Они зашли в ресторан и съели по омлету – по два пятьдесят на человека. Свен взял себе кружку пива, а Арону – ситро.
Поле еды Свен достал из деревянной табакерки, которую ему в свое время отдал Арон, порцию снюса, засунул под верхнюю губу и мрачно посмотрел на принесенный счет.
– В новой стране еда бесплатно, – сказал он, когда они вышли на улицу.
– Ну да?
– Платят только те, у кого есть деньги.
В середине дня они уже сидели на пароходе, пересекая пролив. Арон все время оглядывался и видел, как медленно съеживается его остров, постепенно превращаясь в серо-коричневую полоску на горизонте. Остров как будто медленно тонул в море, и ему казалось, что вместе с островом тонет весь его привычный мир.
За два года Юнас, оказывается, забыл, как здорово просыпаться у моря. Как будто ты космонавт – тебя усыпили и отправили на далекую планету, а там все другое: и воздух, и запахи, и звуки.
В день праздника он открыл глаза и услышал дыхание ветра и крики чаек, жужжание шмеля, бьющегося в оконное стекло, скрип велосипедов на береговой дороге… и самое главное – неумолчный, неравномерный ропот прибоя. Волнующий и успокаивающий.
Вилла Класс, подумал он.
Все эти звуки ему знакомы. Он опять оказался в солнечном, летнем мире, куда отец возил его почти каждый год с младенчества. Но теперь-то он уже взрослый. Ну, хорошо… почти взрослый. Двенадцать лет. И теперь он уже не живет с папой в большом доме дяди Кента, у него теперь свой домик, гостевой. Небольшой, конечно, – узкая комната с белыми стенами и натертым белым воском деревянным полом, зато свой. И у старшего брата Матса, и у двоюродного брата Каспера тоже… у каждого свой дом. Целых четыре недели он будет хозяином собственного дома.
Тетя Вероника, папина сестра, помогла ему постелить постель. Пришла с простынями и наволочками и оставила после себя легкий запах духов.
Красивое белое платье, а глаза такие же, как у папы, – серо-голубые. Юнасу очень нравилась тетка. Он даже соскучился – они не виделись уже два года. В прошлом году они не были на Эланде, а у тети Вероники не было времени заехать навестить их в Хускварну. Может, и вправду не было времени, но Юнасу всегда казалось, что тетя Вероника и его мама не особенно жалуют друг друга.
– А теперь управляйся сам, – улыбнулась тетя Вероника, надевая на подушку наволочку. – Здесь ты хозяин. Здорово, правда?
Еще бы не здорово. Никто не мешает.
Он сел в постели и выглянул в окно. Совсем рядом вода – плавательный бассейн. Метрах в десяти, не больше.
За береговой дорогой, под обрывом, темно-синяя сверкающая рябь пролива.
А над обрывом, почти на самом краю, – курган. Говорили, что это старый могильный курган и там появляются привидения. Не днем, конечно. Не при таком палящем солнце.
Юнас встал и натянул шорты.
Еще раз прислушался. Ни разговоров, ни звяканья посуды – ничего. Никаких звуков, кроме тихой многоголосой фуги островного лета.
Вчера, когда он пошел спать, празднование продолжалось. Впрочем, праздновали кто как: Мате с двоюродными братьями сидели на мостках у воды и ждали, не появятся ли какие-нибудь девочки, отец пошел в ресторан, тоже принадлежавший семье Клосс. Он был там за главного. А тетя Вероника и дядя Кент сидели на деревянной веранде, выстланной наподобие палубы, с аккуратными желобками между досками. С ними были муж Вероники, приехавший на пару дней из Стокгольма, и новая подружка дяди Кента. Юнас даже не знал, как ее зовут. Насколько он помнил, у дяди Кента каждое лето была новая подружка. Все они, как правило, были неразговорчивы, молча сидели за столом и вскоре исчезали.
Юнас чересчур устал, чтобы присоединиться к компании. Он лег в десять и быстро заснул под отдаленные звуки музыки, тихие разговоры и громкий, но все же приглушенный смех.
И проснулся с ощущением счастья.
Застегнул шорты, надел тонкую футболку, открыл стеклянную дверь и вышел на солнце. Было всего восемь утра, но солнце стояло высоко и жгло, как в полдень.
Два участка виллы Клосс. Камень, кое-где кусты и буйно растущая румянка. Раньше третьим участком, самым южным, владел отец, но потом дела его пошли не слишком хорошо, и участок он продал. Первое, что сделали новые владельцы, – пометили ревир: вкопали столбы и отгородились от виллы Клосс штакетником. В прошлом году штакетника не было.
Юнас захотел есть. Наверняка у дяди Кента в кухне найдется что-нибудь пожевать.
К монументальной вилле дяди Кента шла широкая, мощенная гранитными шестиугольниками дорога. Юнас посмотрел на бассейн – вода выглядела теплой и прозрачной, но в бассейне почти никто никогда не плавал.
У взрослых вечно не хватало времени, а Юнасу больше нравилось купаться в море. Настоящее купание на лоне дикой природы: скалы, водоросли и мелкие рачки, которые чувствительно щиплют за ноги, если долго стоишь на месте. Юнас как-то спросил у проходящего старика с клюкой, как они называются, и получил исчерпывающий ответ:
– Щипалки.
Он поднялся на обращенную к морю веранду-палубу Эта веранда и точно такая же в доме Вероники будут его рабочим местом в ближайшие недели. Ему предстоит отшкурить их и покрыть китайским маслом, чтобы не гнили и не темнели. Но не даром. Пообещали за работу тридцать пять крон в час – куча денег. Он согласился не думая.
Вилла дяди Кента была просто огромной, с панорамными окнами по всему фасаду. Юнас отодвинул стеклянную дверь на роликах и вошел.
Эта прохладная продолговатая комната с окнами во всю стену всегда напоминала Юнасу рубку космического корабля. Он, разумеется, никогда не был в рубке межпланетного корабля, но в кино выглядело очень похоже. Комната забита всевозможной электроникой. Маленькие лампочки в потолке с управляемым светом, огромная стереоустановка и еще более огромный телевизор. И стерео, и телевизор подключены к вмонтированным в стену метровым колонкам светлого дерева.
Справа у входа, рядом с новенькой беговой дорожкой, стояла красная сумка дяди Кента с клюшками для гольфа, а чуть подальше – вход в сверкающую чистотой кухню. Оттуда доносилось звяканье посуды.
Дядя Кент нанял служанку – то ли из Польши, то ли из Латвии. Она уже хлопотала вовсю. Выставила на разделочном столике все, что полагалось к завтраку: хлеб, масло, соки, яйца, фрукты, молоко и четыре сорта хлопьев.
Юнас уставился на угощение. Хорошо, что он один, – дома к еде не подойдешь, пока Мате не возьмет все, что ему захочется. А тут – подходи и бери. Он взял голубую плошку, насыпал туда хлопьев, залил молоком и устроился на черном кожаном диване, самом большом. Отсюда видно все: и каменистый луг, и береговая дорога, и могильный курган на обрыве.
Через четверть часа стеклянная дверь поехала в сторону, и в гостиной появилась Вероника.
– С добрым утром, Юнас, – сказала она приветливо. – Как спалось?
С утра деловой вид: темный костюм, вишневые блестящие туфли.
Юнас поспешно проглотил хлопья и кивнул:
– Замечательно.
– А где Кент и Никлас?
Юнас пожал плечами:
– Я никого не видел, тетя Вероника.
– Бегают, наверное. – Тетя Вероника улыбнулась.
Зимой она жила в Стокгольме со всей семьей, с мужем и детьми – восемнадцатилетним Урбаном и Каспером; Касперу только что исполнилось пятнадцать. А на летние месяцы Вероника переезжала на Эланд. Именно она и была главным мотором в «Эландике». С конца мая до начала сентября выходных у нее не было.
– Какие планы на сегодня, Юнас?
– Буду шкурить веранду.
– Не сегодня, Юнас. Сегодня праздник. Считай, что у тебя отпуск.
Хорошо звучит – отпуск. Не какие-то каникулы, а отпуск. Работать еще не начал, а уже отпуск.
«Эландик» располагался в паре километров к югу от Стенвика и целиком принадлежал семье Клосс. Лизе предстояло работать в первую очередь там, в ночном баре, но иногда и в поселковом ресторане, тоже принадлежавшем семье Клосс.
На въезде стоит будочка с вахтером, а автомобильная дорога перегорожена шлагбаумом. И конечно, камера наблюдения – они теперь везде. Лиза почти физически ощущала ее холодный, будто ощупывавший глаз. Она сказала вахтеру, кто она такая, тот кивнул и открыл шлагбаум. Дальше дорога заасфальтирована. Проехала мимо рядов палаток и кемперов и спустилась почти к воде, к белому оштукатуренному зданию отеля «Эландик».
Лень летнего солнцеворота. А вчера был главный праздник, канун дня летнего солнцеворота. Сплошные вечеринки по всему острову. Но в «Эландике», само собой, и сегодня праздник. По крайней мере, в ночном клубе. Лва диджея и две группы работают посменно, с раннего вечера до поздней ночи.
Сегодня – первое выступление Леди Саммертайм. Хорошо бы не облажаться.
Она даже не думала, что «Эландик» такой большой. Целый поселок, тщательно спланированный, с прямыми улицами и обширными газонами. Мог, наверное, вместить больше тысячи приезжих – они собирались на пляже, у бассейнов, на поле для гольфа, в отеле, в ночном клубе. Лиза осмотрелась – людей вроде не так много, а те, которых она успела заметить, двигались, как лунатики. Многие отсыпались после вчерашнего, а кто-то уже загорал на пляже, скрытом густыми лиственными посадками.
