Он остановился. Перед ним, прямо под сосной, лежали человеческие испражнения и обрывки туалетной бумаги. Сердце забилось. Теперь он знал, что не ошибся. Кто-то разбил палатку у озера. Кто-то, кто курил сигареты и ходил по нужде.
Но пока он не знал самого важного – что связывало неведомого туриста с Гербертом Молином? Он снова пошел к месту, где стояла палатка. Собственно говоря, следовало бы поискать тропку к большой дороге – где-то он должен же был оставить машину?
И он тут же понял, что ошибается. Палатка, скорее всего, служила укрытием, причем тщательно продуманным. Это никак не сочеталось с машиной, оставленной у проезжей дороги. Какая альтернатива? Это мог быть мотоцикл или велосипед – их легче спрятать. Или может быть, кто-то подвез.
Он посмотрел на озеро. Есть и такая возможность – он приплыл на лодке. Вопрос только, где эта лодка.
Джузеппе, подумал он. Надо поговорить с Джузеппе. У меня нет никаких оснований тайком вести частное расследование. Этим должны заниматься полицейские Емтланда и Херьедалена.
Он снова уселся на ствол. Стало холодно. Солнце садилось. Сзади него что-то затрепыхалось в ветвях – птица? – но когда он оглянулся, она уже улетела. Он поднялся и пошел назад. У дома Молина стояла полная тишина. Его зазнобило, он не мог понять отчего – от холода или от мысли о разыгравшихся здесь событиях.
Он поехал назад в Свег. В Линселле он остановился у магазина ИКА[2] и купил местную газету «Херьедален», выходящую каждый четверг, и удостоился дружелюбного кивка кассира. Стефан понял, что тот сгорает от любопытства.
– Осенью тут обычно не так-то много приезжих, – сказал кассир.
На груди у него висела табличка с именем – Турбьорн Лунделль. Стефан мог сказать ему все, как есть.
– Я был знаком с Гербертом Молином. Мы работали вместе, пока он не ушел на пенсию.
Лунделль смотрел на него изучающе.
– Полицейский, – сказал Он. – А что, наши не справляются?
– Я не занимаюсь расследованием.
– Но ты же приехал сюда аж… откуда? Из Халланда?
– Вестеръётланд. У меня отпуск. А что, Герберт рассказывал, что он приехал из Буроса?
Лунделль покачал головой:
– Это полицейские сказали. Но он делал покупки у нас. Раз в две недели. Всегда по четвергам. Лишнего слова не скажет. И всегда покупал одно и то же. Правда, насчет кофе он был очень привередливым. Я заказывал для него специально французский сорт.
– А когда ты видел его в последний раз?
– За неделю до его смерти. В четверг.
– И ничего такого не заметил?
– А что я должен быть заметить?
– Не знаю… может, он был не такой, как всегда.
– Был такой, как всегда. Ни одного лишнего слова.
Стефан запнулся. Не надо бы задавать эти профессиональные вопросы Пойдут слухи, что приезжий полицейский шныряет повсюду и что-то вынюхивает. Но он не мог удержаться и задал еще один:
– А не заходил ли в последнее время к вам в магазин кто-нибудь незнакомый?
– То же самое спрашивали и полицейские из Эстерсунда и местный, из Свега. Я и им сказал – кроме нескольких норвежцев и бельгийца, сборщика ягод, никого чужих не было.
Стефан поблагодарил, вышел из магазина и поехал в Свег. Стало совсем темно, да и голод давал о себе знать.
На один вопрос ему, во всяком случае, удалось получить ответ. В Свеге полиция есть, хотя расследование ведет Эстерсунд.
Перед самым Глисшёбергом дорогу перебежал лось. Стефан вовремя увидел его в свете фар и успел затормозить. Лось исчез в темноте леса. Стефан немного подождал – лоси часто ходят парами, но больше никого не было. Он доехал до Свега и поставил машину у гостиницы. В вестибюле сидели несколько парней в комбинезонах и громко переговаривались. Он поднялся в номер и опустился на кровать. Сразу же вернулась мысль о болезни. Он увидел себя в постели с множеством торчащих из тела трубочек. Елена сидит рядом и плачет.
Он резко встал и грохнул кулаком в стену. Почти тут же в дверь постучали. В дверях стоял один из испытателей.
– Ты что-то хочешь?
– Что я могу хотеть?
– Ты же стучал в стену!
– Это, наверное, снаружи. – Стефан захлопнул дверь перед его носом. Вот и нажил первого недруга в Херьедалене. И это в тот момент, когда ему больше всего нужны друзья.
Мысль причинила ему боль. Почему у него так мало друзей?
Почему он не переедет к Елене? Почему ему не начать жить так, как он, в сущности, только и мечтает? Почему он, когда случилось несчастье, оказался в одиночестве? Он не мог ответить на этот вопрос.
Он уже снял трубку, чтобы позвонить Елене, но решил сначала поужинать. В ресторане он сел за столик, стоящий на отшибе, у окна, хотя, кроме него, в зале никого не было. За стенкой бара работал телевизор. К его удивлению, официанткой оказалась та самая девушка-администратор, она только переоделась. Он заказал бифштекс и пиво. За едой перелистал купленную в Линселле газету. Особенно внимательно прочитал извещения о смерти и попытался представить свой собственный некролог. Потом он сидел с чашкой кофе в руке, уставясь в темное окно.
Поев, он секунду помедлил в вестибюле, решая, пойти ли прогуляться или сразу вернуться в номер, и выбрал последнее. Поднявшись, позвонил Елене. Она взяла трубку сразу, так что у него возникло чувство, что она сидела у телефона и ждала его звонка.
– Ты где?
– В Свеге.
– И как там? – осторожно спросила она.
– Одиноко и холодно.
– Так возвращайся домой.
– Если бы мог, приехал бы сегодня же. Но это займет несколько дней.
– Может быть, скажешь, что соскучился?
– Ты же знаешь, что да.
Он продиктовал ей свой гостиничный телефон и повесил трубку. Ни он, ни она не любили говорить по телефону – их разговоры всегда были очень короткими. Но все равно возникло ощущение, что она рядом.
Навалилась усталость. День получился длинный. Он развязал шнурки и поставил башмаки рядом с кроватью. Потом лег и стал смотреть в потолок. Надо решить, что я тут делаю, думал он. Я приехал, чтобы понять, что произошло, почему Герберт Молин все время чего-то боялся. Я видел дом, где произошло убийство, нашел место, где стояла палатка, которая вполне могла служить укрытием убийцы.
И что дальше? Самым естественным было бы съездить в Эстерсунд и поговорить с Джузеппе Ларссоном.
А потом? Что делать потом?
Он снова подумал, что вся поездка была бессмысленной. Надо было лететь на Майорку. Полиция Емтланда вполне справится с расследованием и без него. Когда-нибудь он узнает, что произошло. Где-то прячется преступник и ждет, когда его схватят.
Он лег на бок и посмотрел на темный экран телевизора. С улицы доносился смех подростков. А он сам – засмеялся ли он хотя бы раз за сегодняшний день? Он не мог вспомнить даже, улыбнулся ли. Это не я, подумал он. Я-то смеюсь часто и с удовольствием. Это не я. Это другой человек. Больной злокачественной опухолью языка, живущий в страхе перед будущим.
Он поглядел на свои башмаки. Что-то прилипло к подошве, застряв в резиновой борозде. Наверное, камушек, подумал он. Он потянулся за башмаком.
Но это был не камушек. Это был кусочек головоломки. Он сел и направил свет настольной лампы на свою находку. Кусочек картона размок и был перепачкан землей. Он был уверен, что не наступил на него в доме. Он мог, конечно, валяться и где-то рядом с домом, но интуиция подсказывала ему совершенно другой ответ. Фигурная картонка прилипла к подошве там, где когда-то стояла палатка.
Убийца Герберта Молина какое-то время жил в палатке у озера.
Находка взбодрила его. Он встал, присел к столу и начал записывать свои сегодняшние наблюдения. Почему-то он избрал форму письма, хотя сначала никак не мог сообразить, кому оно адресовано. Потом понял – он пишет своему врачу. Она ждет его в Буросе утром 19 ноября. Почему он писал именно ей? Наверное, потому, что кроме нее писать было некому. Или потому, что Елена не поняла бы, о чем он пишет? Он написал на самом верху страницы: «Страхи Герберта Молина» и несколько раз подчеркнул. Потом записал пункт за пунктом все, на что он обратил внимание в доме Молина и на таинственной палаточной стоянке. Закончив писать, он попробовал сделать какие-то выводы. Но у него не было уверенности ни в чем, кроме разве того, что убийство Молина было тщательно спланировано.
Было десять часов. Он, посомневавшись, решил все же позвонить Джузеппе Ларссону и сказать, что завтра он приедет в Эстерсунд. Он открыл телефонный справочник. Ларссонов было множество, но, понятно, только один по имени Джузеппе и к тому же полицейский. Ответила жена. Стефан объяснил, кто он такой. Она дружелюбно сообщила, что Джузеппе в гараже, занимается своим хобби. Пока она ходила за ним, Стефан размышлял, что за хобби у Джузеппе Ларссона. И почему у него самого нет какого-нибудь хобби? Кроме футбола? Ответа на этот вопрос он не нашел. Джузеппе взял трубку.
– Стефан Линдман. Я не слишком поздно звоню?
