Опустившись на колени, я расстегнула молнию на его джинсах. Чжан извлек из трусов свое сокровище и пристроил мне в рот. Я сосала, а он продолжал разглагольствовать:
— Ты послушная девочка. Делаешь все, что говорят. Но почему? Я про университет Q. мало знаю, но, наверное, это один из лучших ваших университетов. В Китае девушки, окончившие университет, такими делами не занимаются. Они думают только о карьере, как пробиться наверх. А ты на карьеру наплевала. Надоело быть послушной на работе? Скажешь, нет? Лучше подчиняться мужикам, которых раньше в глаза не видела? Но мужики не любят послушных. У меня была очаровательная сестренка. Настоящая красавица. Мэйкунь. Она уже умерла, но как я ее почитал, как любил! Она всегда стремилась вперед, вверх, как бы тяжко ни приходилось. Терпеть не могу женщин, которые смотрят назад. Я бы никогда тебя не полюбил. Поэтому и отношение к тебе такое…
Чжан распалялся все сильнее. Оторвавшись от дела, я быстро достала из сумки презерватив и натянула на него. Чжан, не вставая с матраса, привлек меня к себе и впился в мои губы. Я была поражена. Так клиенты никогда меня не обнимали. Чжан задвигал бедрами, и я почувствовала, что во мне что-то меняется. Ничего подобного раньше со мной не бывало. Что происходит? Я вся горела внутри. До сих пор, когда я делала это с другими, я только притворялась, но сейчас все было по-настоящему. Это невозможно! Нет! Я крепко вцепилась Чжану в куртку.
— О-о, боже! Спасите!
Чжан удивленно посмотрел на меня и… кончил. Задохнувшись, я прижалась к нему, но он тут же отодвинулся.
— Почему ты сейчас крикнула «спасите»? — серьезно спросил он. — Я обнимал тебя, как сестренку, поэтому тебе было хорошо. Ты должна мне сказать спасибо.
Он что, опять цену сбивает? Я не могла отдышаться и толком сообразить, что к чему. Тут только я заметила, что Чжан играет париком, который свалился с моей головы.
— У сестренки тоже были длинные волосы. Такие же примерно. Она упала в море, я видел, как она утонула.
Лицо Чжана потемнело.
— Я с удовольствием послушаю твой рассказ, а ты мне дашь восемь тысяч. Хорошо?
Чжан поднял голову — недовольный, что я прервала его мысли.
— Что ж, этого следовало ожидать. Тебе дела нет до моих рассказов. Главное — заработать побольше. Думаешь только о себе, — раздраженно бросил через плечо Чжан.
Внезапно налетевший с севера ветер закружил разбросанный по крыше мусор. Чжан энергичным движением поддернул к подбородку расстегнутую до пупка молнию на куртке. Мне страшно захотелось осадить его, поставить на место, но портить настроение и устраивать на крыше базар из-за денег было совсем ни к чему. Он иностранец и ничего не соображает. Куда ему понять, как я страдаю! Я ненавидела Чжана все сильнее — правда, только про себя. Но больше всего меня раздражало другое. С ним я впервые получила удовольствие от секса, а он оттолкнул меня с полным безразличием. Хотя, может, как раз все дело в безразличии? А если говорить о страданиях, то страдать, собственно, и не из-за чего.
— Я дура. Извини.
— Правильно. При этом ты работаешь в первоклассной фирме, да еще выучилась в хорошем университете.
Его слова задели меня всерьез.
— Между прочим, так оно и есть. Да будет тебе известно, среди моих клиентов есть профессор университета. Так он не просто спит со мной, ему еще нравится со мной беседовать. Мы разговариваем на специальные темы, он рассказывает о результатах своих исследований. Нас связывают научные интересы. Есть и другие. Заместитель начальника операционного отдела в фармацевтической компании. Рассказывает, какие у него проблемы на работе, я ему советую что-нибудь, и он очень рад. А все почему? Потому что я умею слушать. Ну конечно, гостиница и все такое… Платят они хорошо. С ними есть о чем поговорить. Интеллигентные люди.
Слушал ли меня Чжан? Не знаю. Он рассеянно почесал губу. Ему было скучно. Ветер растрепал его волосы, обнажив большие залысины. Вот это да! Вроде симпатичный парень, но скоро совсем облысеет. Угораздило же меня оказаться с этим типом здесь, на ветру, на этой чертовой крыше! С бомжом и то лучше было — раздеваться не пришлось, раз-два и готово. И не капал на мозги насчет того, что я, видите ли, для него худая и слишком покорная. Вел себя как человек — поблагодарил, поклонился… Я швырнула на пол использованный презерватив. Сперма Чжана вытекла на неровный бетон.
— Мусор выбрасываешь? — наблюдая за мной, дал выход чувствам Чжан.
Я рассмеялась:
— Ты же сам только что сказал, что хочешь забыть о Японии. И я для тебя тот же мусор, что валяется на лестнице.
Чжан обернулся ко мне, но ничего не ответил. Из распахнутой двери на превращенную в мусорную свалку лестницу струился тусклый желто-оранжевый свет. Дверной проем казался входом в темную пещеру, уходящую в глубь земли.
А я продолжала наступление:
— Мы тут… самый разгар… а ты все про сестренку. Прямо извращенец какой-то, ей-богу. Надо же и меру знать.
— А что тут такого? — удивился Чжан.
— Как — что такого? Ты с сестрой трахался! Инцест натуральный! Может, конечно, у тебя с ней и не было, но впечатление такое, будто ты всю жизнь об этом мечтал. Скотство!
— Скотство? — Он наклонил голову. — Наоборот, у нас все было отлично. Мы и брат с сестрой, и муж с женой. Уж ближе не бывает. Мы ни разу не расставались. Но в Японии она меня предала. Захотела попасть сюда первой, обманула, убежала от меня. Я сделал все, что мог, чтобы догнать ее. Она утонула в море. Думаю, это судьба. Я протянул ей руку, но не достал. А может, не захотел? Оглядываясь, я, конечно, ее жалею, но тогда мне казалось, что она заслужила такую участь. Ну что? Скажешь, я дьявол? А сама-то ты кто? Проститутка.
Все, что он говорил, меня совершенно не касалось. У него на глазах погибла сестра. Бросил он ее умирать или нет, ко мне это не имело никакого отношения. Я запахнула плащ, промокнула бумажной салфеткой, которую мне дали на станции, помаду на губах.
— Она свалилась в море, — повторил Чжан, втягивая голову в плечи. — Тяжело, конечно, но ее уже не вернешь. Никогда не забуду, как она тянула ко мне руку. Ее последний взгляд…
Малопонятные рассуждения Чжана мне порядком надоели, и слушать их дальше не было никакого желания. От них плавились мозги. Я перевела взгляд на холмы Маруяма-тё, окружавшие небольшую котловину, где располагается станция Синсэн. На этой станции на меня всегда нападает тоска. Захотелось поскорее вернуться на залитую огнями любимую Догэндзаку. Я переживала, как бы Юрико не развила слишком бурную деятельность на моей территории у Дзидзо. Надо заканчивать разговоры, поскорее получить деньги и убираться отсюда.
Я украдкой покосилась на Чжана, но он, похоже, и не собирался закругляться. Достал сигарету, чиркнул стоиеновой зажигалкой.
— А у тебя есть брат или сестра?
Я кивнула. Перед глазами встала кислая физиономия сестрицы.
— Есть. Младшая.
— Ну и как она?
Работает в производственной компании, выслуживается как только может. Каждое утро уходит полвосьмого, в шесть, как часы, возвращается домой, зайдя по дороге в супермаркет. Прижимистая — берет на работу бэнто и каждый месяц откладывает из зарплаты по сто тысяч. Я ее терпеть не могу с самого детства. Всю жизнь держится в тени, тайком наблюдая за моими успехами и неудачами, изо всех сил норовит не попасть в мою колею. Очень рассудительная личность. Поступила в университет на мои деньги, а теперь вместе с мамашей нос задирает. Вслух, конечно, я ничего этого не сказала.
Я вдруг вспомнила сестру Юрико. Тоже, должно быть, как и я, натерпелась от своей младшенькой. Младшая объехала старшую! Что может быть хуже? Но это не мой случай — моей сестрице до меня не достать. Я могу такое, что ей и не снилось. Я проститутка. Уличная шлюха. Я выше ее. Я невольно улыбнулась от удовольствия. А Чжан все не отставал:
— Тебе когда-нибудь хотелось, чтобы сестра умерла?
— Да я только об этом и думаю. Если бы еще кое-кто отправился на тот свет, тоже было бы неплохо.
— И кто же? — с нескрываемым интересом полюбопытствовал Чжан.
Я опустила голову. Кого я больше не хотела видеть на этом свете? Мать, сестру, начальника… Их так много, что я не всех помнила в лицо или по имени. Мне вдруг стало понятно, что я никого не люблю. Впрочем, и меня никто не любит. Я плыву по ночному морю огромного города в одиночку. В воображении мелькнула картина: сестра Чжана, которую того и гляди поглотит темная вода, тянет, тянет руку, надеясь на чудо… Но я не она и не нуждаюсь ни в чьей помощи. Буду барахтаться в ледяном людском океане, пока не онемеют руки и ноги, пока вода не разорвет легкие, пока волны не унесут меня. Что может быть приятнее? Я потянулась всласть.
Чжан бросил на пол докуренную сигарету.
— А можешь вспомнить самого противного клиента?
