– Грязный старикашка, – пробормотал он. Затем осмотрел повязки, проверил пульс и прикрыл Лору. Глубоко и часто дыша, Док вернулся в гостиную и стал дожидаться Джулиана.
А тот уже принял душ и побрился. В глубоком раздумье Джулиан вышел из ванной, накинув махровую простыню. Его торс был покрыт жесткими черными волосами, росшими в форме креста. Верхняя планка протянулась от соска до соска. Вертикальный луч проходил от ямки на шее до зарослей на бедрах. Не одеваясь, он присел на край кровати и снял телефонную трубку. В Бостоне уже не слишком рано – разница во времени составляла три часа. И вполне удобно звонить профессору Стефаньски. Джулиан назвал гостиничной телефонистке нужный номер и положил трубку. Пока соединяли, он успел одеться, схватил трубку и вскоре услышал, впервые за несколько лет, знакомый голос с сильным славянским акцентом. Этот голос принадлежал его учителю.
– Джулиан? Это ты? Старый ты стал, Джулиан. Очень старый. Откуда ты звонишь?
– Из Галэна. Это небольшой городок в Калифорнии.
– Говорят, там хороший климат…
– Да, здесь хорошо.
– А у нас три дня льет как из ведра.
– Профессор, мне нужна ваша помощь. Несколько цитат из тех старинных книг, которые есть в вашей личной библиотеке.
– Да, да, я слушаю…
– Вас это не очень обременит?
– Нет, буду рад помочь. Скажи, какие нужны книги, я запишу.
– Сначала запишите номер телефона. Я буду через несколько минут. Позвоните, когда подберете книги.
Он продиктовал номер Лориного телефона и перешел к делу:
– Так, прежде всего Богэ…
– Да, Богэ… Я пишу, дальше.
– Продолжаю: Реми. И Биллуарта. А кто автор той книги с длинным названием?
– Де Ланкрэ?
– Да, да, Пьер де Ланкрэ. О, чуть не забыл, – еще мне понадобится трактат Бенедикта.
– Записал. Бенедикт. Это все?
– Думаю, этого вполне достаточно.
– О'кей! Жди звонка. Но Джулиан…
– Да, сэр?
– Чем ты там занимаешься? Эти книги… Эти авторы… Неужели ты нашел…
– Не по этому телефону через коммутатор в гостинице. Да, возможно. Наконец-то!
– Боже мой, Боже мой!
– Я заканчиваю разговор, сэр. Пожалуйста, позвоните, как только сможете.
– Да, конечно, Джулиан, мальчик мой. Если ты хочешь дожить до моих лет, прошу тебя, действуй очень осторожно… Обещаешь?
Доку Дженкинсу, сидевшему в гостиной Лоры, было невероятно стыдно за себя. Он проанализировал свой поступок и не нашел никакого оправдания. Может быть кто-то другой попытался бы объяснить все рационалистически: дескать, это был врачебный осмотр, чисто профессиональный интерес. Но делом чести для Дженкинса было никогда не обманывать себя. Никакой медицинской необходимости снимать с Лоры одеяло не было. «Воспользовался преимуществом перед самим же усыпленной женщиной, – корил себя Док. – Это недостойно джентльмена и непростительно для врача. Стареющий маразматик… Последний всплеск мужского естества, подобно тому как вспыхивает свеча, прежде чем погаснуть? Может быть, и так. Но все равно это непростительно. Хотя бы потому, что уже несколько лет Лора нравится мне». У доктора родилось странное чувство некоего душевного родства с насильником в том смысле, что он теперь по крайней мере мог понять мотивацию его поступка. Ведь только несколько мгновений отделяли Дока от возможности самому совершить гнусность. Будь желание чуть сильнее, а воля слабее, он мог бы переступить запретную черту и удовлетворить свою похоть с этой и так уже пострадавшей женщиной. И это он – хороший муж и отец, уважаемый всеми целитель, один из столпов местного общества, добрый старый Док!
К дому подъехал Джулиан. Доктор с облегчением поднялся. Ему не терпелось поскорее исчезнуть из этого дома. Сможет ли он когда-нибудь взглянуть в лицо Лоре Кинсайд без угрызений совести? Как он теперь станет дотрагиваться до нее, осматривать, лечить? Может ли он в конце концов доверять самому себе? Он открыл дверь и впустил Джулиана.
– Она еще спит? – сразу же поинтересовался тот.
– Спала, когда я в последний раз заходил в спальню…
– Спасибо, что подменили меня, Док.
Зазвонил телефон.
– Это, наверное, меня, – объяснил Джулиан и снял трубку. На улице доктора пронзила невероятная мысль. А не он ли сам насильник?.. Вдруг на него находят минуты забвения… что, если это такое жуткое беспамятство… приступы шизофрении? Эти страхи мучили его по дороге к машине. Включая зажигание, он твердо ответил себе: «Нет, может быть, он и грязный старикашка, но насильником не был и быть не мог. Слишком много доказательств против. Где в таком случае пули? А временной расчет Джулиана?»
Док резко нажал на газ и помчался от дома Лоры Кинсайд.
Тем временем Джулиан закончил разговор и повесил трубку. Он старательно записал в блокнот все, что продиктовал его старый учитель, прочитал вслух и теперь изучал полученную информацию в деталях. Это вызывало у него смешанное чувство неуверенности и восторга. Он не узнал ничего такого, о чем не слышал бы раньше или, по крайней мере, не подозревал. Но собранные воедино факты позволили ему подтвердить гипотезу, возникшую в глубинах его сознания.
– Который час? – сонно спросила Лора.
Обернувшись, поскольку стоял спиной, он увидел ее в дверях. На ней была только прозрачная рубашка. Глаза отекли от долгого сна.
– Пора завтракать, – бодро ответил Джулиан, быстро запихивая в карман записную книжку. – Я хочу есть, а ты?
Она покачала головой.
– Я слышала звонок, кто это был?
– Это звонили мне. – Он подошел ближе к ней.
– Как себя чувствуешь, дорогая?
– Нормально… Пора собираться на работу…
– Ну, уж нет, только не это. Приказ Дока – полный покой, – твердо сказал Джулиан.
– Дневной выпуск…
– Один раз Биллу Картеру придется обойтись без вас. Бросив взгляд на ее одеяние, он поинтересовался:
– Тебе, наверное, холодно?
Она, кивнув, согласилась:
– Да, холодно.
Потом, посмотрев ему в глаза долгим пристальным взглядом, произнесла:
– Согрей меня, Джулиан, согрей поскорее…
Не отводя взгляда, Лора подошла к нему вплотную и прильнула.
У него вспыхнуло желание и охватило всего, распространяясь как огонь. Он взял ее лицо в свои ладони, и губы их слились. Быстро без слов, не тратя времени на нежности, они обхватили друг друга. Они не помнили, как очутились сначала в спальне, а потом оба, уже нагие, в кровати, брошенные сюда взрывом страсти, подталкиваемые пульсирующим, неугомонным потоком крови в теле каждого.
Позднее напомнил о себе голод. Облачаясь в халат, Лора спросила:
– Ты умеешь жарить яичницу?
– Если это надо…
– Надо. А я пока позвоню Биллу Картеру по поводу сегодняшней передовицы.
– Подробный отчет о нашем поистине чемпионском сражении в постели?
Лора швырнула в него подушку.
– Зверское нападение прошлой ночью на Мое Редакторское Величество. Такой заголовок поможет продать энное количество номеров дополнительно.
– Ты железная леди…
– Будем надеяться, что твоя яичница железной не будет.
– Яичница а ля Джулиан – железная? Ну нет, она будет такой же воздушной, как твоя обворожительная сорочка.
Джулиан поднял ее с пола и с удивлением обнаружил разрыв по шву. Это он в порыве страсти порвал прозрачное одеяние Лоры. Она рассмеялась…
Дневной выпуск «сигнала» разошелся мгновенно. Жители Галэна с жадностью читали сенсационный материал, хотя сам факт нападения на Лору и ниспосланное ей тяжелое испытание новостью не были. Все это уже не один час пережевывалось потрясенными городскими сплетниками. Лора позволила себе в материале несколько язвительных замечаний по поводу неэффективной работы людей шерифа. Это, естественно, не обрадовало Хэнка Валдена, хотя он был вынужден признать, что они не беспочвенны. Он также понимал и деловые интересы Лоры – надо было продать как можно больше номеров газеты.
Самым обеспокоенным человеком в городе в тот день был, наверное, Док Дженкинс. Когда изможденный послеобеденным обходом больных он вернулся вечером домой, его стали одолевать мрачные мысли. Он единственный осматривал женщин, подвергшихся нападению. И только он знал подлинные невероятные размеры орудия, служившего удовлетворению похоти.
Его беспокоил не на шутку и прилив собственной страсти в спальне у Лоры. Угрызения совести по-прежнему мучили его, будто бы он совершил нечто ужасно постыдное. Как холодный лунный свет сквозь туман, пробивался через этот ворох мыслей страх за собственную дочь – и она могла стать приманкой для насильника. Вконец измотанный, он наконец улегся в постель рядом с женой. Док уже не мог видеть, что происходило за окном комнаты дочери. В это время прямо к окну Дженни кто-то карабкался по ветке перечного дерева.
… – Четверть оборота для начала, милорд, – оповещает палач инквизитора и видит его согласный кивок.
