Чиновник посмотрел и тут же вернул его обратно.
— У меня, когда-то такой же был, ну, я имею ввиду — похожий на этот. Я его повесил над своим письменным столом, в этом кабинете. А еще, мы хотели соорудить…
— Не понял, — прервал его Ланер, — зачем в кабинете…
— Как зачем? Это ведь он и есть.
— Кто? — удивился Ланер. Его остановил рукой Бокар.
— Как, кто? Вы мне только что показали его портрет. На нем изображен Алесандро Харари. Он запретил нам выставлять напоказ и рисовать его портреты, лепить скульптуру, не смотря на то, что мы настаивали на этом. Он позволил установить лишь небольшую табличку, — мэр показал небольшую дощечку, висевшую над его столом. — Вот, это все, что у меня есть в память о нем.
На дощечке было что-то написано на латыни.
— «Люби природу, заботься о ней, и она отблагодарит тебя за это своими дарами» — таков перевод этих слов, — сказал мэр.
— Сколько же ему лет? — поинтересовался Бокар.
— Ну, лет сорок, сорок пять. Я точно не знаю, он всегда выглядел молодо. А, что?
— Он молод и у него все впереди, — сказал Бокар.
— Он настоящий сын природы, заботливый и любящий ее, — сказал мэр.
Вечером в гостиницу, где остановились сыщики, пришла известная им дама Камель Сальман.
— Что вы тут делаете? — удивился Ланер.
— А я, к вам, — сказала Сальман.
— К нам, но зачем? — удивился Ланер.
— У меня есть для вас новости, которые вас заинтересуют.
— И, что же это за новости?
— У меня для вас письмо, от некоего Алесандро Харари. — сказала Сальман.
Сыщики словно остолбенели, услышав эти слова. Они пригласили Сальман зайти в номер.
— Давайте письмо, — произнес Ланер, протягивая руку.
— Нет, не дам. Вы должны мне пообещать кое-что.
— И, что вы хотите?
— Я хочу вашего со мной сотрудничества по тому делу, что вы ведете.
— С какой это радости? — бросил Ланер.
— А с той, что мне известно о профессоре больше чем вам.
Оба сыщика переглянулись.
— И, каким же образом это стало вам известно? — спросил Ланер. — Не сам ли профессор известил вас об этом?
— Представьте себе, сам, в письме. Одно письмо он написал мне, а другое адресовано вам обоим.
— Покажите, — в приказном тоне произнёс Ланер.
— Сначала, пообещайте, что я буду в курсе всего вашего расследования, — сказала Сальман.
— Нет, это исключено, — произнес Ланер.
— Как знаете. Тогда я вам его не отдам. И ничего вам не расскажу.
— Придется уступить даме, — предложил Бокар. — Но мы мадам находимся на службе, поэтому не всей информацией сможем делиться с вами. Есть и засекреченная информация.
— Это я понимаю, — слегка смягчившись, сказала Сальман. — Тогда обещайте, что дадите мне первой всю возможную информацию по этому делу.
— Хорошо, — сказал Ланер со вздохом. — Это мы вам обещаем.
— Смотрите, я вам доверяю, — произнесла Сальман и, вынув письмо из сумочки, протянула его сыщикам. — Вот оно.
Ланер раскрыл письмо и прочел его вслух: «Это письмо направлено вам Ланер и Бокар. Я хвалю вас за проявленное усердие и острый ум, в стремлении поймать меня. Я решил опередить вас. Лист в камине, найденный вами, не успел, по-видимому, сгореть, поэтому вы читаете эти строки. Адское пламя не забрало мои строки стихов, так же, как и не тронуло тех по вине которых сгорел лес. Сальман уже знает о преступлениях и потому, скорей всего, сделает репортаж об этом. Не препятствуйте ей в этом, это бесполезно, она журналист, и своего добьется. Хоть у вас и хватило ума найти мое скромное жилище в лесу, вы не сможете выполнить остальное, если я этого не захочу. Меня подвела любовь к стихосложению, самому прекрасному, что было изобретено человечеством.
P.S. Пусть теперь человечество узнает правду, но лишь ту, которую ему позволено знать природой. В.Г. ключом ей станет».
— Что вам еще известно? — спросил Ланер.
— В письме, — начала Сальман, — которое было адресовано мне, он пишет о своих преступлениях, и о том, что его толкнуло на это. Он рассказывает и обвиняет этих погибших миллионеров в уничтожении природы и многих миллионов живых существ. В глазах правосудия — он преступник, но для миллионов простых людей, любящих этот мир — он борец за справедливость и настоящий защитник природы.
— Но, ведь он же убивал людей, — сказал Бокар.
— Может они заслужили этого, — пыталась оправдать Сальман.
— И вы об этом написали в газете? — спросил Ланер.
— Естественно. Пусть люди знают о преступлениях против природы, ведь она не может о себе говорить, о своих проблемах. В конечном счете — ее проблемы станут и нашими. Погубив природу, все человечество окажется на грани вымирания…
— Вы явно прославитесь, — сказал Ланер. — Люди, о которых вы написали, сильные мира сего. Это мультимиллиардеры, им подчиняются даже правительства, не то, что законы.
— Но природа им неподвластна, — с гордостью парировала Сальман.
На следующий день они втроем вернулись в Марсель. Вечером после отчёта у комиссара, Ланер зашел в свой кабинет, где находился Бокар сидя за ноутбуком. Свет не горел, а мягкий голубой свет экрана отбрасывал лёгкий голубоватый оттенок на лицо Бокара.
— Запутанное дело, — произнес Ланер со вздохом. — Эта журналистка Сальман действительно сделала репортаж и дала несколько статей в крупные издательства журналов. Она выложила на страницах модных газет и журналов все о преступлениях, мотив и подробности. Комиссар в бешенстве, я только что от него.
— Да, я уже прочел её статьи в Интернете, — сказал Бокар, не отрываясь от экрана. — Но многое ей остаётся и неизвестно, во всяком случае, пока. Профессор Харари дал ей лишь те сведения, которые он посчитал нужным выставить на общее обозрение, придать огласке, утаив главное. А вот зачем он предал их огласке? Этот вопрос пока остается открыт. Его судьба, как и он сам, весьма загадочна и покрыта многими тайнами, уходящими в прошлое. Разгадав их, мы сможем найти и его.
— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Ланер.
— Ну, во-первых, вспомним о копии картины. Судя по тому, что нам сказали в биогороде, то профессору около 160 лет, а выглядит он на лет сорок.
— Ты что, веришь в эту чушь?! — повысив голос, сказал Ланер.
— Приходится, суди сам. Если этот портрет писал сам Ван Гог, глядя на профессора, когда ему было лет сорок, судя по изображению. А портрет этот Ван Гог написал в 1890 году. Я прочел об этой работе на сайте художественной галереи. То сейчас профессору должно быть около 160 лет, а выглядит он, если верить мэру городка, на лет сорок или сорок пять. Он почти не изменился за последний век.
— Но ведь такого не может быть. Скорей всего, он просто похож внешне на человека с портрета. Просто случайное совпадение, вот и все.
— Ты так думаешь? — Бокар над чем-то задумался, а затем продолжил. — Скажи-ка Ланер, что тебе известно о эликсире Питера Пена?
— Эликсир? — переспросил Ланер. — Не слыхивал о таком. А вот, о Питере Пене слышал. Это герой…
— Дело не в Питере Пене, — перебил его Бокар, — это всего лишь название за сходство главного героя. Этот эликсир был открыт учеными. Его выделяет бальзамическая пихта. Она выделяет гормон, который назвали в честь Питера Пена, за его рост, так как герой известного произведения не растет. Этим гормоном дерево защищает себя от личинок насекомых. Насекомые откладывают личинки в коре дерева, а пихта выделяет гормон, который останавливает рост этих личинок, и поэтому личинки не развиваются, их рост прекращается, то есть они не вылупляются, не превращаются во взрослое насекомое. Насекомые, по этой причине, не откладывают свои личинки в кору этого дерева.
— Ты предполагаешь, что профессор Харари нашел формулу подобного эликсира? И этот эликсир позволяет ему жить вечно или, по крайней мере, продлевает ему жизнь весьма долго?
— Как видишь, даже дерево, спустя многие сотни лет, смогло адаптироваться к окружающей среде, и защитить себя от врагов. Почему бы и человеку, занимающему наивысшую иерархию среди живых существ, населяющих нашу планету, не создать подобный эликсир.
— Ты меня озадачил. Но, ведь, если это и правда, то тогда этот человек несет в себе не только пользу от знаний, но и угрозу для человечества. Ведь, его знаниями могут воспользоваться для корыстных и весьма не гуманных целей.
— Именно так. Разве мог предвидеть Альберт Эйнштейн, что потомки, овладев его знаниями, создадут бомбу, убивающую и уничтожающую все вокруг на сотни тысяч километров, а зараженная земля еще много веков будет убивать своих обитателей.
— Я думаю, что профессор знает об этой опасности, иначе бы он не рассказывал миру о земных катастрофах, происходящих по вине людей, и уж тем более, не наказывал виновных. Ему известно что-то еще, и это куда более опасней, чем сотни ядерных бомб, попади эти знания в руки преступников или корыстных и безответственных людей. Мне удалось выяснить еще кое-что о Харари.
