– Не сомневаюсь, – сказала я.
Он моргнул и поднял руку, чтобы прикрыть глаза от солнца. Я подошла к нему и полностью закрыла собой солнце, чтобы он мог смотреть не прищуриваясь. Он улыбнулся.
– И что еще за гробовой загар? – спросила я.
Его улыбка потускнела, а потом и вовсе исчезла.
– Это сцена из Склепа, – пояснил он так, будто это что-то объясняло. На самом деле – нет.
– О чем ты?
Он приподнял только голову и плечи, так, словно делал упражнения на пресс. От усилия у него напряглись и привлекательно выделились мышцы на животе.
– Ты так и не смотрела мои фильмы?
– Прости, – сказала я.
Он сел нормально, привычным движением рук приглаживая волосы. Быстрым движением он собрал волосы серебряной заколкой, и откинул свой роскошный хвост цвета красного дерева за спину.
–Я думала, что серебряные украшения жгут кожу ликантропа, – заметила я.
Он тряхнул волосами так, чтобы серебряная заколка касалась шеи.
– Так и есть, – сказал он.
– Похоже, немножко боли заставляет крутиться твой мир.
В ответ он только посмотрел на меня своими необыкновенными глазами. Ему было только девятнадцать, но взгляд у него был намного, намного старше. На бархатной коже не было ни одной морщинки, но в глазах поселились тени, которые уже никогда не исчезнут. Пластическая операция для души – вот что ему нужно. То, что снимет с него тяжкий и ужасный груз знания, сделавшего его таким, какой он есть.
Под менее ужасным грузом чемоданов до нас доковылял Джейсон.
– Один из его фильмов про вампира, который влюбился в невинного человека.
– Ты его видел, – сказала я.
Он кивнул.
Я покачала головой и подняла чемодан.
– Ты пригнал машину? – спросила я Джамиля.
– Фургон, – кивнул он.
– Отлично. Бери чемоданы и показывай, куда идти, – сказала я.
– Я не носильщик.
– Если все займутся делом, мы загрузимся в два раза быстрее. Я хочу как можно скорее увидеть Ричарда, так что возьми что-нибудь и хватит разыгрывать из себя чертову примадонну.
Джамиль долго смотрел на меня, похоже, медленно считал про себя, и наконец ответил:
– Когда Ричард найдет другую лупу, мне не придется терпеть, пока ты мешаешь меня с дерьмом.
– Договорились, а пока – давай двигай. Кроме того, никто не мешает тебя с дерьмом, Джамиль. А вот когда я решу это сделать, ты сразу поймешь.
Он фыркнул, натянул пиджак и взял сундук. Чтобы поднять его, потребовалось бы, по крайней мере, хотя бы двое неслабых людей. А он нёс сундук так, будто он ничего не весил. Он шёл, не оборачиваясь, оставив мне последний чемодан. Зейн и Шерри снова подняли гроб и последовали за Джамилем. Джейсон потащился следом.
– А мне что делать? – спросил Натаниель.
– Надеть футболку и оставаться около гроба. Да, и следить, чтобы никто не поинтересовался, как там Дамиан.
– Я знаю женщин, которые много бы мне заплатили, чтобы я снял футболку, – сказал он.
– К сожалению, я не одна из них, – ответила я.
– Ага, – задумчиво сказал он. – К сожалению.
Он подобрал футболку с земли. Когда я уходила, он так и сидел посреди площадки верхом на гробе, комкая в руках свою футболку. Он выглядел несчастным в странном, жутковатом смысле этого слова. Я чувствовала, что начинаю жалеть Натаниеля. Жизнь его не баловала. Но виновата в этом была не я. Я оплачивала его квартиру, так что теперь ему не нужно было выкручиваться и сводить концы с концами. Хотя я знала других стриптизеров из Запретного Плода, и им, кстати, сводить концы с концами не приходилось. Возможно, Натаниель просто не умеет правильно обращаться с деньгами. Ну, кто бы мог подумать.
Фургон был большой, чёрный и смотрелся зловеще. Как у серийных убийц из какого-нибудь дешевого фильма для ТВ. В реальной жизни серийщики действительно ездят на фургонах, но их фургоны обычно бледных цветов и изъедены ржавчиной.
Джамиль сел за руль. Мы с Шерри устроились спереди. Остальные вместе с багажом поместились в кузов фургона. Я ждала, что Шерри попросит меня сесть в середине, потому что я ниже её дюймов на пять, но она этого не сделала. Она залезла в кабину, в середину, упираясь длинными ногами в приборную панель.
На дороге было приличное покрытие, почти никаких ям, и если задержать дыхание, на ней могли разъехаться две машины, не ободрав друг другу бока. С обеих сторон дорогу окружали деревья. Но с одной стороны, сквозь проблески между ними, можно было увидеть изумительный обрыв, а с другой – каменистый склон. Я предпочитала вид склона. Деревья росли достаточно густо, чтобы создавать иллюзию безопасности, но иногда, подобно огромной зеленой занавеси, кроны раздвигались, и становилось видно на мили вокруг. И тогда иллюзия пропадала, и становилось ясно, как мы высоко. Хорошо, высота была не такой захватывающей, как у Скалистых гор, но если фургон сорвется с обрыва, то результат, в общем-то, будет тем же. Падать с такой высоты не самое любимое моё занятие. Я не вцепляюсь в обивку сиденья, как в самолёте, но в душе я далеко не горец, и мне не терпелось оказаться на равнине.
– Тебя подбросить до полиции или сначала заедем в коттеджи? – спросил Джамиль.
– До полиции. Ты сказал – коттеджи?
Он кивнул.
– Коттеджи.
– Сельские условия? – спросила я.
– Нет, слава Богу, – сказал он. – Теплый санузел, кровати, электричество, ничего, если ты не привередлива в отношении декора.
– Не высший класс?
– Да уж не очень, – сказал он.
Шерри неподвижно сидела между нами, положив руки на колени. Я поняла, что она не пристёгнута. Из-за этого моей мамы сейчас нет в живых, так что по поводу ремней безопасности у меня пунктик.
– Ты не пристёгнута, – сказала я.
Шерри посмотрела на меня.
– Меня тут и без ремня прижало достаточно, – сказала она.
– Я знаю, что ты переживешь полет через лобовое стекло, – сказала я. – Но быстро излечиваясь, ты выдашь с головой всю нашу маскировку.
– А мне надо изображать человека? – спросила она.
Хороший вопрос.
– Для горожан – да.
Без дальнейших вопросов она пристегнулась. Верлеопарды признали меня их Нимир-Ра. Они настолько были рады любому защитнику, даже человеку, что особо не выпендривались.
– Надо было предупредить, что придется смешиваться с толпой. Я бы оделась по-другому.
– Ты права, надо было.
На самом деле до меня это только что дошло.
Дорога пошла вниз, к тому, что здесь называли равниной. Деревья стояли так плотно, что напомнили мне о моей клаустрофобии. Но благодаря небольшим пригоркам можно было определить, что мы все ещё едем в горах.
– Тебя подождать около участка? – спросил Джамиль.
– Нет, вы, ребята, так сказать, слишком выделяетесь.
– И как ты собираешься потом попасть в коттеджи? – спросил он.
Я покачала головой.
– Не знаю. На такси?
Он посмотрел на меня, его взгляд был более чем красноречив.
– В Маертоне? Не думаю.
– Черт, – сказала я. – Тогда поехали к коттеджам. Я возьму фургон и вернусь в город.
–С Джейсоном? – спросил он.
Я кивнула.
–С Джейсоном.
И посмотрела на него.
– Что-то вы все подозрительно заботливые? То есть я знаю, что могут возникнуть проблемы, но вы, по-моему, уж слишком осторожные.
Я села чуть прямее и посмотрела на Джамиля. Он следил за дорогой с таким вниманием, будто от этого зависела его жизнь.
– Так что вы не договариваете?
Он включил поворотник, пропустил встречный грузовик и свернул налево в просвет между деревьями.
– Так мы будем ехать дольше.
– Джамиль, что происходит?
Шерри старательно пыталась вжаться в сиденье, но согласитесь, довольно трудно притворяться невидимкой, с ростом, как у модели, и когда сидишь посередине. Одно ее движение сказало, что она тоже в курсе. Что они оба знали что-то такое, чего не знала я. Я посмотрела на неё.
– Шерри, признавайся, что происходит?
Она вздохнула и выпрямилась.
– Если с тобой что-нибудь случиться, Жан-Клод нас убьёт.
