– Черт возьми, а я и не боюсь, – парировал заместитель шерифа.
– Рад это слышать, – проквакал шериф, – а я лично боюсь человека, который огреб шесть пуль и продолжает жить как ни в чем не бывало. Давай, прибавим шагу.
Клем поспешил за шерифом, крадущимся в густом тумане по посыпанной кирпичной крошкой дорожке, к парадной двери. На ней висел огромных размеров молоток. Его удары гулким эхом отозвались в мертвом доме. Они подождали. Никто не отозвался на стук.
– Никого нет дома, – заключил Клем.
Он было повернул обратно. Шериф устало опустил руку на плечо помощника, другой потянулся к молотку. Но прежде чем он успел им воспользоваться, дверь открылась.
– Добрый вечер, мисс Галэн, – поприветствовал Агату Валден.
– Вы представляете себе, который сейчас час, шериф? – бесстрастно спросила она.
– Простите за беспокойство, мэм, но без крайней необходимости я никогда не рискнул бы поступить так. Нам срочно нужен ваш племянник.
– Тимоти спит.
– Простите великодушно, но тем не менее мы хотели бы его увидеть.
– Утром я скажу ему, чтобы он зашел в вашу контору.
– Впустите их, тетя, – раздался вдруг голос Тима. Ворча, она приоткрыла пошире дверь и отступила в сторону. Тим стоял возле потухшего камина в пижаме.
– Здравствуйте, шериф, привет, Клем. Что случилось?
– Насколько я осведомлен, вы работаете у Лоры Кинсайд, – произнес Валден вместо приветствия.
– Да, это так. Только сегодня приступил. А что в этом дурного?
– Сегодня вечером на нее было совершено покушение в редакции…
– Что?
– С ней все в порядке. Но она изловчилась всадить в нападавшего шесть пуль.
– А он ничего… он ничего с ней не сделал?
Шериф покачал головой:
– Всего лишь несколько царапин, правда, она очень перепугалась, а в конторе полный разгром.
– И кто же это был?
– Не знаем. Его-то мы как раз и ищем.
– Тогда понятно. Вы просто приехали ко мне поболтать о детективных историях, – хмуро улыбнулся Тим. – Видно, я у вас в списке подозреваемых под номером один. И все потому, что был с Мэлани той ночью…
– Вы работаете у мисс Кинсайд, – твердо сказал шериф. Потом, смягчившись, добавил: – Тем не менее скорее всего шесть пуль в вас не сидит. Вперед выступила Агата:
– Я предлагаю продолжить ваши поиски, шериф, где-нибудь в другом месте.
– Так мы и поступим, мэм, простите за беспокойство. Спокойной ночи.
Когда Агата убедилась, что полицейская машина отъехала, она повернулась к племяннику и сказала:
– Сегодня довольно прохладно. Пожалуйста, разведи огонь, Тимоти.
Тим разворошил угли в камине, пламя вскоре весело загудело.
– Ты пришел домой меньше часа назад, Тим, не так ли? – спросила Агата. – Я не спала и слышала, когда ты открывал дверь.
– Верно, – ответил он.
– Так, где ты был?
– На улице, тетя Агата, занимался своими делами. И тебе посоветовал бы…
– А что же это такое, Тимоти, что ты называешь своими делами?..
Он посмотрел на нее внимательно, улавливая выражение лица.
– Я этому не верю, – наконец произнес он. – Я слышал об этом, но верить, повторяю, не могу. Ты все еще считаешь, что это я. Что на моей совести Гвен Моррисей, Мэлани Сандерс, а теперь и Лора Кинсайд?
– Но это ты сказал об этом, а не я.
– Не цитируй мне Писание! – заорал Тим.
– У меня оно уже в печенках сидит! Скажи-ка мне, где в Библии написано, что ты имеешь право подозревать сына родного брата в том, что он насильник и убийца? Даже шериф так не считает!
– Шериф – болван!
– Нет, – сказал Тим. – Хэнк Валден не болван. Он верит своим глазам и собственному здравому смыслу. Он смотрит на меня и понимает, что я не могу быть тем, кого он ищет. В того сегодня вечером влепили шесть пуль. Шесть пуль! Что, я похож на человека с шестью пулями в потрохах? Посмотри на меня, черт возьми! Похож?
Он сорвал с себя пижамную куртку и швырнул на пол. Его худощавое тело было абсолютно невредимым. Агата кисло заметила:
– У меня нет никакого желания смотреть на твою наготу.
– Наготу?! – Тим саркастически рассмеялся. – Не смотри на нее. Смотри на меня. Это мог бы себе позволить даже Фома Неверующий. Я тоже могу разглагольствовать о Писании. Ты видишь дырки от пуль? Где кровь?
– Нет этого.
– Ну, так что ж?
– Ни дырок, ни крови я и не ожидала увидеть, – ответила Агата.
– Спасибо и на том, – съехидничал Тим. – Следует ли из этого, что ты таким образом признала мою невиновность?
– Вовсе нет, – сразила его Агата. – Это просто означает, что я не невежда, как большинство людей. Они даже не подозревают о бесконечных возможностях зла. Настоящего первобытного исконного зла. По моему разумению, нет ничего невероятного в том, что некто может получить в тело шесть смертоносных пуль и это никак не проявится.
… Он за волосы отрывает ее обнаженное тело от стула и по полу тащит к дыбе.
Она стоит в полутемном алькове комнаты. Форма дыбы удивительно рациональна. Это чудо целесообразности. Инженер оценил бы красоту функциональности. А вроде бы простой механизм, лишь слаженный добротно и надежно из хорошего дерева, металла и кожи. Рама дыбы похожа на кровать. Эти крепкие ремни, этот рычаг, этот ворот, эти цепи и кандалы – все должно служить осуществлению вполне определенных задач, служить безотказно. Вот сюда прикрепляют ноги. А сюда – руки. Один поворот этого рычага и… плоть и кости сначала натянутся, а потом начнут расставаться друг с другом. Тело станет сопротивляться. И чем оно совершеннее физически, тем болезненнее все будет происходить. Постепенно сопротивление ослабнет. Ткани растянутся до предела, кожа лопнет сразу во многих местах, мышцы и сухожилия порвутся, кости поломаются, разъединятся суставы. Все это будет сопровождаться жутким треском. И, наконец, из истерзанного тела хлынут все жидкие компоненты – пот, моча, фекалии, кровь.
Палач бросает ее на хитрую машину лицом вверх. Он быстро сковывает распростертое тело. Она теперь как буква «X». Пока это молодая и упругая плоть, и именно поэтому она будет долго отдалять ужасный конец. Защелкнув кандалы на тонких запястьях и лодыжках, палач с минуту смотрит на девушку. От холода и страха она покрылась гусиной рябью. Ребра выпирают. Плоский живот как барабан. Белое тело испещрено сосудами. Мышцы явственно очертаны. Спутанные волосы свисают почти до пола. Кажется, что ее кожа, растянутая до предела и ставшая противоестественно тугой, светится в темноте. Треугольник медно-рыжих волос внизу живота мерцает в полутьме. Живот нервно подрагивает. Соски прямые и напряженные. Она лежит нагая, замирая от страха. И возникает кощунственная ассоциация с невестой, страдающей от неведения. Так на пародийном свадебном ложе она в трепетном страхе ждет прихода своего супруга по имени боль. Она догадывается, что все это будет происходить в яростном и даже страстном ритме.
– Четверть оборота для начала, милорд, – оповещает палач инквизитора и…
Джулиан проснулся от боли в затекшей шее. Помассировал. Под рукой не кожа, а наждачная бумага. Он приоткрыл сначала один глаз и увидел незнакомую стену. Понятно, ночь прошла в кресле Лориной гостиной. Ворча, он потянулся. Провел ладонью по заросшим щекам. Одежда измята. Джулиан посмотрел на свои часы. Они остановились в четыре семнадцать. Электронные часы на столе показывали шесть тридцать. Встав с кресла, он медленно направился к спальне Лоры. Она продолжала спать под действием снотворного. Дышала ровно, но тяжело. Из-под одеяла высунулась нога. И именно эта обнаженная нога создавала ощущение какой-то трогательной уязвимости. Прежде чем прикрыть, Джулиан нежно погладил ее.
Вернувшись в гостиную, он увидел в окно, что к дому подъехала и остановилась машина Дока Дженкинса. Джулиан встретил его у дверей.
– Вы как раз вовремя, Док, – сказал он.
– Я не могу задерживаться, – заметил доктор, – меня ждут пациенты.
– Побудьте немного, пока я схожу в гостиницу, приму душ, побреюсь и переоденусь. Завтракать не стану. Устрою набег на Лорину кухню, когда вернусь.
– Ну, что ж, – согласился доктор, – на столько отпускаю. Откройте за это секрет: почему вы подозреваете Хэнка и Клема?
– Идите к разгадке от того, что я вам рассказал вчера, – ответил Джулиан. – Вы чисты только потому, что не подходите по временным параметрам. Я доверяю себе, ибо точно знаю, что не делал этого, даже если никто другой того не знает. Ну а эти двое вполне могут быть под подозрением. Она все еще спит мертвым сном, – кивнул он на спальню. – Я скоро вернусь.
Док быстро прошел в спальню. Аккуратно, чтобы не разбудить женщину, поднял одеяло. На Лоре была прозрачная, как дымка, рубашка. Через нее проступали темно-коричневые круги грудей. Док посмотрел на них с восхищением. Рубашка задралась до талии, и взгляд его застопорился на кучерявом треугольнике. Док с трудом преодолел яростное желание дотронуться до вожделенного места.
