Первым подал голос советник президента по вопросам национальной безопасности.
– Сэр, – сказал он, – это же полный абсурд. Мы не можем выполнить ни одного из условий. Они выходят за все разумные рамки!
– Мистер президент, – вступил в разговор министр обороны Деккер, – даже тот факт, что мы рассматриваем эти предложения, может быть знаком нашей слабости.
Никто не ожидал от Бреннана столь жесткого ответа.
– Мы находились лишь в секунде от того, чтобы на основе ложных свидетельств погубить шесть миллионов душ.
– Не мы все это начали. А риск ошибки существует всегда.
– Мы единственная оставшаяся на земном шаре сверхдержава, – глядя в глаза министру, сказал Бреннан. – Нашего ядерного арсенала хватит на то, чтобы уничтожить весь мир. И даже в том случае, когда другие не проявляют сдержанности, мы обязаны это делать!
Бреннан смотрел на Деккера так, что всем стало ясно – после выборов в правительстве США к новому вице-президенту присоединится и новый министр обороны.
Бреннан вынул из кармана листок бумаги. Это была записка, которую у него нашли после возвращения. Он прочитал про себя: «Великие жертвы открывают великие возможности». Бреннан знал, что великие жертвы часто порождают и великих президентов.
Отвернувшись от Деккера и других представителей Пентагона, он взглянул на государственного секретаря Андреа Мейс и сказал:
– Думаю, нам пора заняться делом.
Жаклин Симпсон нашла упокоение на кладбище в северной части Виргинии. На закрытой церковной службе присутствовали убитые горем родители, самые близкие друзья семьи, некоторые политические тяжеловесы, представители секретной службы и ее крестный отец Картер Грей.
Неподалеку, невидимый за деревьями, стоял Оливер Стоун. На нем был совершенно новый, купленный друзьями черный костюм и галстук. Священник произносил слова религиозной мудрости и утешения, но Стоун его не слышал. Он не мог отвести глаз от гроба, в котором покоилась его дочь Бетти. Стоун не плакал. Он сам толком не знал, какие чувства должен в данный момент испытывать. Да, он ее отец, но в то же время таковым не является. Бетти провела с ним три года, а с Симпсонами – всю остальную жизнь. С учетом всех этих лет он имел на нее очень мало прав. И в то же время он не мог не прийти на похороны.
Когда церемония закончилась и все разошлись, Стоун покинул свое убежище и подошел к могиле. Могильщики уже готовились опустить гроб в землю, но Стоун попросил их подождать.
– Вы член семьи? – спросил один из них.
– Да, – ответил Стоун, – я член семьи.
Двадцать долгих минут он стоял на коленях перед гробом, положив ладонь на его гладкую полированную поверхность.
Наконец, поднявшись на непослушных ногах, Стоун поцеловал гроб и положил на крышку один цветок. Маргаритку.
– Прощай, Бетти, – сказал он, – я тебя люблю.
На следующий день в коттедже Стоуна состоялась встреча членов Верблюжьего клуба, Алекса и Кейт. Врачи уже позаботились о ранах Робина, а заодно и о постоянно тревоживших его камнях в почках. Частити успела полностью оправиться от пережитого, хотя, по правде говоря, ей вообще мало что запомнилось.
Алекс принес газету, в которой сообщалось о гибели Джеки Симпсон.
– Она была настоящей героиней, а запомнится всего лишь как жертва ограбления, – с горечью произнес он.
– Вы ошибаетесь, – уверенно произнес сидящий за письменным столом Стоун. – Ее будут помнить не только как жертву.
– Меня бесит то, что Картер Грей объявлен национальным героем, в то время как на самом деле он собирался убить президента, – сменил тему Алекс. – Нам необходимо что-то сделать.
– Но если мы об этом объявим, все остальное также вылезет наружу. Не уверен, что после всего случившегося страна сможет это выдержать, – заметил Робин.
– О Картере Грее позаботятся, – спокойно сказал Стоун. – Я сам за этим прослежу.
Все с любопытством взглянули на Стоуна, однако выражение лица последнего вовсе не располагало к вопросам.
– О'кей, – сказал Робин, поднимаясь, – настало время перейти к официальной части. – Он откашлялся и торжественным тоном произнес: – Я объявляю специальное собрание Верблюжьего клуба открытым. Учитывая выдающийся вклад в благосостояние Соединенных Штатов и неоценимую помощь, которую эти люди оказали Верблюжьему клубу, я предлагаю принять в качестве полноправных членов клуба агента Алекса Форда и Кейт Адамс. Поддерживают ли меня члены клуба?
– Поддерживают, – одновременно сказали Милтон и Калеб.
– Все, кто за, крикните «да».
Последовало дружное «да!».
– О'кей, – сказал Алекс. – Но я должен кое-что для себя прояснить. Почему «Верблюжий»?
– Потому что верблюды обладают бесконечной выносливостью. Они никогда не отступают, – ответил Стоун.
– Так утверждает Оливер, – вмешался Робин, – но настоящий источник названия не в этом. В двадцатых годах прошлого века существовал другой Верблюжий клуб. На каждом собрании того клуба его члены поднимали стаканы и клялись бороться с «сухим законом» до последней капли виски. Да, вот это по-настоящему мой клуб.
Когда собрание закончилось, Алекс задержался, чтобы поговорить со Стоуном наедине.
– Итак, Оливер Стоун на самом деле – Джон Карр, – начал он.
– Был Джоном Карром. Джон Карр давно умер, – заявил Стоун.
– Оливер, вы сказали, что Картер Грей и страна отняли у вас семью. Что вы имели в виду?
Стоун уселся за письменный стол и сказал, машинально теребя листок бумаги:
– Скажем так. Мне в то время показалось, что я выполнил долг перед страной, но страна решила, что моя работа не такова, чтобы ее можно было оставить просто так, за здорово живешь. – Он помолчал и закончил: – До сих пор не могу простить себе, что моя семья так пострадала из-за меня.
– Вашу дочь звали Элизабет? – осторожно поинтересовался Алекс. – И она родилась в Атланте?
– Откуда вам это известно? – в свою очередь, спросил Стоун.
Алекс вспомнил о том, как Джеки указала Хемингуэю на ошибку в базе данных о месте ее рождения. На самом деле никакой ошибки не было. Она появилась на свет в Атланте, а не в Бирмингеме, откуда родом были Симпсоны. Алекс вновь представил себе двух высоких белокурых родителей и их невысокую черноволосую дочь. Теперь он знал, как когда-то выглядела жена Стоуна. Теперь он не сомневался, что Джеки Симпсон и Бетти Карр – одно и то же лицо.
– Это было в ее официальном файле, – ответил он.
Стоун рассеянно кивнул в ответ.
– Я очень вам сочувствую, Оливер, – сказал Алекс, положив руку на плечо друга.
– Не надо меня жалеть. В течение жизни мне пришлось совершить множество поступков, за которые я себя ненавижу. Я, конечно, мог бы найти себе утешение в словах «я служил стране». Но разве это меня извиняет?
Картер Грей, закончив очередную встречу с президентом, направлялся к стоящему на лужайке перед Белым домом вертолету. Это была очень полезная встреча, хотя Бреннан и сделал в ее ходе несколько любопытных, но тревожных, с точки зрения Грея, замечаний о необходимости решительного изменения ближневосточной политики США. Грей перестал раздумывать на эту тему, увидев возле изгороди человека с внимательным взглядом. Оливер Стоун махнул рукой в ту сторону, где восседал на своем мотоцикле Робин, а затем показал на запад. Грей сразу догадался, чего хочет от него этот человек.
Несколько минут спустя Грей уже сидел в следующем за мотоциклом лимузине. Как он и ожидал, мотоцикл свернул на Арлингтонское кладбище, и через несколько секунд Король разведки стоял у могилы Джона Карра рядом со Стоуном. Охранники Грея держались чуть поодаль.
– Я могу уделить тебе максимум десять минут, Джон, – сказал Грей.
– Меня зовут Оливер Стоун.
– Как пожелаешь, – раздраженно бросил Грей.
– И пяти минут будет более чем достаточно.
– Тогда выкладывай.
– Как моя дочь оказалась у Симпсонов?
Этот вопрос, похоже, слегка смутил Грея, но он все же на него ответил:
– Как тебе известно, Роджер Симпсон в то время работал, как и я, в ЦРУ. Мы с ним были хорошими друзьями. У них не могло быть детей, и это выглядело отличным решением проблемы. Ни у тебя, ни у твоей жены не было родственников, а я не хотел бросать ребенка, хотя в ЦРУ были и такие, кто полагал, что девочку тоже следует застрелить. Я, Джон, не имел понятия, что ты остался в живых.
– Думаю, что поверить в мою смерть тебе было несложно.
– Я не имел никакого отношения к тому, что с тобой случилось. Я не отдавал приказа и не способствовал его появлению. На самом деле я спас твою дочь от гибели.
– Но ты не сделал ничего, чтобы предотвратить нападение на меня и на мою жену, не так ли?
– Неужели ты действительно считал, что можешь просто отойти от дел?
