Ознакомительная версия.
— Значит… значит, ты меня по-прежнему любишь?
— Я тебя люблю, Майя.
— Я люблю тебя, Леша!
Она склоняется над ним. В ее глазах — солнце, солнце Волшебства.
И песчаный пляж, этот голубой шатер опускает над ними золотой занавес солнца.
Самолет, который увезет их в Новосибирск, где на тротуары уже сыпет первый, быстро тающий зимний снег, вылетает через неделю.
А все, что было раньше, — уже позади. И давно забыто.
Ведь они теперь — настоящие Волшебники.
Прощание с героями
Ирка, Кроу, Принцесса
— Куда пошел, а? Я те щас ноги поотрываю!
Ирка выскочила из кресла и чуть не поскользнулась ногами в тонких колготках на безупречном половом покрытии американского лайнера, отчего ее визг стал еще более отчаянным. Но она наткнулась на утешающую улыбку стюардессы — статной девушки с азиатским лицом и дредами вокруг смуглого лба. Азиатка вряд ли понимала по-русски: на международных рейсах «American Airlines» говорят только по-английски. Но она, видимо, поняла Ирку интуитивно. Показав глазами на два кресла, где были видны уголки теплого пледа, стюардесса проговорила по-английски:
— Мисс, ваши дети спокойно спят. Я полагаю, их незачем будить!
Ирка набрала полную грудь воздуха и мотнула лохматой головой:
— Фу-у… Сэнкью, мэм!
Она вернулась на свое место, блаженно вытянула ноги в блестящих, играющих бликом колготках. Обосраться можно — она в первый раз купила себе колготки, стоящие практически столько же, сколько и шуба, купленная два года назад на распродаже в секонд-хэнде. Впрочем, причин для того, чтобы погордиться собой, любимой, у Ирки было предостаточно: на голове моднейшая укладка «волосы после моря», на руках — маникюр с натуральным перламутровым напылением, на теле — белый джемпер от Blacci, выгодно подчеркивающий ее выпуклую грудь (мальчишка-носильшик облизнулся два раза!), и роскошная, серпантином, юбка из голубого шелка.
Красотища. Она достойна быть фрейлиной Принцессы.
Женщина поудобнее устроилась в кресле бизнес-класса «Боинга», следующего по маршруту Новосибирск — Лондон — Акапулько, и положила на колени черный ящичек ноутбука, выдаваемого тут каждому пассажиру. Усмехнувшись, она вставила в устройство диск, присланный ей три дня назад экспресс-почтой вместе с билетами в Лондон на нее и на двух ее башибузуков. Затем Ирка постучала по клавишам, запуская видеосообщение.
В бизнес-классе народу немного. Большая часть дремлет — это бизнесмены; две явно московские раскормленные бабы лениво смотрят в мониторах, укрепленных под потолком лайнера, транслируемый фильм «Куда приводят мечты»; молодая пара уединилась сзади и громко целуется; да Иркины башибузуки сопят под пледами.
На экране ноутбука высвечиваются каменная башня, старинные зубцы и голубое безмятежное небо. А там — две фигуры в легких одеждах. Молодая женщина в воздушном, белом, встала на цыпочки босых ступней, наблюдая восход, и человек с небольшой рыжеватой бородкой готов заключить ее в объятия. Звучит мелодия — шотландская флейта. Люди оборачиваются к видеокамере…
«…я думала, что Джули — простой английский ученый. Оказалось, он рыцарь, удостоенный этим званием самой английской королевой за какую-то находку, помещенную в Британский музей. Кстати, платье, в котором я танцую, — это платье самой леди Сары Фергюссон. Она один раз надела его, танцуя на стеклах в Стоунхендже… Я только немного перешила! Сразу из Египта он отвез меня сначала в Лондон, где мы жили в отеле „Хайат“, говорят, самом дорогом. А в аэропорту, представляешь — он нанял нескольких людей, которые бежали впереди и бросали мне под ноги розовые лепестки! Я чуть не сошла с ума — ты ведь тоже это делала! Но Джули говорит, что придумал это сам… А потом мы поехали в его замок Хестербридж в Шотландии. Отсюда мы записываем тебе видеописьмо. Скоро мы увидимся. Это произойдет, Ира, на нашей с Джули свадьбе. У него очень хорошая семья. Я познакомилась с его мамой, отцом (он бывший моряк-подводник) и кузиной. Она научила меня скакать на лошади. А еще мы гуляли с ней босиком по росе — тут такие поля, вереск — он очень мягкий… Когда ты приедешь, Ира, мы обязательно поедем кататься на лошадях!..»
Ирка улыбается и, нажав клавишу паузы, откидывает голову на подголовник. Черт те что! Поломойка превратилась в преуспевающую даму, летящую бизнес-классом из Новосибирска в Лондон. А ее Принцесса… кажется, станет настоящей принцессой! Она нашла любовь, она будет жить в Англии. Хотя — черт его знает…
Они танцуют на башне. На выбеленных временем камнях.
«…Джули получил международный грант на исследования. Кажется, на Алтае, откуда родом Мумиешка. Да, слышала, что там все устаканилось с моей Мумиешкой — тут об этом пишут в газетах. Очень хотелось бы ее увидеть! Да и этого дурачка, академика, которому я по лицу шваброй проехала… Интересно, что он сейчас делает? Приедешь — расскажешь. Как тот толстый парень, который хозяин бутика? Я тоже безумно хочу его пригласить, но не знаю, как найти… Его звали Алексеем или Александром, да? В общем, мы ждем тебя, Ира, и твоих детишек. У Джули тут есть такой каменный городок-лабиринт, как раз для твоих ребятишек! Мы будем встречать тебя в Хитроу, на машине Джули… Мы тебя ждем! Ну ладно. Джули говорит, что файл получается слишком большой, я заканчиваю…»
И скачка — скачка по полям. Ирка видит, как качается в седле вороной лошади амазонка в развевающейся пелерине. Ее голые ступни вдеты в стремена, а на щиколотке болтается та самая цепочка с золотой черепашкой, купленная в «Этуаль». Под ними — изумрудное поле клевера, над ними — низкие, стремительно летящие навстречу облака, пронзенные стрелами солнца.
Они счастливы.
Они скачут навстречу Солнцу.
А Ирка летит на встречу с ними.
Все позади.
Принцесса родилась.
Прощание с героями
Шимерзаев и Мумиешка
Во дворе Института археологии СО РАН, перед пышным крыльцом самого Президиума Академии двое хмурых узбеков пылесосили воду. Маленькие лужи они старательно размазывали вениками, а большую натурально собирали стареньким советским пылесосом. Машина обиженно ревела, повизгивала и плевалась водой в синее ведерко. Эту воду потом выливали на клумбы. А на асфальте она казалась совсем неуместной, ведь Институт ожидал высокого гостя — кого-то из аппарата Президента. Его кортеж, сопровождаемый патрульными «мерседесами», вылетел по трассе из аэропорта Толмачево еще пятнадцать минут назад и по меньшей мере через полчаса должен был быть тут, в Городке. Прием в Президиуме, потом формальный осмотр археологической экспозиции… Человеку из президентского «малого кружка» было с прибором положить на все именные черепки, впрочем, как и на всю пазырыкскую культуру в целом — и не только на нее. Но для старцев-академиков подвернулся удачный случай пожаловаться на судьбу, на утечку мозгов и нищету науки. И отхватить какое-нибудь финансирование.
Поэтому могучую осеннюю лужу перед зданием старательно осушали.
Она никак не укладывалась в концепцию торжественного приема.
Академик Шимерзаев в это время вкусно беседовал в буфете Президиума со своим коллегой, членкорром Тщедушкиным, человеком необъятного живота и широкой души. Оба только что приняли по пятьдесят коньячку под бутерброд с балычком — размяться перед фуршетом — и были настроены, в общем-то, благодушно. Стояли они в переходе между институтским зданием и апартаментами Президиума, у приоткрытого окна, и с наслаждением вдыхали с улицы невидимые, прозрачные кристаллы последнего осеннего воздуха, чистого, как горный ручей. Тщедушкин вертел головой и похохатывал.
— …а ты напиши, что она с Березой в Лондоне якшается! Они ее быстренько в розыск объявят! — говорил членкорр, азартно облизывая толстые губы.
Шимерзаев с досадой махнул рукой. Его благородные седины, изрядно поредевшие за время валяния в госпиталях, закачались.
— Эх, Виктор Тимофеич! Я в наше Кэ-Гэ… в наше УФСБ целую диссертацию накатал! Мол, так и так, такая-то, такого-то года рождения, втерлась ко мне в доверие, будучи уборщицей, и вынашивала преступный замысел похищения артефакта, имеющего мировую научную ценность и являющегося достоянием РФ… затем похитила… прошу принять меры и все такое. Проживает в Лондоне. И что мне ответили?
— Что?
— Ответили, что они еще проверят, почему я саркофаг на пульт вневедомственной охраны не сдавал! Представляете?!
— Ну, ничего. Все равно посадют. Как вернется, так посадют!
— Посадят! Ох, налакается она баланды, кур-рва! — закаркал Шимерзаев, от волнения потирая ладони и не замечая, что вот-вот перейдет на совсем блатную «феню». — За все она ответит — и за мумию, и за тряп…
Ознакомительная версия.
