Ознакомительная версия.
«А где земля», – подумал я и сразу встретил ее, шлепнувшись на дно оврага, на мягкую хвою и охапку сухих веток.
И где…
Что-то живое рухнуло на меня и угодило твердыми углами сразу в пару болевых точек.
…Эвридика? Она бежала позади? Она видела, как я упал?
Потрясение исчезло, и я понял, что ответ уже нашелся. Твердые коленки Эврики впились мне под ребра, а под ее подбородком отчаянно ныла шея.
– Они ушли, – громко простонала она мне в ухо. – Они уш…
– Тихо!
В двух метрах от нас пронесся мотороллер, брызнув хвоей из-под колес. Слева раздался стрекозиный шум – оттуда приближался еще один скутер. Психоделы не спешили. Они играли с нами. Мотороллеры, укрытые от нас изнанкой зарослей, неторопливо катились мимо или резко выныривали из леса. Один развернулся у самой кромки оврага, насыпав земли мне за шиворот и заставив нас с Эвридикой вздрогнуть в унисон.
Не знаю, сколько времени продолжалась игра, но сзади хрустнул шаг. Потом еще один.
– Оу… – негромко отметили там, за спиной, и я понял, что мы проиграли.
Это был Фернандес. Сейчас Эврика узнает голос и выдаст нас. Теперь мне казалось, что на загривке у меня лежит бомба, детонатор которой…
Он присел и, видимо, подобрал какую-то вещь.
– Оу-у… – повторил он весело. Мне представилось, как взгляд Фернандеса темным лучом сканирует овраг. Что будет, когда он заметит нас? Долго ли вытерпит Эвридика?
Кто-то остановился впереди. Скутеры прибывали слева и справа, останавливаясь поодаль. Психоделы обступили нас кольцом.
В унисон моей панике заквакал пси-транс. Неужели они пытают людей под музыку?
Это был просто мобильник. Я приподнял голову и с удивлением разглядел между длинных стеблей ногу. Обычную женскую ногу, в серебристой босоножке на каблуке. С блестящими ногтями. В самом деле, кто сказал, что психоделом не может быть девушка?
Она выключила звонок и легко перемахнула через листья, едва не задев нас. Я понял, что она подошла к Фернандесу.
– Траблы, – сказала девушка беззаботно. У нее был приятный мягкий голос.
Фернандес, как мне послышалось, лениво выматерился сквозь зубы. Что-то стукнуло в землю прямо у моей головы. Уродливая туфля Эврики.
Это послужило знаком всем остальным, потому что следом затрещали моторы, скутеры вильнули, обходя наш овраг, и через минуту вокруг не осталось ни единого психодела.
Для верности прождав еще минут десять, я осторожно вывернулся из-под Эвридики, не переставая удивляться ее огромной выдержке, и обнаружил, что девчонка крепко спит.
– Чего-то задремала, – сказала она двумя часами позже, когда мы разжигали костер из сосновых веток, шишек, и договоров, вынутых из ее сумочки.
Эврика была не просто глупенькой. Ее солнечная глупость работала как предохранитель от любых бед. Я лежал, опасаясь за наши жизни, а Эвридика сопела и видела сны.
– Знаешь, мне снилось, что за нами гнался мой парень, – сказала она и засмеялась.
– М-да, – согласился я.
Приснится же.
– Откуда у тебя зажигалка, если ты не куришь? – спросила Эврика, глядя, как я выгибаюсь и изворачиваюсь, стараясь разжечь костер и не зажарить пальцы.
Зажигалка нужна, чтобы могли прикурить другие.
Кроме лягушачьей трескотни с озера, в лесу не раздавалось ни единого звука.
– Где же все? – Эвридика настороженно глянула вокруг.
Кто – все?
– Отдыхающие.
– Наверное, в отпуске. Мертвый сезон.
А может, за этим лесом просто закрепилась дурная слава. Может быть, здесь часто стали попадаться самоубийцы и жертвы несчастных случаев. Кого-то выловили из озера. Кто-то повесился на сосне. А кто-то – надо же – упал с обрыва, горлом надевшись на твердый сук.
Хорошо, что Эврика никогда этого не узнает.
Она заснула у костра, пристроив голову мне на колени. Я сидел неподвижно около часа, борясь с вожделением и тяжелой усталостью. Потом осторожно снял рубашку, завернул в нее Эвридику и оставил ее спать на мягкой хвое.
По брачному реву лягушек я нашел озеро. Вдоль дальнего берега шевелились городские огни. Присев у самых камышей, я опустил руку в неподвижное теплое зеркало.
Если бы добро вознаграждалось, я смог бы ходить по воде. Жаль, что только мошенники умеют кормить толпу одной рыбиной и превращать воду в вино. И делают это снова и снова.
В моем кармане зажужжал телефон. Потертый «Сименс», вдавленные кнопки, глубокая царапина поперек экрана.
– Аллё, это звонят из милиции, – сказала трубка.
Милиция, надо же. Уже забыл, что она существует.
– Вы звонили по ноль-два, – сообщила трубка. – У вас там порядок?
– Э… да, – сказал я.
– Все хорошо?
– Да, все нормально.
– Ну и отлично. Извините. До свидания, – трубка щелкнула и смолкла.
Я отключил мобильник, вернув его в карман. После янтарного экрана глаза отказывались видеть. Нащупав дорогу к Эврике, я устроился между бревен и тут же уснул.
...
– Косой, ты проверял документы? Это он или не он?
– Мне откуда знать. Тощая лысая морда. Думаешь, я их различаю?
– Четко ясно одно: это нарк или шизик. По-любому его место в дурдоме.
– Я говорил. Всё равно впарили назад. И нервы вымотали. Какие-то законы приплели еще.
– Ты говорил, что показания мы проверили и трупов не нашли?
– Ну да. И в Рейве я был, там тоже всё как обычно.
– Значит, так. Веди его назад. А я погуглю, посмотрю законы.
...
– Здравствуйте, – сказал Дима.
– Кто нужен? – спросила охранница, изучая его остро-синими глазами.
– Мне бы главного редактора, – он смутился и уставился в журнал посещений, лежавший на столике возле черного телефона. Охранница недовольно закрыла тетрадь и отодвинула ее подальше.
– Главный редактор не у себя.
– Тогда просто редактора.
Видимо, сочтя его неопасным (Дима был вдвое уже ее в плечах), охранница сняла трубку и нажала пару кнопок на аппарате.
– Девочки, – сказала она. – К вам тут какие-то гости. Один. Да. Вы по работе?
Она вопросительно уставилась на Диму, он спохватился и ответил:
– Угу.
Охранница передала его ответ в трубку и вернула ее на рычаг.
– Ждите, – сказала она.
Дима кивнул и побрел в сторону. Нескладно выходит. Максим бы завел разговор совсем по-другому.
«Хотя бы извинюсь», – решил он и развернулся.
И едва не опрокинул крошечную девушку, стоявшую прямо за его спиной.
– Ох. Ой! Кто вы? Я не хотел… – он поймал ее за плечо.
Девушка коснулась пальцем носа, вправив на место съехавшие очки в толстой черной оправе.
– Это ты звонил по работе?
– Нет, звонил Макс…
– Короче так, идем со мной.
Она кивнула охраннице. Дима, близоруко щурясь, нацарапал в журнале роспись, а потом, увлекаемый стремительной девушкой в очках, прошел за тяжелую дверь.
У него закружилась голова от путаных коридорчиков, оклеенных листовками, плакатами и распечатками.
– Здесь основная верстка… Здесь у нас реклама… Это стол координатора, отсюда налево, – девушка летела впереди, комментируя повороты и стремительно жестикулируя.
Дима бежал следом, отчаянно стараясь не потерять из виду ее красный свитер. В редакции оказалось много людей, и многие были одеты во что-то красное. Они сидели, с головой уйдя в дисплей, шуршали пакетами, хрустели сухариками, щелкали электрическим чайником. Все занимались делом, и все сплошь были женщинами.
Круто свернув за перегородку в дальнем углу редакции, девушка остановилась и усадила Диму на стул, а сама забралась перед ним на столешницу, поставив локоть на выключенный монитор.
– Так, привет, я Ксюша, – сказала она. – Тебя как зовут?
– Дима.
Ксюша наклонила голову и подперла щеку языком.
– Дима… – сказала она. – Как-то это, как-то… пускай будет Митяй! Оки? Давай тебя отныне будут звать Митяй, хорошо?
– Ладно, – Дима растерялся. Сломанная кукла, подумал он. Что-то в этой девушке было от сломанной говорящей куклы.
– Отлично. Тогда слушай, вот…
Ксюша изогнулась и вытащила откуда-то из-под себя журнал, оказавшийся последним номером «Ритм-н-блюза».
– Вот основы, – сказала она, раскрывая журнал на середине.
Ксюша наклонилась к его плечу и начала торопливо объяснять что-то про колонки, полосы и кегли, про врезки, подвалы и килобайты.
Дима не слушал ее, потому что разглядел под Ксюшиным ухом темно-фиолетовое родимое пятно, хорошо заметное, страшное и безволосое. Пятно обвивало бледную шею девушки и ныряло под ворот. Дима отвел глаза прочь и уставился на руку Ксюши, пальцами которой она водила по странице. И с ужасом заметил, что край родимого пятна виднелся из-под манжеты, обрываясь у запястья.
«Вот почему она запросто сразу, как подруга», – решил Дима. Он жалел эту маленькую девушку, но оторвать глаз от двух фиолетовых клякс не мог всё равно. Хуже того, Ксюша говорила, а он начал думать, не одно ли это пятно, от шеи до запястья. И сколько процентов кожи оно занимает под кофтой. И потемнеет ли оно, если Ксюша рассердится. И…
Ознакомительная версия.
