— Молодец, — с улыбкой отозвался Росс.
— Если надо вступить с врагом в сражение, полезно иметь о нем какое-то представление. Ну а я почти ничего не знаю об этих… об этих людях, — Тодд махнул рукой. — О поколении времен второй мировой войны…
— Зато я их отлично знаю, Тодд, — грустно улыбнулся Росс. — Тебе известно, что я был в японском плену?
— Слышал.
Росс начал свое мрачное повествование о том, как в 1942 году легкий транспортный самолет, в котором он находился, был сбит японцами в районе Соломоновых островов. Оказавшись в печально знаменитом лагере военнопленных Тоза на острове Минданао, он испытал голод и жестокое обращение охраны. Примерно половина всех заключенных, не выдержав нечеловеческих условий содержания, умирала, но в феврале 1943 года Россу и двум его товарищам удалось бежать. Они украли шлюпку и взяли курс на Австралию. Переплывая с острова на остров, они медленно, но верно двигались на юг. Наконец после трех месяцев пути на берег возле Дарвина, шатаясь, вышел Росс. Единственный уцелевший из троих, он являл собой ходячий скелет. После лечения он был снова призван на флот и отправлен на авианосец «Эссекс». После войны он работал при штабе генерала Макартура, занимался Японией, пытаясь найти рациональное объяснение внезапной атаке японцев на Перл-Харбор седьмого декабря 1941 года, отчаянному сопротивлению солдат в самых безнадежных ситуациях и какой-то радостной готовности умереть.
— Мы сражались с этими негодяями четыре года и так и не сумели понять их, — закончил свой грустный рассказ капитан Росс. — Возможно, нам никогда это не удастся.
Тодд задумчиво постучал себя по виску и сказал:
— Старик адмирал утверждает, что они самураи. Но это же возврат в средневековье…
— Вот именно, Тодд. Фудзита говорил об этом с гордостью. Конечно, японцы развили у себя промышленность, усвоили очень многие современные принципы поведения, но по сути дела они так и не избавились от феодальных оков — в отличие от европейцев. Поколение Фудзиты жило по книге «Хага-куре», своду правил поведения самурая. Эти люди выполнят свой приказ во что бы то ни стало — или погибнут. — А затем, увлекшись этой темой и воодушевленный вниманием, с которым слушал его Тодд, Росс стал излагать ему основы уходящего корнями в глубокую древность учения самураев. Сверкая глазами, оживленно жестикулируя, Росс рассказывал, как самураи чтили буддийское учение о карме — смысл которого заключался в том, что поступки человека в этой жизни определяют его судьбу в последующем существовании. Снова и снова возрождаясь к новой жизни, человек пытался добиться совершенства, высшего состояния, являвшего собой цель всех человеческих устремлений. Нирвана представляла собой освобождение от наносного, преходящего, внешнего. Там не было прошлого и будущего, лишь бесконечное сейчас. Росс также рассказал своему юному слушателю о синтоизме, бывшем долгое время государственной религией Японии, согласно которой император Хирохито являлся прямым потомком высшего божества Аматэрасу. Смерть за императора на поле боя гарантировала воину место в усыпальнице Ясукуни, месте обитания душ героев. — Ну, а само по себе слово «самурай», — заключил Росс, — означает «доблестно служить». Служить своему сюзерену.
— Но бусидо…
— А ты, значит, кое-что читал, — улыбнулся Росс. — Бусидо — это кодекс самурая. В переводе это означает «путь воина». Бусидо во многом напоминает рыцарский кодекс эпохи средневековья, только гораздо суровее.
— Суровее?
— Да, в нем излагаются традиционные представления о чести и верности, но бесчестье ведет к харакири. К самоубийству путем вспарывания живота. Ритуальное самоубийство. И японцы совершают его…
Тодд молча смотрел на своего капитана, затем словно сам себе сказал:
— Мы должны найти способ им помешать. Нельзя дать им выполнить приказ… Хватит им убивать.
— Согласен, Тодд, — отозвался капитан Росс, а затем, показав на карту, добавил: — Не знаю, в чем заключается их боевое задание, но я могу предположить, куда они направляются.
— Как вам это удалось?
— Я понимаю по-японски. Только не надо, чтобы они догадались об этом, — Тодд кивнул, а Росс продолжил: — Помнишь, адмирал что-то крикнул одному из своих людей?
— Да. А потом они словно с цепи сорвались.
— Да. Он велел ему передать штурману, что «Йонага» должен пройти между Командорами и Атту.
— Значит, они направляются в северную часть Тихого океана?
— Вот именно, Тодд. Теперь попытаемся понять, какое задание они могли получить, — и с этими словами Росс обернулся к карте на переборке.
— Но как это можно сделать? — удивленно осведомился Эдмундсон.
— Корабль — сам по себе уже подсказка. От него пахнет самым началом второй мировой…
— Почему вы так считаете?
— На это указывает очень многое, Тодд. Во-первых, самолеты. «Айти D3A1». «Накадзима B5N2», «Мицубиси А6М2» — это все ранние модели. К сорок третьему году все B5N2 были заменены на B6N, а А6М2 — на А6М5. Только D3A1 летали до самого конца войны.
— Это которые с неубирающимися шасси?
— Да, эту модель у нас называли «Вэл». Пикирующий бомбардировщик. И еще одна деталь: форма офицеров. У этих стоячие воротнички старого образца, а знаки различия на рукавах, а не на обшлагах.
— Господи, вы и это заметили!
— Говорю тебе, я же был военнопленным, — фыркнул в ответ Росс. — Меня допрашивали такие вот джентльмены. Это запоминается надолго. Ну и, конечно, еще их зенитки. Корабль оснащен старыми пятидюймовыми бортовыми орудиями, — они не годятся, если самолеты противника находятся высоко. К концу сорок третьего на авианосцах появились универсальные зенитные пушки, калибра пять и двадцать пять сотых дюйма. Нет, эта старая пташка и должна была выполнить задание, связанное с началом войны.
— Только вот какое? Вот в чем вопрос.
— Именно Тодд, — с сухим смешком отозвался Росс. — В первые недели войны японцы нанесли удар с Малайского полуострова по Гавайским островам, — Порох встал и подошел к карте. — Иди сюда, Тодд. Давай немного пораскинем мозгами.
Стоя плечом к плечу, оба американца стали внимательно изучать карту. Порох провел пальцем вниз от Берингова моря через проход между Атту и Командорскими островами. Он задумчиво сказал:
— Они где-то на этой долготе. Если, конечно, собираются атаковать Алеуты, Уэйк, Мидуэй или Перл.
— Или западное побережье Соединенных Штатов…
— Не исключено. Правда, у них могут возникнуть проблемы с горючим, но в принципе это возможно.
— Может, их все-таки интересуют Алеуты? Они развернутся и атакуют Датч-Харбор.
— Не думаю.
— Почему?
— Их манит добыча покрупнее. Обрати внимание на их самолеты на ангарной палубе. Разве ты не помнишь, что они проверяли приборы, возились с двигателями. Слишком много самолетов проходило профилактику. И бомбы с торпедами были по-прежнему на стеллажах. Кроме того, слишком слабо пахло бензином. Эти старые авианосцы всегда страшно воняли бензином перед атакой. Нет, их не интересуют Алеутские острова. Если бы они планировали удар по Алеутам, то сейчас загружали бы свои самолеты бомбами и заправляли горючим. Нет, тут что-то совсем другое.
Какое-то время оба американца молча стояли и смотрели на карту, размышляя над происходящим.
— Перл-Харбор, — вдруг сказал Порох, нарушив молчание. — Перл-Харбор.
Эдмундсон ничего не сказал в ответ. Он стоял, окаменев, словно статуя.
Перл-Харбор…
Час от часу не легче.
Коммандер Крейг Белл стоял на кафедре перед экраном и картой Тихого океана. Он водил указкой по району Берингова моря и говорил:
— Этот брифинг проводится по распоряжению Тринадцатого для корректировки данных в связи с исчезновением «Спарты», имевшим место первого декабря сего года. — В его голосе было необычное напряжение, и в большой, устроенной амфитеатром аудитории, где присутствовали двадцать три офицера, этот голос казался не таким уж сильным.
Сидевшие в аудитории офицеры при этих словах подались чуть вперед, раскрыв блокноты и приведя в состояние готовности ручки и карандаши. Крейг между тем положил на полочку указку и вернулся на кафедру.
— Этим делом поручено заниматься военно-морской разведке, — сказал он, — поскольку очень похоже, что все это дело русских. Наши поисковые самолеты обнаружили останки корабля примерно в ста милях севернее острова Холл. — Белл кивнул сержанту, сидевшему перед монитором на подставке. — Это технический сотрудник отдела шифросвязи Кристофер Де Санто, — пояснил Белл, — который обслуживает компьютер СВС—16. Я знаю, что многие из вас связисты или летчики, и потому дайте сразу знать, если мы начнем утомлять вас нашей тарабарщиной. — Тут в зале прокатился смешок. — Тогда мы постараемся перейти на нормальный английский язык…
