— Какого калибра?
— Не знаю.
Макдоналд соврал, отлично зная, какой это калибр. Он даже сохранил пулю в качестве сувенира, на память о той ночи, когда едва не погиб. Свинцовый кругляш диаметром 5,45 миллиметра, выпущенный из «АК-74». Макдоналд не любил вдаваться в детали, потому что когда он говорил «АК-74», все думали, что речь идет об автомате Калашникова, русском оружии, которым любят пользоваться партизаны и террористы во всем мире. Он устал объяснять, что «АК-74» — малокалиберный вариант «АК-47», первоначально разработанный для десантных войск, но со временем ставший стандартным оружием советской пехоты. Правда, стреляли в Макдоналда вовсе не русские солдаты.
Доктор осмотрел его спину.
— Здесь нет выходного отверстия, — заметил он.
— Пулю вытащили спереди, — объяснил Макдоналд.
— Надо же.
— Она попала в кость и отклонилась вниз. Прошла всего в половине дюйма от артерии.
— Повезло.
— Ага. Хотя, будь я действительно везучим, в меня бы просто не попали.
Врач снова осмотрел его спереди.
— Кто делал операцию?
— Не помню.
Еще одна ложь. Он никогда не забывал человека, который спас ему жизнь, вытащив пулю и залатав рану, прежде чем его отправили вертолетом в госпиталь.
— Грубовато, — пробормотал доктор, проведя пальцем по рубцовой ткани.
— Такая уж у нас медицина, — усмехнулся Макдоналд.
— Это не больничный шрам, — возразил тюремный врач. — Рану зашивали не в операционной.
Поняв, что Макдоналд не собирается распространяться о своем ранении, врач достал стетоскоп и прослушал его легкие. Затем заглянул ему в горло, заставил сесть и проверил рефлексы с помощью металлического молоточка. Завершив осмотр, задал Макдоналду несколько медицинских вопросов и поставил галочки в соответствующих графах. Все ответы Макдоналда оказались отрицательными — он был полностью здоров.
— Наркотики? — спросил доктор.
— Нет, спасибо.
Доктор сухо улыбнулся. Наверное, он слышал эту шутку много раз.
— У вас есть проблемы с наркотиками?
— Нет.
— Пьете?
— Умеренно.
— Когда-нибудь жаловались на депрессии? Состояния тревога?
— Все свои проблемы я решаю пятимильной пробежкой. Доктор встал.
— Мечтать не вредно, — произнес он. — Одевайтесь.
Он отдернул занавеску и ушел. Вместо него появился новый охранник, державший в руках постельные принадлежности. Это был маленький лысоватый мужчина с добродушным лицом.
Как только Макдоналд натянул свой комбинезон, охранник навалил на него всю поклажу.
— Принимай вещички. — Он говорил с уэльским акцентом. — И потопали в блок для подследственных.
Макдоналд взглянул на постельное белье. Ему выдали тощую подушку, бледно-зеленую наволочку, зеленую простыню и коричневое одеяло.
— Пошевеливайся! — велел охранник.
Он взял ключ и отпер им решетчатую дверь. Отступил в сторону, пропуская заключенного, прошел за ним и закрыл замок. Макдоналд посмотрел на ключ. На нем не было ни выступов, ни бородки, лишь несколько маленьких дисков на металлическом стержне, очевидно, магнитов, с которых невозможно сделать слепок.
Охранник провел его еще через одну дверь, которая выходила в коридор под наблюдением видеокамер. Он тянулся на несколько сотен ярдов в длину и был совершенно пуст. Пока они шли, их шаги эхом отдавались среди желтоватых стен. Охранник отпер решетчатую дверь и провел Макдоналда по железной лестнице на второй этаж. Наверху в застекленной кабинке сидели два охранника. Один набивал что-то на компьютере, другой прихлебывал из банки кока-колу.
Офицер приказал Макдоналду стоять на месте и вошел в комнату.
— К вам таинственный незнакомец, — сказал он, протянув досье охраннику с кока-колой, высокому и широкоплечему мужчине с крутыми бицепсами.
— Ладно, Тафф, — кивнул он и положил досье рядом с компьютером. — Я этим займусь.
Тот ушел, насвистывая себе под нос.
Макдоналд разглядывал через стекло кабинку, в которой находился контрольный центр всего блока. Вдоль стены стояли несколько мониторов, подключенных к камерам слежения. Охранник поставил банку с кока-колой и сообщил:
— Меня зовут Тони Стаффорд, я старший по блоку. Ты в курсе, как устроена тюрьма?
Макдоналд покачал головой.
— Здание разбито на четыре блока. Это блок В, для предварительного заключения. В нем три секции, в каждой секции три этажа. Ты должен находиться только в своей секции, не считая тех случаев, когда тебе нужно будет посетить тюремный госпиталь, учебные классы или спортивный зал. Прогулочная площадка находится рядом с блоком, столовая расположена в самом крыле. Про всем вопросам обращаться к старшим по секции. Если они не могут решить проблему, то докладывают мне. А я докладываю коменданту. Так работает система, и ты внутри ее, понятно?
Макдоналд кивнул.
— Раньше не сидел?
— Нет.
— Зови меня мистер Стаффорд. Или сэр. Или босс. Кое-кто из старожилов называет офицеров «папашами», но тебе лучше этого не делать. Могут возникнуть недоразумения. Тебе уже объяснили, что происходит с теми, кто не хочет называть свою фамилию?
— Много раз, — ответил Макдоналд. — Мистер Стаффорд, — добавил он.
— Вот и хорошо. А теперь я отведу тебя в камеру.
Стаффорд направился к зарешеченной двери, поскрипывая резиновыми подошвами по полированному полу. Макдоналд последовал за ним.
Стаффорд открыл дверь, выпустил Макдоналда и запер за собой замок. Вторая дверь вела во внутренние помещения секции. Стаффорд поднялся по железной лестнице. Навстречу, покачивая связкой ключей, прошла женщина-охранник. У нее были светлые волосы и стройная фигура.
Макдоналд услышал музыку. Песня группы «Иглз» «Отель „Калифорния“». Из другой камеры доносился жесткий рэп. Из третьей джаз. Еще где-то бубнил футбольный комментатор.
Они добрались до лестничной площадки на втором этаже. Вокруг нее располагались двадцать металлических дверей, все они были заперты. Круглый провал посреди площадки огораживали высокие перила. Само отверстие было затянуто стальной сеткой, очевидно, для того, чтобы никто не вздумал в него прыгать. Макдоналд взглянул наверх: на третьем этаже была такая же сетка.
Стаффорд провел Макдоналда через площадку, открыл камеру и толкнул дверь.
— Завтра сможешь побеседовать с одним из Исповедников.
— Исповедников?
— Это добровольное общество, что-то вроде миссии «Самаритян». Ты можешь обсудить с ними все свои проблемы.
— Моя единственная проблема в том, что я попал сюда, — усмехнулся Макдоналд. — Я не хочу ни с кем говорить.
— Такова политика тюрьмы, — объяснил Стаффорд.
Макдоналд вошел в камеру — помещение с бледно-зелеными стенами, четыре шага в длину и три в ширину. Одну стену занимала двухъярусная кровать, перед зарешеченным окном возвышался железный стол. На столе стоял маленький цветной телевизор. На экране мелькали кадры какого-то телешоу, но звук был выключен. Стену у стола украшали картинки полуголых женщин, вырванные из разных журналов и газет. Справа стоял маленький туалет с унитазом из белого пластика. Дверь захлопнулась за ним с глухим стуком.
— Черт, так я и знал, что ко мне кого-нибудь подсунут! — послышался голос с нижней койки.
Человек сел. Это был плечистый коротышка с бритой головой и татуировкой в виде свастики на шее. Он выглядел точной копией Барнса из комнаты ожидания, хотя у того не было свастики.
— Я же сказал, что хочу жить один.
Мужчина встал, уперся кулаками в бока и уставился на Макдоналда. На лбу у него пульсировала вена.
— Мне это нравится не больше, чем тебе, — сказал Макдоналд. Он кивнул на картинки на стене. — Это твои жены?
Мужчина прищурился и усмехнулся.
— Только во сне, — ответил он. — Видимо, я должен радоваться, что ко мне не подселили какого-нибудь ниггера. Ты куришь?
Макдоналд покачал головой.
— Уже неплохо. Я Джейсон Ли. А ты кто?
Макдоналд бросил свои постельные принадлежности на свободную койку.
— С этим небольшая проблема, — произнес он. — Я себя не называю.
— Наверное, это их здорово бесит.
— Ничего, как-нибудь справлюсь. Не против, если я займу верхнюю полку?
— А ты не ссышь по ночам?
— Иногда у меня бывают газы от пива и перченых блюд, но здесь мне это вряд ли грозит.
Ли похлопал Макдоналда по спине.
— А ты весельчак! — воскликнул он. — Но все-таки, как мне тебя звать? Не могу же я все время повторять: «Эй, как там тебя...» Звучит как-то невежливо.
— Проблема в том, Джейсон, что если я сообщу тебе, ты можешь сообщить кому-нибудь еще...
Ли вскочил и шагнул к нему.
— По-твоему, я стукач?
Макдоналд успокаивающе поднял руки.
— Никто не говорит, что ты стукач. Просто я не хочу, чтобы мое имя называлось вслух. У стен есть уши, понимаешь?
Ли сжал кулаки. Макдоналд увидел четыре буквы, вытатуированные на костяшках его пальцев: «ГНЕВ».
