— Стало быть, ищете временное пристанище?
— Мне нужно где-нибудь остановиться, пока подыщу подходящее жилье.
Женщина кивнула и углубилась в бумаги, которые лежали на столе, затем неожиданно спросила.
— Сумеете прибить гвоздь и вкрутить лампочку?
Вопрос застал Джеймса врасплох.
— Я — строитель, это моя работа.
— Да что вы, не может быть!
Женщина так обрадовалась, что на мгновение Джеймс усомнился, не ошибся ли дверью?
— У меня для вас совершенно особое предложение! В этих бумагах мало подробностей… но выглядит многообещающе!
— Простите?
— Ах да, я увлеклась, но давненько я не видела ничего подобного! Скорее всего, дом принадлежит нашему бывшему студенту. Сказать по правде, там бездна работы. Вот только адрес я запамятовала… Хозяин — какая-то знаменитость. Не то художник… или писатель, а может быть, певец… нет, не помню. Он предлагает бесплатное проживание и оплату всех расходов тому, кто согласится пожить там и сделать ремонт. Плюс половина прибыли от последующей продажи дома.
Джеймс усмехнулся.
— Что-то верится с трудом.
Миссис Квигли иронии не заметила.
— И не говорите! Чем не идеальный вариант для человека вашей профессии!
Она что-то написала на бумажке и подала ее Джеймсу.
— Вот адрес офиса. Ступайте туда. Скажете, что это я вас прислала.
Джеймс поблагодарил и поднялся со стула.
— Заходите еще, — мило улыбнулась миссис Квигли. — Расскажете, как устроились. Надо же, а ведь я точно помню, что владелец — какая-то знаменитость! Так, по крайней мере, говорят — сама я с ним незнакома.
— А имени не помните? — полюбопытствовал Джеймс.
На мгновение женщина замерла, затем покачала головой.
— Нет, не могу. Не правда ли, странно? А ведь слышала это имя минут десять назад! Как же его зовут? Что-то на «М»…
Словно превозмогая боль, миссис Квигли наморщила лоб. Зазвонил телефон. Казалось, женщина не собирается брать трубку. Джеймс занервничал.
— Телефон звонит, — сказал он. — Не важно, как там его зовут, узнаю в офисе.
— Вряд ли они вам скажут, — многозначительно улыбнулась миссис Квигли, положив руку на трубку.
— Разве это секрет?
— Его имя хранится в тайне, — отвечала она. — Понапустили туману. Я и сама-то узнала все от приятельницы, которая когда-то у них работала.
Наконец миссис Квигли сняла трубку.
— Служба размещения студентов.
На прощание Джеймс помахал миссис Квигли рукой. Не отнимая трубки от уха, она улыбнулась в ответ.
Джеймс решил размяться. Он вытащил из фургона велосипед, оседлал его и покатил к центру. Офис обнаружился в одном из переулков старого города — на вид совсем не офисная дверь, над звонком табличка: «Аренда Харрисона». Джеймс позвонил — дверь отворилась.
Офис располагался на третьем этаже. Джеймсу показалось, что он бывал здесь раньше, только вот когда и зачем?.. В душной комнате без окон, заставленной картотечными шкафами, стояли три стола. За одним сидел молодой человек в костюме и галстуке. Он говорил что-то в телефонную трубку — вежливо, но с раздражением. На щеке клерка осталась царапина от бритья. В комнате висел самый отвратительный из запахов — запах нервного пота. Молодой человек мельком взглянул на Джеймса, но не подал виду, что узнает его или хотя бы рад его визиту, лишь понизил голос. Джеймс уселся в кресло напротив. Клерк приложил руку ко лбу и уставился в бумаги, лежащие перед ним на столе. Внезапно на Джеймса навалилась усталость, и он прикрыл глаза. Тихо гудел компьютер, клерк что-то неразборчиво бормотал.
— Слушаю вас, сэр. — Неожиданно громкий голос разбудил Джеймса от дремы. Молодой клерк настороженно и почти враждебно смотрел на него.
— Меня прислали из службы размещения студентов.
Клерк все так же молча продолжал рассматривать Джеймса.
— Из университета.
— И?
— У вас должны быть сведения о доме, которым я интересуюсь.
— Собираетесь арендовать?
— Не совсем. Условия довольно необычные. Дом требует ремонта, и владелец…
— А, так вы про тот самый дом.
С выражением крайнего отчаяния на лице клерк зарылся в бумаги.
— Его уже сдали?
Клерк хмыкнул.
— Сдали? Что вы, нет, еще нет. — Он запустил в волосы пятерню. — Вы правы, условия довольно необычные. В теории все выглядит весьма привлекательно, но, честно говоря, мы уже засомневались — нет ли здесь какого подвоха?
— О чем вы?
— Ну, мы прислали владельцу по меньшей мере дюжину вполне подходящих клиентов, но он всем отказывает. Даже не желает с ними встречаться. Словно дожидается кого-то особенного.
Последнюю фразу клерк пробормотал тихо, словно бы про себя, поэтому удивился, когда Джеймс громко спросил:
— Может быть, я и есть тот, кого он ищет?
Клерк пожал плечами и направился к одному из картотечных шкафов.
— Заполните форму. Пару недель придется подождать.
— Так долго?
— Ко всем прочим трудностям, с владельцем нелегко связаться.
— Вы встречались с ним?
— Даже по телефону не разговаривал.
— Я слыхал, он знаменит. Какой-то художник или певец…
Клерк неприязненно посмотрел на Джеймса.
— Понятия не имею. Клиент требует абсолютной конфиденциальности — а мы в «Аренде Харрисона» ее предоставляем.
— Понятно. А адрес дома вы знаете?
— Это тоже конфиденциальная информация.
Джеймс заполнил форму, оставив пустой строку, в которой следовало указать телефонный номер.
— У меня нет телефона, — объяснил он.
— Тогда вам придется ждать еще дольше.
— Может быть, мне купить мобильный?
— Дело ваше.
Зазвонил телефон, и клерк поднял трубку.
— «Аренда Харрисона». Чем могу быть полезен?
Никем не удерживаемый, Джеймс выбрался из офиса.
Он купил самый дешевый мобильный, настроенный только на прием входящих, вернулся в «Аренду Харрисона» и заполнил пустую строку. Форму Джеймс оставил на столе клерка, который продолжал что-то говорить в телефонную трубку. Запах пота в комнате стал еще сильнее.
Джеймс выбрался из старого города и покатил вдоль Хайт-роуд. Затем, повинуясь внезапной прихоти, остановился у паба «Белый медведь». На часах было около полудня. Джеймс оставил велосипед у входа и вошел в паб. Как ни странно, но внутри ничего не изменилось: те же коричневатые с золотым обои, темный ковер в пятнах, в углах скамейки, обтянутые искусственной кожей.
Стоял солнечный день, но единственным источником естественного света было грязное квадратное окошко высоко в стене. Искусственный свет придавал помещению печальный зимний вид. Камин не горел, пахло сыростью.
Джеймс заказал пинту горького. Он смотрел, как бармен молча накачивает пиво в бокал. Внезапно погас свет. Бармен поднял глаза на единственного посетителя.
— Скоро загорится.
— И часто у вас так?
Бармен устало кивнул:
— Не мешало бы проводку починить.
Джеймс пил свое пиво в полумраке, пока свет не включился так же внезапно. Грязноватый и мрачный «Белый медведь» отличался от того светлого и уютного паба, образ которого сохранился в его памяти. Что было тому виной: причуды освещения, незажженный камин или отсутствие ремонта? А может быть, дело в том, что раньше я всегда забредал сюда изрядно навеселе, усмехнулся Джеймс.
Он вытащил бумажник и пересчитал деньги. Хватит на неделю, а если ночевать в фургоне, то и на две, а потом, как ни крути, придется искать способ раздобыть наличные. Предложение таинственного незнакомца выглядело очень привлекательным, но Джеймс сомневался, что из всех остальных соискателей тот выберет именно его. Допив пиво, он подошел к стойке и написал на клочке бумаги имя и телефон.
— Я электрик, — объяснил он бармену. — Могу починить проводку. Возьму недорого.
Бармен посмотрел на него удивленно, но бумажку взял, пообещав передать владельцу паба.
На обратном пути в кампус Джеймс остановился у супермаркета на углу Грин-авеню и Хейс-стрит. Супермаркет успел сменить название, да и внутри оказалось гораздо чище и светлее, чем в его воспоминаниях. Из скрытых динамиков еле слышно лилась баллада Элтона Джона.
На руле велосипеда болтались пакеты с едой. Добравшись до фургона, Джеймс пообедал в одиночестве. На часах было два пополудни. Парило, как перед грозой, тучи отливали никотиновой желтизной. Внезапно Джеймс почувствовал, что очень устал. Он выпил воды, лег на матрас и мгновенно уснул.
Вечером Джеймс проснулся, надел куртку и вышел из фургона. Он бродил по ночному кампусу: мимо «Юнион-бара», спортзала, кафетерия, библиотеки. При взгляде на эти здания у Джеймса подгибались ноги, а сердце начинало бешено колотиться. Его тело помнило. Беда в том, что разум отказывался заполнить пустые оболочки воспоминаний, которые были подобны этим запертым и неосвещенным зданиям — одни очертания, зловещие громады во тьме.
