– Вы, как я погляжу, тот еще болтун. Наверняка у вас поклонниц хоть отбавляй. Не удивлюсь, если вы Скорпион!
– Потрясающе! Как вы узнали?
– Ну, я тоже кое на что способна.
– А вы наверняка Дева!
От хохота Стелла согнулась пополам. Немного успокоившись, она всхлипнула:
– Нет, мой знак – Рыбы!
«Неудивительно, что ее все время мучит жажда», – подумал Миро.
– Этот знак вам очень идет, – парировал Селим. – Родившиеся под знаком Рыб обладают недюжинным умом. Все дело в фосфоре.
– Похоже, вы в этом разбираетесь. Впрочем, иначе и быть не могло: чтобы дружить с Миро, нужно неплохо соображать, он ведь вечно читает. Скажи-ка нам, что ты сейчас читаешь, Миро?
Он показал им пеструю обложку романа.
– Я знаю такие книги, – нравоучительным тоном сообщил Селим. – В последней, которую я прочел, один ученый предсказывал, что через четыре-пять миллиардов лет солнце погаснет.
– Ну, нам-то на это плевать, мы помрем куда раньше, так что это известие нас не должно беспокоить! Эй, Миро, присмотришь? Хочу пригласить твоего приятеля в бистро, пусть он еще за мной поухаживает.
Миро посмотрел им вслед. Он завидовал их жажде жизни, их молодости – он бы все отдал, лишь бы стать одним из тех кошмарных киношных мачо, что соблазняют всех женщин подряд. Он попытался сосредоточиться на книге, но строки плясали перед глазами. Он думал о девушке из фотоателье. Каждый раз одно и то же: думаешь, что у тебя броня, и вдруг… Когда Нелли ушла от него, он никак не мог поверить, что все кончено: она была ему так нужна. Он страдал месяцами, был уверен, что его жизнь закончилась, что он никогда не сможет снова полюбить. Думаешь, что у тебя броня – но, к счастью, это вовсе не так.
– Черт, что за глупости! – воскликнул он, насмешив двух проходивших мимо подростков.
Если он сейчас же сядет в автобус, то, возможно, еще застанет Лору Форест в ее ателье. Он свалил в кучу пачки гравюр, оттолкнул склонившегося над лотком покупателя.
– Уже закрываетесь?
– Да, мне нужно бежать.
Он вернулся. Сердце Лоры забилось быстрее. Она забрала у мадам Лефор пленку, выдала ей квитанцию, продала молодому человеку удлинительное кольцо, объяснила, как накручивать его на фотоаппарат, получила деньги, убрала их, дождалась, пока покупатель выйдет. Только после этого она с невозмутимым видом повернулась к Миро.
– Вы что-то забыли? – спросила она, как будто бы он был последним из тех, кого она ожидала увидеть в своем ателье.
Он неловко усмехнулся. Созданный им для себя самого образ человека, которого ничто не способно задеть, рассыпался, столкнувшись с вежливым безразличием этой девушки.
Она с любопытством разглядывала его, удивляясь наполнившей все ее существо надежде. Она спрашивала себя, почему этот человек вызывает у нее такие чувства? Он походил на беспризорника, которому отчаянно не хватает нежности.
– Я вернулся, чтобы…
Он едва не открылся ей, но в последний момент застенчивость одержала верх, он побоялся показаться смешным. Сделав глубокий вдох, он выпалил:
– Знаете, в кино часто бывают такие типы, которые говорят что-то вроде «Как только я вас увидел, я почувствовал, что внутри у меня все перевернулось, я не спал всю ночь, со мной такое в первый раз…».
Он замолчал, перевел дух, проклиная себя за то, что не обладает Стеллиным красноречием.
– Я не смотрю такие фильмы, – сухо сказала она. – А вы, наверное, никогда не слышали о фильме «Короткая встреча»[29]?
– Почему же нет. Вот только там все плохо заканчивается… Кстати, меня зовут Миро.
– Вы вернулись, чтобы сообщить мне об этом?
Он сделал вид, что вдруг заинтересовался витриной с фотопленкой в углу ателье: ему понадобилось время, чтобы восстановить броню.
– Я хотел пригласить вас на ужин, – наконец сказал он с победоносным видом.
– Спасибо, я не могу. Я занята. И сегодня, и во все следующие дни.
Она отвернулась, принялась разбирать мотки фотопленки. Звякнул колокольчик: он ушел.
Миро медленно брел по улице Кремьё: он пытался подобрать слова, способные передать его чувства. В мыслях он снова и снова возвращался к девушке-фотографу, к тому, как жестоко она ему отказала. Он чувствовал себя униженным. Интересно, соврала ли она насчет рыжеволосой женщины? Он решил, что лучше будет прекратить этот бесконечный внутренний диалог – иначе он, того и гляди, окончательно потеряет голову.
Он увидел Бобби, тащившего за собой на бесконечно длинном поводке старого Блеза де Разлапа, и тут же свистнул Лемюэля. Пес отметил скромной лужицей ближайший к подъезду цветочный горшок, рванулся к хозяину и побежал вверх по лестнице. Миро побрел вслед за ним. Тонкий луч света из слухового оконца едва освещал темный, почти слившийся со стеной силуэт. Миро представил сцену в духе Хичкока: сейчас его медленно задушит рыжеволосая женщина, вооруженная гигантским лифчиком на косточках. Он пошарил по стене в поисках выключателя.
– Нелли! Это ты! Что ты здесь делаешь?
– Я пришла. Я ждала тебя. Это твоя собака?
– Да. Своих он не кусает. Проходи.
Перед уходом он задернул шторы: теперь царящий в квартире беспорядок был не так заметен. Он включил неяркую настольную лампу, подобрал разбросанную повсюду одежду.
– Приготовлю кофе, – сказал он.
– Я не хочу. У тебя есть сигарета?
Он поднес ей зажигалку, свернул одеяло Селима, предложил ей сесть на диван. Она осталась стоять.
– Так что же? – спросил он.
– Я пришла, Миро. Мне нужно было тебя увидеть, поговорить с тобой.
– Я звонил тебе несколько раз. Решил, что ты уехала в Бостон, к мужу и дочери.
– Нет, что ты. Родители мужа меня не любят. Впрочем, и я их тоже.
Он коротко взглянул на нее. Она была еще красивей, чем всегда.
– Как твои дела, Нелли? – Он вдруг почувствовал слабость и поспешил добавить: – Надеюсь, ты счастлива?
– Можно вообразить, что да, – монотонно ответила она.
Он понял, что ему не следовало так говорить. Она потеряла брата, ей пришлось нелегко. Он снова повел себя как идиот.
Она отвернулась, посмотрела на приоткрытую дверь в спальню.
– Прости за нескромный вопрос. У тебя кто-то есть?
– Нет, сейчас нет, точнее…
Он вдруг понял, о чем именно она спрашивает.
– Да, у меня есть девушка.
– Какая она?
Раз уж он начал врать, придется идти до конца.
– Она не требовательна. Как раз такая женщина мне и была нужна.
– Миро, тебе прежде всего нужна уборщица.
Он изумленно посмотрел на нее. Если бы она сказала это с улыбкой, он не среагировал бы, однако она разглядывала захламленные комнаты с презрительной усмешкой. Они молча смотрели друг на друга. Он заметил мелкие морщинки у нее вокруг глаз, горькие складки в уголках рта.
– Господи, Нелли! Зачем ты мне это говоришь? Тебе наверняка страшно одиноко в твоих чистейших хоромах!
За спокойным, ровным тоном его слов скрывалось злорадство, стремление подколоть ее.
– Ролана вчера похоронили, – выдохнула она.
Она сняла пальто и уронила его на пол. На ней было хлопковое платье и туфли на плоской подошве. Собранные в хвост длинные волосы делали ее похожей на растерянную маленькую девочку. Он стоял перед ней и не мог двинуться с места, не мог произнести ни слова утешения. Нужно было обнять ее, погладить по голове, сказать, что со временем все наладится. Вместо этого он лишь тихо проронил:
– Надо было сообщить мне.
– Прости, я подумала, что так будет лучше, вы ведь поссорились? И потом, я помню, как ты ненавидишь похороны.
– В полиции спрашивали обо мне?
Он заметил краткую вспышку в ее глазах.
– Нет. А должны были?
– Меня даже не вызвали дать показания.
– Наверное, они не знают о твоем существовании.
– Человек-невидимка, да?
Она медленно покачала головой и прошептала:
– Знаешь, мне многое довелось пережить, и все это далось мне с большим трудом… Если тебя не вызывали в полицию, значит, у них нет для этого повода. Что тебя беспокоит? Тебе не в чем себя винить.
– Конечно, да, ты права. Садись.
Она опустилась на диван рядом с ним. Он почувствовал, как ее бедро прижалось к его ноге. Внезапно он вспомнил день, когда она ушла от него. Его охватила грусть. Годы одиночества сгладили мучительное воспоминание об их расставании, но вдруг на смену этому воспоминанию пришли огромное сожаление и желание. Он незаметно отодвинулся: его пугало волнение, поднимавшееся в нем в присутствии Нелли.
– Я тебя провожу, – сказал он.
– Не сейчас, позволь мне ненадолго остаться. Ты мне нужен.
– Я не хочу, – мрачно ответил он. – Я не смогу понять, насколько ты со мной честна.
– Миро, прошу тебя.
