Все это случилось больше шестидесяти лет назад, и с тех пор о дяде Джеймсе никто не слышал. По словам Джо, в военное время люди часто исчезали. Это было подходящее время, чтобы сменить документы, исчезнуть, скрыться от властей. В те дни у человека было удостоверение личности и продовольственная книжка, но на этом-то все и заканчивалось. Никаких проездных, кредитных карт, мобильных телефонов; у большинства — никаких водительских прав и, вероятно, никакого счета в банке. Вы были свободны. Могли запросто скрыться, стать кем-то другим, исчезнуть. Семья Льюиса сделала все, что могла, чтобы отыскать дядю Джеймса, но любые усилия оказались тщетны. Через некоторое время его исчезновение стало постепенно отступать на второй план. Он для них не умер, но как будто уехал далеко-далеко, куда-то на отдаленный и недоступный для других континент. Возможно, так и случилось. Люди редко пересекали океаны, отправка писем авиапочтой была делом хлопотным, а стоимость телефонного звонка — непомерно высокой. Дядя Джеймс, возможно, и пытался им позвонить, но не получилось.
Мать Льюиса продолжала надеяться на то, что в один прекрасный день он все-таки постучит в двери. Джеймс часто бывал у них на Брук-роуд, и Гвен Ньюмен теперь вспоминала, что брат регулярно уходил по вечерам. Не то чтобы каждый вечер, но часто, и у нее создалось ощущение, что ему было неловко жить вместе с ней, ее мужем и Льюисом, потому что его воспринимали как гостя. Когда Джеймс исчез, она тут же вспомнила эти его отлучки, и ее слова запечатлелись в голове у Льюиса на долгие годы.
— Я должна была спросить, куда он уходил, но никак не решалась. В конце концов, он ведь был уже взрослый. Он возвращался очень поздно. По крайней мере я уже спала.
— Теперь, когда ты об этом говоришь, — сказал отец Льюиса, — я вспоминаю, что он частенько являлся лишь за полночь.
— Однажды я его спросила, как он провел вечер, но он лишь ответил: «Прекрасно, спасибо» — и больше не произнес ни слова.
— Иногда я спрашивал себя, почему он оставался с нами. Должно быть, скучно бездельничать по вечерам.
— Ему-то было чем заняться, — сказала Гвен. — У него была подружка. Женщина. Он встречался с ней, и, возможно, она была замужней. Именно поэтому он никогда нам ничего не рассказывал.
Тейдон-бойс был одним из дальних пригородов Лондона, и до одноименной станции можно было добраться прямо на метро, по Центральной линии. Это было превосходное тихое место с магазинчиками, большими и маленькими домами — по сути, утопающая в зелени деревня, — и к тому же в лесу Эппинг. К сожалению, отсюда был слышен отдаленный рев автострады М25. Правда, в шестидесятые годы, когда здесь поселился Стэнли, ее еще не построили. Некоторые гости этих мест, считая себя умнее других, произносят название пригорода «Тейдон-Буа» — на французский манер, — но правильнее все-таки «Тейдон-Бойс».
Стэнли и Джордж, братья Бэчелор, построили здесь несколько домов. Стэнли с Элен жили в одном из больших особняков. Бэчелор купил его, когда дети разъехались, его первая жена умерла, и он женился на женщине, которая была на двадцать лет моложе его. Когда он написал Льюису Ньюмену, пригласив его на обед, то предположил, что Льюис приедет на машине. Но он бросил водить за шесть месяцев до смерти Джо и предпочел метро. Илинг был на одном конце Центральной линии, а Тей-дон — на другом, так что можно было целый час или даже больше сидеть в поезде и перечитывать своего любимого «Графа Монте-Кристо».
Стэнли встретил его на станции со Спотом на поводке. К большому огорчению для Спотти, они тут же уселись в машину. Льюис не был настроен на прогулку.
— Совсем как в деревне, — заметил он.
— Но это и есть деревня.
Ньюмен в ответ едва заметно улыбнулся и пожал плечами.
— На обед заедет мой братец Джордж, — сообщил Стэнли. — Ему не терпится снова повидаться с тобой.
Джордж был единственным из Бэчелоров, которого Льюис откровенно недолюбливал. Он считал его чересчур властным и энергичным.
— Выздоравливает после операции на бедре.
— Это всех нас ждет рано или поздно, — сказал Льюис тоном опытного врача-терапевта, знающего,
какие недуги свойственны для людей пожилого возраста.
— Надеюсь, меня сия чаша все же минует. Я стараюсь держать себя в форме, регулярно гуляя со Спотом.
Джордж к тому времени уже прибыл и восседал в кресле, подняв ногу и поставив рядом вездесущую трость. Его большая черная «Ауди», которой управляла супруга, стояла возле гаража Стэнли, а сама Морин в это время потягивала херес вместе с Элен — женщиной лет пятидесяти с серебристыми волосами, одетой в темно-зеленые кожаные брюки и атласную блузку.
— Как ты знаешь, этот дом построили мы, — сказал Джордж, когда Элен вручила Льюису бокал с хересом.
— И Уорлок-хаус — тоже, — добавил Ньюмен и прищурился. — Надеюсь, не ты спрятал эти руки в подвале.
Никто никак не прокомментировал его замечание. Льюис ожидал, что кто-нибудь выскажет свое сожаление по поводу смерти Джо, но этого никто не сделал. Он и не возражал — он бы даже не нашелся, что ответить на соболезнования, однако все же счел это странным. Элен сообщила, что обед скоро будет готов. Стэнли отпустил собаку в сад, а Джордж, открыв огромный альбом с фотографиями, показал Льюису единственный снимок водоводов. У входа в туннель стояли улыбающиеся дети, ни одного из которых Льюис так и не смог узнать. Джордж принялся рассказывать, как они отыскали это место, как собирались там втайне от всех.
— Наверное, я пробрался туда первым.
— Я тоже, — сказал Стэнли. — Я был вместе с тобой. Это был храбрый поступок. Ведь все могло обрушиться.
— Квелл, — сказал Джордж, — больше интересовался взрослыми, которых мы могли встретить поблизости.
— Кто такой Квелл?
— Полицейский. Он приехал к Джорджу, собрал всех и с каждым побеседовал. Ну, с каждым, кто еще жив. Были я, Норман, Джордж, Майкл Уинвуд, Алан Норрис и та Розмари, на которой он женился. Ах да, и еще Дафни Джоунс. Сейчас она Дафни Фернесс.
Наступила тишина, обычно вызываемая произнесением этого имени.
— Ах да, Дафни Джоунс, — сказал Льюис и добавил: — Так, значит, полицейский хотел разузнать о взрослых, которые туда приходили? И что же, взрослого привел кто-то из нас?
— Видимо, да, — сказал Стэнли. — Даже если и так, он или она к настоящему времени уже мертвы.
Прежде чем он мог продолжить, возвратилась Элен и сообщила, что обед готов.
Это был очень хороший обед, который Льюис не мог не оценить. Стол был накрыт превосходно, на нем сверкали серебряные приборы, хрустальные бокалы и вазы. Последние годы, особенно когда тяжело заболела Джо, он давно не ел такой изысканной пищи и не пил такого вина. Все это смягчило его отношение к Бэчелорам, но не расположило рассуждать о том, кто из взрослых, по его мнению, мог приходить в туннель. И все же в голове у него вертелась мысль, которая все чаще не давала ему покоя в последние дни. О том, что теперь он не имел того, что не так давно считал само собой разумеющимся, — бесконечного будущего. Он был одним из старейших посетителей подземелья, и забывать об этом сейчас было бы неправильно. Артрит едва ли убьет его, а вот сердце — вполне может…
Его грезы прервала Элен, которая спросила, о чем он так задумался. Льюис ответил, криво улыбнувшись, что едва ли это поймет тот, кому нет и тридцати. Его замечание пришлось не по душе Элен, которая, вероятно, предполагала, что подпадает именно под эту возрастную категорию. Морин не смогла исправить положение, перехватив его взгляд и подмигнув.
— Я глубоко убеждена, — сказала она, когда они вышли из-за стола, — что мы больше не услышим про эти руки. Простите, но я не хотела говорить об этом во время еды. К настоящему времени полиция уже знает, что ничего не найдет, да и вообще, кому это все нужно?
Никто не ответил. Все расселись, а Джордж хрипло заметил, что у него опять заболела нога, и вопросительно взглянул на Морин.
— Сейчас, дорогой, только допью кофе.
Оставшуюся часть вечера в Тейдон-Бойс Льюис провел, расспрашивая Стэнли о том, как связаться с инспектором уголовной полиции Колином Квел-лом, а когда Джордж и Морин уехали, стал тоже собираться. Ему предстоял долгий путь на противоположный конец Центральной линии метро. Он поблагодарил Элен за великолепный обед, но понимал, что скорее всего оскорбил ее своим замечанием в ответ на ее вопрос. Неожиданно Стэнли заявил, что проводит его до станции, объяснив, что нужно выгулять Спотти.
— Почему ты называешь его Спот[12], хотя он весь черный, без единой крапинки? — спросил Льюис.
— Кличку собаки я попросил выбрать внука, а ведь мальчишке всего шесть лет. Он смог вспомнить только такую. Завести еще одного Ниппера было бы чересчур.
— А почему никто не позвал меня на ту встречу с полицейским?
