Она такая красивая! – подумал он. Его бесцветные глаза остановились на ягодицах Консуэлы, и рука уже потянулась к ним, но вдруг замерла на полпути. Нет, она не такая, как все.
Консуэла единственная из всех вновь прибывших не боялась смотреть ему прямо в глаза. Без всякого страха она попросила у него бинты и воду для своих раненых товарок, а когда он принес, поблагодарила его. Она настоящая леди, думал Кейнс.
Не то, что эта белобрысая – она постоянно создавала массу проблем.
– В чем дело? – резко спросил Кейнс, подступая ближе к блондинке, которая никак не могла унять дрожь.
– Я заболела, – едва выговорила Карен.
Нахмурившись, Кейнс почесал за ухом.
– Дело в том, – пробормотал он, – что врачей здесь у нас нет. – Его глубоко посаженные глаза выражали неуверенность. – Правда, одни парень из охраны был когда-то фельдшером. Может, он вас посмотрит.
– О Боже, – застонала Карен и схватила Кейнса за руку, словно для того, чтобы удержать равновесие.
Стражник был вынужден сделать шаг вперед, чтобы не упасть. Нога в тяжелом ботинке сдвинулась с места, приклад висевшего на плече автомата стукнул его по спине.
– Чтоб ты сдох, – прошептала Карен и, опершись о стену, резко вскинула ногу, целясь Кейнсу в пах. Ошарашенный страж зашипел, словно проколотые кузнечные меха, а затем согнулся пополам, схватившись за уязвленное мужское достоинство. В этот момент ему на спину вспрыгнула Консуэла, обхватив своими тонкими ручками его бычью шею.
– Хватай оружие! – крикнула Карен. Оттолкнувшись от стены, она нацелилась головой в широкую и мягкую цель – живот.
Кейнс издал сдавленный стон и зашатался, но все же устоял на ногах. Сжав свой гигантский кулак, он обрушил его прямо в лицо маленькой блондинке.
Консуэла вскрикнула, увидев, как Карен свалилась на пол и из носа у нее брызнула кровь. Вдруг над их головами прозвучала автоматная очередь, прочертив неровную линию на стене. Звук всех оглушил, но никто из девушек ранен не был. В воздухе закружилась пыль. Раздались крики, приглушенные проклятья и шум работающих локтей – это переполошившиеся пленницы кинулись искать укрытие.
– Спокойно! – проревел чей-то бас. – Всем успокоиться, и вас не тронут!
Карен с опаской взглянула на человека, стоявшего на верхней галерее. Он все еще сжимал в руках пулемет, но ствол был направлен вверх, словно человек знал, что ему не придется воспользоваться оружием. К краю губ у него прилипла дымящаяся сигарета – он даже не потрудился ее вынуть.
Вот и все, подумала Карен. С самого начала было ясно, что им с Консуэло ни за что не одержать победу в этой проклятой тюрьме.
– Пусть это послужит вам уроком, – продолжал вещать сверху хорошо поставленный голос. – Отсюда нельзя убежать, пока мы сами вас не отпустим. Только попытайтесь еще хоть раз устроить что-либо подобное, и во всей округе не сыщется столько гробов, чтобы вас всех уложить.
Чертов ублюдок, думала Карен. Но она еще ему покажет. Дай только срок.
Она закрыла лицо руками. Передние зубы болели, но были целы. Кейнс тем временем оправил форму и щеголевато нахлобучил фуражку.
– Лживая притворщица, – пробормотал он, бросив на Карен быстрый взгляд. Потом повернулся кругом и вышел.
Карен не могла сдержать улыбки, заметив, что он хромает. Консуэла присела возле нее.
– Ты не ушиблась? – ласково спросила она.
– Кости по крайней мере целы.
– На этот раз тебе повезло, только не предпринимай больше таких безумных попыток.
– Я должна выбраться отсюда, – упрямо заявила Карен.
– Нам всем бы этого хотелось.
– Возможно. Но я своего добьюсь.
– Тогда хотя бы сначала хорошенько подумай, – вздохнула Консуэла. – Женщина в одиночку не сможет проложить себе дорогу кулаками. Здесь требуется нечто большее, чем просто смелость.
– А что еще у меня есть? – грустно улыбнулась Карен.
– Тебе нужно придумать какой-нибудь план.
– Какой здесь может быть план? – Она указала на сводчатый потолок и узкие щели окон где-то под потолком. – Отсюда нельзя выбраться иначе, чем через дверь.
– Неужели? – рассеянно спросила Консуэла, переводя взгляд с окон на Карен. – Ты быстрая, проворная. Должно быть, спортсменка?
– Чемпионка страны по гимнастике. Но это было давно, еще в школе. Я уже два года не участвую в соревнованиях.
– Может, все-таки сможешь пролезть в то окно?
Карен взглянула на окно, прикидывая ширину.
– Смогу, наверно. Но как я туда заберусь? Ведь у нас нет веревки.
– А халаты на что? – осенило Консуэлу. – Если оторвать подшивку, охрана ничего не заметит. А потом свяжем полоски в веревку.
Карен тронула Консуэлу за рукав.
– Спасибо тебе за то, что ты пытаешься мне помочь, но одна веревка тут не поможет. Ее нужно как-то закрепить в окне. Хорошо бы иметь какой-нибудь крюк или деревяшку, в общем, что-нибудь тяжелое, а у нас ничего такого нет.
– Это подойдет? – Быстро оглядевшись по сторонам, мексиканка и извлекла из-под халата деревянную дубинку.
– Консуэла, как тебе?..
– Это дубинка Кейнса. Он сейчас на обеде, поэтому спохватится только через некоторое время.
– Но как?..
Мексиканка рассмеялась.
– Я вытащила ее, когда все были заняты тобой. Но нужно срочно действовать. Кейнс того и гляди явится за ней.
– Что он сделает тебе, когда узнает?
– Ничего, наверно, – просто ответила Консуэла. – Я ему нравлюсь, так что за меня не волнуйся. Иди и как можно скорее возвращайся с полицией, хорошо? – И она принялась отрывать от халата подшивку. – Надо спешить.
Карен разорвала собственный халат и принялась связывать полоски ткани в веревку, а Консуэла собирала лоскутки у других женщин.
Через несколько минут самодельная веревка была готова. Карен привязала к ней дубинку и кинула в окно высоко над головой, но дубинка недолетела до окна и со стуком упала на пол. Все инстинктивно повернули головы к тяжелой дубовой двери, отделявшей их от охраны, но все было тихо.
Карен снова и снова пыталась добросить дубинку, но удалось ей это лишь с четвертой попытки. Наконец дубинка прошла в узкую прорезь в стене, и из каждой груди вырвался вздох облегчения.
– Быстрее! Кто-то идет!
Сжав зубы и стараясь сохранять спокойствие, Карен начала подниматься по веревке. Ладони потели, нестерпимо болели плечи, но она неуклонно продолжала свой путь, перебирая руками и ногами отталкиваясь от стены.
– Скорее! – шептала Консуэла.
С огромным усилием Карен перебросила ногу через раму и, оседлав окно, закрепила дубинку изнутри, выбросив веревку наружу.
Когда Кейнс в сопровождении напарника вошел в часовню, Карен Локвуд и след простыл – лишь в сводчатом окне торчала закрепленная там дубинка.
– Что здесь происходит? – грозно спросил Кейнс, обводя женщин звериным взглядом.
Консуэла вышла вперед. Проглотив застрявший в горле комок, она заставила себя улыбнуться.
– Мы рады вас видеть, сеньор.
Словно случайно, халат соскользнул у нее с плеча, обнажив пышную округлость груди. Кейнс уставился на нее. Она заметила, как его дыхание участилось.
Молчание нарушил звук падающей дубинки; за ней тянулся хвост составленной из обрывков веревки – Карен удалось убежать.
– Эй, что это? – спросил напарник Кейнса.
Кейнс поднял дубинку и сунул ее за пояс.
– Это моя дубинка, – озадаченно произнес он. – Я и не заметил как ее потерял.
– Все эти стервы, – пробормотал другой стражник и принялся пересчитывать оставшихся женщин, тыча в них пальцем. – Одной недостает, – наконец подытожил он, нажимая кнопку возле массивной дубовой двери.
Зазвучала сирена, раздался топот ног – охрана принялась обыскивать здание в поисках беглянки.
– Сбежала эта наглая маленькая блондинка, – сообщил напарник Кейнса, хватая Консуэлу за руку. – Где она?
Но Кейнс его оттолкнул.
– Что ты к ней пристаешь?
– Они заодно. Эта мексиканская стерва наверняка знает, куда девалась ее подружка. – Он повернулся к Консуэле. – Ведь так, дрянь? – С этими словами он ударил ее по лицу. – Я тебя спрашиваю! – Снова удар.
Из уголка губ Консуэлы потекла струйка крови.
Кейнс замахнулся на напарника дубинкой.
– Немедленно прекрати! – крикнул он, сверкая глазами.
– В чем дело? Или ты хочешь, чтобы нам влетело из-за этой шлюхи?
Кейнс уже готов был его ударить, когда тяжелая дубовая дверь распахнулась и в помещение часовни вошел усиленный наряд вооруженной до зубов охраны. Среди них находился человек лет сорока в черной, с иголочки, форме и погонах майора вооруженных сил США. Был он приземист и крепок, на его суровом лице было написано полное отсутствие чувства юмора: такие лица бывают лишь у религиозных фанатиков и профессиональных военных.
Кейнс опустил дубинку, чтобы отдать честь старшему по званию.
– Как это произошло? – рявкнул майор.
– Похоже, она сбежала через окно, – ответил Кейнс. – Связала веревку из лоскутов, сэр.
