Ознакомительная версия.
— Вот, дорогие коллеги, э… так, видите ли, мы хотели, так сказать… небольшой сюрприз… исключительно нашими усилиями… ценный экспонат… вот…
Человек из аппарата президента еще раз ухмыльнулся. Повел шеей, словно воротничок ему жал, и заключил мягким тенором:
— Что ж, хорошо работаете… господа! С юмором… Пойдемте, товарищи!
В комнатке остался только отзвук топота ног. Делегация вываливалась в коридор. Добренький ковылял сзади всех и на входе обернулся. На Шимерзаева он посмотрел так, как метнул камень из пращи: «Я с тобой еще поговорю!» И дверь закрылась.
Академик очутился в полной тишине. Она струилась отовсюду — со штор, со стен, из-под скрытых плафонов — струилась зловеще, как невидимый песок. И тут академику показалось, что эта коричневая груда костей, это чудовищное существо из того, древнего мира пошевелилось.
Просто подвигало высохшими, темными пальцами-палочками узких ступней.
И Шимерзаев рванул прочь с криком, застрявшим в горле клокочущим комком. Он выскочил в коридор и побежал, поскальзываясь на промытом дочиста мраморе. Коридор был пуст. Вся крупная челядь утекла отсюда в банкетный зал, оставив сухое русло, а мелкая попряталась по углам или сбежала домой. Никто не гнался за ним, и никого он не видел, но рвал на ходу вместе с пуговицами змеей душивший его галстук.
Он ничего не понимал. Как так?! ВЕДЬ ЕЕ ЖЕ НЕ БЫЛО!!! Страх забрался в душу, поднялся со дна мутью, осадком — как тогда, когда сидевший перед ним алтаец достал топор… Заколебался этот страх, закипел; и тут Шимерзаев, остановившийся перед уходящим вниз мраморным пролетом, ощутил дыхание за спиной.
В мертвой тишине, в холоде учрежденческих стен, среди скелетов трогонтериевых слонов, несущих караул в холле, и каменных баб, расставленных по углам института, среди пустых кабинетов с черепками и осколками внезапно запахло шерстью.
Шимерзаев медленно обернулся. На коричневом линолеуме, по которому когда-то скользила с «флагом» в руках полуголая уборщица, сидела сейчас белая косматая собака — огромный «кавказец». Это чудовище смотрело на Шимерзаева желтыми огненными глазами, не издавая ни звука, а просто вывалив розовый лепесток языка.
Вдруг собака тихонечко зарычала.
Этот звук вырвал землю из-под ног академика. Иван Ипполитович Шимерзаев, герой соцтруда, обладатель медали «Ветеран труда», бывший депутат Верховного Совета первого созыва, с мышиным писком кинулся к ступеням; каучуковая подошва штиблета проскользила по равнодушному мрамору, и грузное тело поехало, а потом покатилось по ступеням, гулко стукаясь затылком об их углы, переваливаясь и подскакивая…
Когда на звук падения и стон прибежали какие-то люди, недоразогнанные руководством и до сих пор шлявшиеся по коридорам, Шимерзаев был уже без сознания. А приехавшей через восемь минут «скорой» оставалось лишь констатировать смерть.
Прощание с героями
Шкипер и Лис
Полы в отеле «Egans House» — паркетные. Светлым паркетом, персикового цвета, выложены и лестницы. В двух шагах — Ботанический сад, а в двух километрах — знаменитый Дублинский зоопарк. Именно в этом зоопарке находились сейчас те двое, что поднимались по паркетной лестнице с резными перилами из дуба.
На улице царит обыкновенная ирландская слякоть; прохожие, выходя из паба, поднимают воротники. Высокая девушка в ковбойских бриджах и черной шляпе, из-под которой падают на замшевую куртку светлые волосы, зашла под синий полог отельного крыльца в черных туфлях на высоком каблуке и со шпорами, а сейчас она несет их в руке и поднимается по лестнице, с наслаждением разминая о скрипучий паркет уставшие ноги. Следом идет типичный ирландский парень, с короткой гнутой трубкой в зубах, рыжей бородой и в кожаном костюме: грубые штаны, пиджак. Его можно принять за мелкого портового работягу из пароходной конторы…
Они входят в свой номер; он отпирается по старинке обыкновенным ключом.
Шляпа летит в один угол, куртка — в другой. Девушка останавливается перед роскошным камином в углу комнаты, спиной к молодому человеку, медленно стягивает с себя белую блузочку, обнажая широкие плечи. Потом она изгибается и освобождается от джинсов, нарочито вертя широкими бедрами, по которым пробегает только черная полоска стрингов…
— И что ты будешь сейчас делать, Лисонька? — сладко спрашивает Шкипер, вынимая изо рта трубку.
Лис пожимает плечами.
— Что может делать шведская девушка?
— А, точно: в ресторане тебя приняли за шведку… Ты смотри-ка, иностранка!
— Учил бы лучше английский, мог бы сойти за ирландца.
— Так что будет сейчас делать шведская девушка?
— Достану из чемодана вибратор… — зевая, говорит Лис и натурально потягивается, изображая любовную истому.
В два прыжка Шкипер оказывается около нее, но Лис моментально поворачивается, и в живот друга упирается дуло черной «беретты». Трубка с грохотом валится на пол… Секунд десять, и Шкипер с воплем бьет по оружию рукой:
— Пластиковый! Ах, ты, шутница…
Он пытается повалить ее на постель, но Лис тренированным движением бросает его через бедро, прямо на черно-золотое покрывало кровати. Прыгает сверху и стискивает его голову в блоке; ее каменные ступни распластали руки Шкипера на кровати. Он придушенно смеется.
— Ну, что теперь скажешь?!
— Буду… учить… ирландский! — сипит он.
Лис чуть разжимает тиски крепких коленок, смеется, согнувшись, щекочет его кончиками длинных волос и целует в лоб.
— Ладно, расслабься…
Она отпускает его, откидывает голову назад и начинает поправлять волосы. Лежащий Шкипер откровенно любуется ее сильными руками и грудью, рвущей черные чашки лифчика.
— Да я и не напрягаюсь… Я все забыл.
— Я тоже. Только Мари жалко. Валисджанс.
— Да… Хорошая девчонка была. Наша. Слушай, а тебе было страшно там… в автобусе и в пирамиде?
— Нет, — спокойно говорит Лис. — Это была работа.
— Ты Бригитте-то давно письмо отправляла?
— Вчера. Она сейчас в какую-то шведскую академию спецназа поступает…
— Да уж. Вот что значит, с нами пообщалась.
— Мы ее увидим еще!
Шкипер жмурится.
— А шею этому козлу ты ловко свернула. Шарах — и готово. Ножки у тебя золотые!
— Теперь каждый день будешь массировать! Если нравятся…
— Без вопросов…
— На самом деле… мне никогда не бывает страшно. Если ты рядом! — хрипловатым голосом, не привыкшим, видимо, к нежностям, шепчет Лис.
— Слушай… А помнишь, как там, на квартире Медного, ты впервые сказала: «Мальчики, за нами наблюдают!» Кого ты тогда увидела?
— Я? — Лис задумчиво смотрит в стенку, обитую тканью цвета маренго. — Теперь я знаю…
— И кого?
— Ее. Олесю. Она стояла там, среди торговок папиросами. Я поняла это тогда… на Скале. Когда она села на Медного, а полковник выстрелил ей в голову из винтовки. Она как бы стала меньше ростом… В общем, ты понял.
Лис молчит, теребя завиток волос, накручивая его на палец. Шкипер тоже смотрит в потолок, на его лепные узоры. Потом спрашивает:
— И все-таки, Лис… а что ты, серьезно, будешь делать, когда мы вернемся?
— Я? — Лис снова задумывается. — Я пойду учиться.
— Учиться?! На кого?!
— На психолога, — безмятежно говорит девушка. — Чтоб быть умной, как Медный…
— Да ты что? Ну, даешь!
— А что?
Она замирает в замешательстве, широко раскрывая свои зеленые глаза. Шкипер уже воспользовался этим: его руки обхватили замком ее тугие щиколотки и опрокинули девушку рядом. Шкипер наваливается на Лис; стискивает ее руки и зубами расстегивает замок лифчика. Прижатая к постели Лис барахтается. Голова Шкипера — опять в ароматной соломе ее волос.
— Нет, Лисонька, — бормочет Шкипер, вытирая губы, к которым пристали волосы девушки. — Не-ет… Ты никуда у меня учиться не пойдешь… Пока не… пока…
Девушка наконец выворачивается, и ее сильные ноги перекатывают Шкипера на бок; тогда же она овладевает ситуацией и, крепко держа его за плечи, шепчет:
— Пока… что?
— Пока ты не станешь моей женой! — твердо отвечает Шкипер, немного запыхавшийся во время этого акробатического трюка.
— Ого! А тебя не смущает, что я… что меня мазали кремом, и что его слизывали с моей груди сумасшедшие итальянцы на площади Мадлен?
— Ничуть.
— А то, что я просто уничтожу твой эгрегор, если ты мне изменишь?
— Говно-вопрос.
— А то, что я, как настоящая шведская девушка, буду загорать только на нудистком пляже?!
— Да фиг с ним!
— Ну, держись…
И Лис впивается в его губы в жарком, страстном поцелуе. Она освобождают плечи Шкипера от пиджака, а руки парня торопливо стаскивают с ее бедер стринги.
— До отъезда еще три дня! — успевает прошептать Шкипер. — Слышь, Лис, а ведь мы не повесили табличку… на дверь… «НЕ БЕСПОКОИТЬ!»
Ознакомительная версия.
