Мэри Кларк - И колыбель упадет

Он коротко объяснил, что Венджи Льюис не смогла бы нормально ходить в туфлях, которые были у нее на ногах. Кэти слушала и представляла себе лицо Венджи. Мертвое лицо из сна и мертвое лицо, которое она видела на кровати. Она заставила себя вернуться к происходящему и услышала, как Чарли говорит Скотту:

— …Мы с Ричардом думаем, что муж заметил нечто странное, но не сказал нам.

— Наверное, это туфли, — сказал Ричард. Кэти повернулась к нему.

— А телефонный разговор Криса? Я упоминала о нем, Скотт.

— Упоминала. — Скотт откинулся в кресле. — Хорошо. Вы двое, — обратился он к Чарли и Филу, — узнаете все, что можно, о капитане Льюисе. Выясните, кто эта Джоан. Узнайте, в какое время приземлился его самолет. Проверьте, куда звонила Венджи Льюис в последние дни. Пусть Рита встретится с врачом миссис Льюис и узнает его мнение о психическом и физическом состоянии покойной.

— Я могу сказать о ее физическом состоянии, — вставил Ричард. — Если бы она не родила в ближайшее время, то могла бы сэкономить цианид.

— И еще кое-что, — сказал Скотт. — Где она взяла цианид?

— Никаких следов в доме, — ответил Чарли. — Ни капли. Но она немного занималась садом. Может быть, сохранила что-то с прошлого лета.

— Как раз на случай, если вздумает покончить с собой? — серьезно произнес Скотт. — Что-нибудь еще?

Ричард задумался.

— Может быть, — медленно сказал он. — Но это так странно… и в свете услышанного я думаю, что пошел не по тому пути. Дай мне еще двадцать четыре часа. Тогда, возможно, у меня будет еще кое-что. Скотт кивнул.

— Ну что ж. — Он поднялся. — Похоже, мы сошлись во мнениях. Мы не закроем это дело как самоубийство. — Он посмотрел на Ричарда. — Еще один вопрос. Есть ли вероятность того, что она умерла в другом месте, после чего тело привезли в дом и положили на кровать?

Ричард нахмурился:

— Возможно… но то, как кровь застыла в теле, указывает, что она лежала в том положении, в котором мы нашли ее, с той минуты, как выпила яд.

— Ладно, — сказал Скотт. — Просто предположил. Давайте закончим на сегодня.

Кэти начала вставать.

— Я понимаю, это бред, но… — Она почувствовала, что ее поддерживает рука Ричарда.

— Ты еле двигаешься, — перебил он.

Она чуть не рассказала о кошмаре, приснившемся в больнице. Голос Ричарда вернул ее к реальности. Выставила бы себя дурой. Она благодарно улыбнулась ему.

— Главным образом, еле соображаю.

Нельзя позволить Эдне уничтожить дело его жизни. Он вцепился в руль. Руки дрожали. Нужно успокоиться.

Какая тонкая ирония в том, что именно она видела, как он уводит «линкольн» со стоянки. Ясно, что она решила, будто Венджи с ним в машине. Но как только она расскажет об этом полиции, все будет кончено. Он так и слышал вопросы: «Вы отвезли миссис Льюис домой, доктор. Что вы сделали после этого? Вызвали такси? Во сколько это было? Мисс Берне сказала, что вы уехали со стоянки чуть позже девяти вечера».

Вскрытие, конечно, покажет, что Венджи умерла примерно в это время. Что они подумают, если он скажет, что в такую погоду возвращался в больницу пешком?

Эдну необходимо остановить. Медицинский саквояж лежал рядом с ним на сиденье. Там не было ничего, кроме пресс-папье со стола в кабинете. Обычно он не носил с собой саквояж, но этим утром взял, чтобы положить туда мокасины. Он собирался поехать в Нью-Йорк ужинать и хотел оставить их в двух разных мусорных баках, которые опустошают по утрам.

Но рано утром пришла Хильда. Она стояла в прихожей и разговаривала с ним, пока он надевал серое твидовое пальто. Она подала ему шляпу и саквояж. При ней переложить мокасины из плаща в саквояж было невозможно. Что бы она подумала? Впрочем, неважно. Плащ висел в глубине шкафа. Она туда не полезет, а вечером, покончив с Эдной, он вернется домой. А от башмаков избавится завтра.

Ему повезло, что Эдна живет так близко от больницы: поэтому он и знает ее адрес. Он несколько раз завозил ей работу, когда она не могла выйти из-за ишиаса. Надо только проверить номер квартиры. Придется обставить это как убийство, совершенное при ограблении. Дело передадут ведомству Кэти Демайо, но никому, конечно, и в голову не придет связать убийство неприметного бухгалтера ни с ее работодателем, ни с Венджи Льюис.

Он заберет бумажник, захватит все драгоценности. Порывшись в памяти, он припомнил, что у нее есть брошь-бабочка с мелкими рубинами и обручальное кольцо с бриллиантовой крошкой. Она показывала их ему, когда он завозил ей работу несколько месяцев назад.

— Это кольцо моей матери, доктор, — гордо сказала Эдна. — Они с папой полюбили друг друга с первого свидания, и на втором он подарил ей кольцо. Можете представить, что обоим тогда было уже за сорок? Папа отдал мне кольцо после смерти мамы. Это было три года назад, и вы знаете, он пережил ее всего на три месяца. Правда, у мамы пальцы были тоньше, поэтому я и ношу его на мизинце. Еще он подарил ей брошку на десятую годовщину свадьбы.

Его раздражала утомительная болтовня, но теперь он понял, что, как и все остальное, она оказалась полезной. Он тогда сидел у ее кровати. Дешевую пластмассовую шкатулку она держала в ящике ночного столика. Это кольцо, брошку и бумажник из ее сумочки легко будет унести, и он запросто инсценирует убийство при ограблении.

Потом он выбросит все это вместе с мокасинами, и на том дело закончится.

Но остается Кэти Демайо.

Он пожевал губами. Во рту пересохло.

Он подумал о квартире Эдны. Как он туда попадет? Решится ли он позвонить, чтобы она его впустила? А если она не одна?

Но она будет одна. В этом он не сомневался. Она ехала домой, чтобы выпить. Это было ясно по тем нервным, нетерпеливым движениям, которые он видел, наблюдая за нею из коридора. Она была возбуждена, взволнована, явно прокручивала в голове то, что завтра расскажет полиции.

Его прошиб холодный пот при мысли о том, что она решила поболтать с пациентками в приемной до того, как рассказала ему о Венджи. Всем Эднам в этом мире необходимы слушатели. Слушайте меня! Замечайте меня! Я существую!

Недолго тебе осталось, Эдна, недолго.

Он въехал на площадку около ее дома. В последний раз он оставлял машину за домом, на одной из стоянок для гостей. Решится ли он сейчас поехать туда? Было холодно, ветрено и темно. Народу наверняка мало. Все будут спешить и не обратят внимания на самую обыкновенную темную и недорогую машину. В прошлый раз он объехал ее дом. Она жила на первом этаже последнего блока. Густые кусты скрывали ржавую сетку, отделявшую жилой комплекс от крутого оврага, который обрывался вниз на дюжину футов, а по дну тянулась железнодорожная колея, ответвление основной линии.

Окно спальни Эдны выходит на стоянку. Под окном растут высокие нестриженые кусты. Окно находится над самой землей — достаточно низко, насколько он помнил. Может, оно не заперто? К этому времени, если он рассчитал верно, Эдна должна быть в стельку пьяной. Можно войти и выйти через окно. Это сделает ограбление достоверным. Или он позвонит, войдет, убьет ее и уедет. Даже если его кто-то увидит, он просто скажет, что привез кое-какие бумаги, но решил не оставлять их, потому что она была пьяна. Должно быть, грабитель вошел позже. Никому не придет в голову обвинять процветающего врача в ограблении нищего бухгалтера.

Успокоившись, он снизил скорость на подъезде к жилому комплексу. Этим холодным февральским вечером одинаковые двухэтажные блоки казались окоченевшими и покинутыми.

На стоянке находилось с полдюжины машин. Он встал между туристским фургоном и универсалом, которые скрыли машину от посторонних глаз. Надел хирургические перчатки и положил пресс-папье в карман пальто. Осторожно выскользнув из машины, бесшумно закрыл дверцу и исчез в тени здания. Мысленно поблагодарил бога за то, что Эдна живет в последнем блоке. Не перепутаешь.

Штора на окне спальни была почти опущена, но на подоконнике стоял цветок в горшке. Штора доходила до верхушки растения, и он мог ясно видеть, что происходит внутри. В комнату проникал свет из коридора. Окно было приоткрыто. Наверное, Эдна в гостиной или за обеденным столом. Приглушенно бормотал телевизор. Можно войти через окно.

Он быстро огляделся и еще раз убедился в том, что вокруг никого нет. Сильными, затянутыми в перчатки пальцами он открыл окно, бесшумно поднял штору, тихо взял горшок с растением и поставил его на землю. Позже это станет очевидным доказательством способа проникновения. Он влез на подоконник. Для такого крупного мужчины он был на удивление ловок.

Он оказался в спальне. При тусклом свете оглядел девственно опрятную комнату, махровое покрывало, распятие над кроватью, фотографии пожилой пары в рамках, кружевную салфетку на обшарпанном комоде, отделанном красным деревом.

Пора приступать к делу, которое он ненавидел. Он нащупал в кармане пресс-папье. Надо ударить ее. Когда-то он читал о враче, которого признали виновным в убийстве из-за того, что удар ножом был нанесен слишком точно. Нельзя рисковать, чтобы его выдали медицинские знания. Именно медицинские знания привели его сюда.