— "Флорентина", — кивнул Дарт. — Один из моих любимых сервизов.
— Норман, вы знаете все!
— Даже зверя можно обучить, — сказал Дарт.
Лили наложила себе по крошечной порции перцев обоих видов, несколько оливок и четвертинку яйца. Дарт сгреб в тарелку половину красных перцев, проигнорировав зеленые, большую часть оливок, половину яиц и сыра и почти все анчоусы. Порцию довершил шестидюймовой толщины ломоть, оторванный от французской булки. Остальным пришлось выбирать из того, что осталось.
Дарт сел за стол, подмигнул Лили и, взяв бутылку из ведерка со льдом, наполнил свой бокал белым вином.
Маргарет заняла свое место и долго внимательно рассматривала лежащую на тарелке еду.
— Это то, что мисс Везеролл называла своим «Средиземноморским блюдом». Монти Чендлер выращивал перцы вместе с другими растениями в отдельном садике к северу от главного здания.
Пока Маргарет говорила, Дарт отправлял в рот перцы, вареные яйца, укладывал полоски сыра на толстые ломти хлеба и уписывал все за обе щеки. Когда она умолкла, он откусил кусок хлеба и запил вином. Затем причмокнул губами.
— Сыр потусторонний.
— Сирийский. — Маргарет мрачно наблюдала за тем, как он ест. — Мы покупаем его на рынке деликатесов, а мисс Везеролл заказывала у импортера из Нью-Йорка. Она не скупилась для своих гостей.
Дарт приподнял бутылку и качнул ею в сторону Маргарет.
— Да, пожалуйста, — церемонно ответила она.
Он налил полстакана Маргарет, затем долил Мэриан.
Порыв ветра сотряс стены дома, словно рука великана. Лили нервно смяла в руке салфетку.
— Лили, вы ведь пережили здесь тысячи гроз, — обратилась к ней Маргарет. — Нынешняя не может быть такой страшной, какой кажется, поскольку еще не отключили электричество.
И в этот момент бра на стене погасли. Теперь в темных окнах, атакуемых ветром, плясали лишь отражения огоньков свечей.
— Ну вот, сглазила, — сказала Маргарет. — Ладно, не в первый раз. Лили, перестаньте дрожать. Вы же знаете, свет скоро включат.
— Я знаю... — Лили зажала ладони между коленями и опустила глаза.
— Ну, так ешьте.
Лили удалось донести до рта маслину.
— Мэриан, я думаю, следует отнести свечу Агнес. Она поела?
— Если можно назвать это едой, — ответила Мэриан. — Не волнуйтесь, я позабочусь об Агнес. И принесу еще свечей, чтобы мы видели, что у нас в тарелках.
— Не могли бы вы заодно проверить телефоны? — Маргарет повернулась к Дарту. — Один из недостатков проживания в подобных местах состоит в том, что, когда выходит из строя электричество, с телефонами в пятидесяти процентах случаев происходит то же самое. Местные власти слишком бедны, чтобы провести подземный телефонный кабель.
— Пороки демократии, — сказала Дарт. — К власти приходят не те.
Маргарет снисходительно взглянула на него:
— А, так значит, вы разделяете пристрастие Джорджины Везеролл к сильным лидерам, не так ли?
Отвлеченная на секунду от своих страхов, Лили подняла на них глаза.
— Я частенько думаю об этом. Это правда, хозяйка говорила, что сильными нациями должны управлять сильные лидеры. Поэтому она и любила мистера Ченсела. Говорила, что он сильный человек и что страной должен управлять кто-то вроде него.
Дарт буквально просиял.
— Хорошая девочка, Лили. Вернулась в мир живых. Целиком и полностью согласен с хозяйкой: из Линкольна Ченсела получился бы прекрасный президент. Нам нужен человек, который знает, как натянуть вожжи. Смею заверить вас, я сам неплохо бы с этим справился.
— Не сомневаюсь, — сказала Маргарет.
Дарт допил остатки белого вина.
— Смертный приговор для каждого, кто имел глупость попасться на преступлении. Этим мы делаем генофонду прививку в правую руку. Публичные казни на глазах у живой аудитории, транслируемые по телевидению. Телевизионные трибуналы, так? И показать им, что происходит после суда. Отменить подоходный налог, чтобы чернь и бездари не кормились за счет людей с возможностями. Школы поставить на коммерческую основу. Вместо степеней выдавать денежные поощрения, спонсируемые владельцами крупных корпораций. И так далее и тому подобное. А теперь, когда с салатным вступлением покончено, почему бы нам не посмотреть, что там под крышками кастрюлек?
— Сдается мне, — сказала Маргарет, — что подобные шутливые разговоры с дикими взрывами фантазии велись здесь во времена мисс Везеролл. Вы согласны со мной, Лили?
— О да, — встрепенулась Лили. — Послушать, что говорили эти люди, можно было подумать, что все они сошли с ума.
— Одна из картин в этой комнате действительно висела здесь и в те дни. Как и портрет отца мисс Везеролл на лестнице. Это все, что уцелело от ее коллекции произведений искусств. Хотите попробовать угадать, какая картина?
— Вон та, — Нора указала на портрет женщины, чье знакомое лицо выглядывало из-под красной шляпы, размером и формой напоминавшей призовую тыкву.
— Правильно. Конечно же, это мисс Везеролл Мне кажется, что этот портрет передает всю силу ее характера.
В комнату вернулась Мэриан с подсвечником в каждой руке и двумя другими, зажатыми под мышками.
— Думаю, эти тарелки уже можно убрать, Мэриан, — сказала Маргарет, — и передать мне другие, чтобы я могла разложить в них главное блюдо. Как бедняжка Агнес?
— Перевозбуждена, и я не могу понять почему. — Мэриан начала собирать тарелки. — Телефоны отключили. Думаю, к утру заработают.
— Мне очень хотелось бы еще раз повидаться с Агнес, — сказала Нора.
Маргарет сняла серебряную крышку с того, что на первый взгляд напомнило круглую буханку хлеба, корочку которой пятнали зеленые крапинки.
— Норма, — сказала она, — я уверена, что мы с Лили сможем помочь вам не хуже Агнес Бразерхуд. Над каким проектом вы работаете? Это книга?
— Может, когда-нибудь и станет книгой. Меня интересует определенный период в истории «Берега».
Маргарет надрезала корочку и двумя ловкими движениями ножа отделила и положила первую порцию на верхнюю в стопке тарелку. Из-под хрустящей корочки выскальзывали тонкие коричневые ломтики мяса, блестевшие ароматной подливкой. С другого блюда она брала и добавляла в тарелки маслянистый белоснежный горошек.
— В корзиночке есть сдобное печенье. Норма, не могли бы вы передать это Лили?
Дарт наблюдал за сочащейся из-под корочки подливкой.
— Что там за начинка?
— Пирог с луком-пореем и кроликом и белый горох в масле. Кролик в соусе «беурре мание», и будьте уверены, я не забыла вытащить оттуда все до единого лавровые листочки.
— Мы едим кролика?
— И, заметьте, крупного кролика Нам повезло, что мы смогли раздобыть его. — Маргарет наполнила следующую тарелку. — В былые времена Монти Чендлер ловил трех-четырех кроликов в месяц. Кажется, так вы говорили, Лили?
— Так, — подтвердила Лили, склоняясь над блюдом и вдыхая его аромат.
— Мэриан, вы не принесете нам «Талбот»? — Пока Маргарет раскладывала пищу в оставшиеся тарелки, Мэриан наполнила вином четыре бокала.
Как только она села, Дарт зачерпнул вилкой как можно больше, положил в рот, с подозрительной миной пожевал и сказал:
— Довольно вкусно для грызуна-вредителя.
Маргарет повернулась к Норе.
— Норма, насколько я понимаю, исследования, о которых вы упомянули, сфокусированы на Хьюго Драйвере.
Норе очень хотелось быть в состоянии насладиться одним из самых вкусных обедов в ее жизни.
— Да, но меня также интересуют другие люди, жившие здесь в то лето. Меррик Фейвор, Крили Монк, Билл Тайди и Кэтрин Маннхейм.
Опустив глаза в свою тарелку, Лили Мелвилл нахмурилась.
— Ни одной знакомой фамилии. Лили, вы помните кого-нибудь из них?
— Еще бы не помнить! Мистер Монк был ужасным человеком. Мистер Фейвор — хорошеньким, как кинозвезда. Мистер Тайди чувствовал себя как рыба, вынутая из воды, и был весь погружен в себя. Он не любил хозяйку, но, по крайней мере, делал вид, что это не так. В отличие от нее. Ее, видите ли, нельзя было беспокоить, зато сама она шныряла повсюду, — Лили остро глянула на Нору. — Обвела вокруг пальца и хозяйку, и Агнес, но только не меня. Что бы с ней ни случилось, — все лучше, чем она заслужила.
Ненависть в ее голосе, верно хранимая десятилетиями, была не ее ненавистью — Джорджины. И это тоже было истинной сутью «Берега».
Маргарет все это уже слышала, но понятия не имела о событиях, послуживших причиной ненависти.
— Лили, — воскликнула она. — Я никогда прежде не слышала, чтобы вы так отзывались о ком-то. Что сделала эта девушка?
— Оскорбила хозяйку. А потом сбежала отсюда и кое-что с собой прихватила.
На лице Маргарет отразилось понимание.
— А, так это та гостья, которая инсценировала свое таинственное исчезновение. Она, кажется, украла рисунок Рембрандта?
— Редона, — поправила Нора.
— Гадкий был рисунок. На нем была изображена женщина с птичьей головой... все такое темное, грязное. Словно обнажал ее темную душу. И женщина с рисунка была похожа на нее.
