвилла знали, что семья адвоката находится под защитой многоопытного стрелка. Естественно, знали об этом и расисты, поэтому взрыв решено было устроить не в доме, а в офисе.
Поскольку в осуществлении плана участвовали всего три человека, проработка деталей операции длилась недолго. Денежный мешок, необразованный, но энергичный фермер Джереми Доган являлся в то время великим магом Клана в Миссисипи. Его предшественник угодил за решетку, и Джерри, наслаждаясь собственной значимостью, одухотворенно играл роль дирижера. Недостаток образования нисколько ему не мешал. Позже аналитики ФБР признали, что организатором он был великолепным: вся грязная работа поручалась мелким группкам террористов, никак не связанным между собой. Агенты ФБР имели информаторов едва ли не в каждом отделении Клана, поэтому Доган доверял лишь членам своей семьи и горстке убежденных единомышленников. Основной доход ему приносили не земельные угодья, а масштабная торговля подержанными автомобилями и разного рода темные сделки. Время от времени он читал проповеди в окрестных церквах.
Вторым исполнителем был член Клана Сэм Кэйхолл из Клэнтона, что в округе Форд, в трех часах езды от Меридиана и в часе от Мемфиса. О существовании Кэйхолла фэбээровцы знали, а вот о его связях с Доганом — нет. Эксперты ФБР считали Сэма безвредным насекомым: тот жил в местах, где об активности расистов люди почти не слышали. Ну сожгли в округе Форд парочку крестов, зато ни убийств, ни взрывов. Пусть отец Кэйхолла считался когда-то клановским заправилой, однако в целом его семейство никаких неудобств местным властям не доставляло. Заручившись поддержкой Сэма, Джереми Доган сделал блестящий ход.
Операция началась с телефонного звонка в ночь с 17 на 18 августа 1967 года. Имея веские основания подозревать, что его аппараты прослушиваются, Доган дождался полуночи, сел в машину и доехал до будки телефона-автомата возле заправочной станции на южной окраине Меридиана. Еще в дороге интуиция подсказала Джереми: феды[2] сели на хвост. Инстинкт его не обманывал. За Доганом действительно следили, но агентам ФБР было невдомек, кому он звонит.
На том конце провода Сэм Кэйхолл выслушал собеседника, задал ему пару вопросов и положил трубку. Вернувшись в постель, он не проронил ни слова. Жена давно уже поняла: лучше не спрашивать. Ранним утром Сэм сел за руль и отправился в Клэнтон, наскоро позавтракал в кафе, а затем прошел в здание окружного суда, чтобы воспользоваться платным телефоном.
Двумя днями позже Кэйхолл на рассвете выехал из Клэнтона в Кливленд, университетский городок Дельты, расположенный всего в часе неторопливой езды от Гринвилла. Не покидая машины, он сорок минут прождал на автостоянке у оживленного торгового центра, однако зеленый «понтиак» так и не появился. Сэму ничего не оставалось, как перекусить в придорожной забегаловке жареным цыпленком и двинуться в Гринвилл. Требовалось бросить взгляд на офис адвокатской конторы «Марвин Крамер и др.». Пару недель назад Кэйхолл уже провел в Гринвилле целый день и мог без труда ориентироваться в нехитром переплетении улиц. Он отыскал офис Крамера, объехал вокруг его впечатляющего размерами дома и направил автомобиль к синагоге. По словам Догана выходило, что следующим объектом может стать именно она. Но сначала адвокат! Вернувшись к одиннадцати часам пополудни в Кливленд, Сэм обнаружил зеленый «понтиак» не возле торгового центра, а на запасном месте, среди большегрузных трейлеров, у выезда на автостраду номер 61. Он достал из-под коврика ключ зажигания, сел за руль и погнал машину за город. Когда по обеим сторонам дороги раскинулись плодородные нивы Дельты, Кэйхолл свернул на неприметную узенькую колею и уже через полмили заглушил двигатель. Из объемистого багажника достал завернутый в несколько газет картонный ящичек. Внутри лежали пятнадцать трубочек динамита, три взрывателя и моток бикфордова шнура. Окинув содержимое ящичка удовлетворенным взглядом, Сэм сел за руль. Теперь предстояло вернуться в Кливленд и ждать. Встреча была назначена в открытом круглые сутки кафе у стоянки трейлеров.
