Ознакомительная версия.
— Не пори чушь! Кому она нужна?…
В моем ухе раздался приглушённый голос Натальи.
— Пошли.
Мы выбрались из толпы и вернулись к машине.
Какое-то время мы ехали молча. Впечатление от только что увиденного к беседам не располагало. Моя курортная знакомая была заметно напряжена. Её пальцы сжимали руль настолько крепко, что на них отчётливо выделялись костяшки.
— Переживаешь о своей однокласснице? — спросил я.
Ответа не последовало.
Когда мы приехали в магазин, Наталья собрала персонал и устроила жуткий разнос. Досталось всем. В особенности товароведу. Карасёва стояла красная, точно варёный рак, и всячески пыталась объясниться. Но моя курортная знакомая не давала ей произнести даже слово.
Вернувшись домой, Наталья плюхнулась на диван, закрыла лицо руками и горько расплакалась.
Ближе к вечеру, немного придя в себя, она тихо обратилась ко мне.
— Серёжа, ты не мог бы пока взять мою торговлю на себя? Что-то я не в форме. На девчонок сегодня накричала, хотя они этого абсолютно не заслуживали. Сама не пойму, что на меня нашло.
— Конечно, — сказал я. — Да ты не переживай. На тебя никто не в обиде. Чисто по-человечески все всё поняли…
Потолок в сарае явно нуждался в ремонте. Будучи не в силах взирать на просевшие под тяжестью скопившегося на них мусора и готовые рухнуть в любую минуту покрывавшие верх листы фанеры, я нашёл гвозди и молоток и отправился к Наталье, чтобы узнать, где можно купить доски.
Моя сожительница смотрела телевизор. Но царившее в её взгляде отрешение не оставляло сомнений, что её мысли находились очень далеко от разворачивавшегося на экране действия. Моя инициатива ей понравилась. Она поднялась с дивана и коротко бросила.
— Поехали.
Ближайший хозяйственный магазин располагался на соседней улице. Погрузив в машину требуемый материал, мы вернулись обратно.
Ремонт оказался не скорым. Сначала я вытащил из сарая всю находившуюся в нём рухлядь. В основном это была старая мебель. Затем принялся разбирать потолок. Это оказалось не просто. Составлявшие его доски отбивались легко. Они были старыми и прогнившими. Но с крепившими их гвоздями пришлось порядочно повозиться. Они словно приросли к балкам, и ни в какую не желали вытаскиваться. Мне стоило немалых усилий сломить их сопротивление. Когда сооружение нового потолка было, наконец, завершено, солнце начало уже потихоньку клониться к закату.
Наталье моя работа понравилась.
— У тебя золотые руки, — восхищённо заметила она.
Я смущённо улыбнулся.
— Ты преувеличиваешь. Эта работа под силу любому мужику.
— Ну, не скажи, — возразила моя курортная знакомая. — Есть такие мужики, которые и гвоздя вбить не могут.
Мы занесли в сарай все вытащенные из него вещи, собрали мусор в большой мешок, после чего я понёс его на улицу, чтобы выбросить в стоявший на углу контейнер.
Возвращаясь обратно, я уловил за спиной какое-то движение. Я оглянулся. За мной следовал Нигер. Он был исхудавшим и грязным. Я остановился.
— Здрасьте вам! Где нас всё это время носило? И что у нас за вид? Как мы умудрились из респектабельной сторожевой овчарки превратиться в неряшливую, чумазую дворняжку?
Нигер приветливо гавкнул и завилял хвостом.
— Ай-яй-яй-яй-яй, — покачал головой я. — Как не стыдно! Удрал, оставил территорию без охраны. Не зря хоть бегал?
Пёс присел, склонил голову на бок и заскулил. В его глазах светилась такая выразительная тоска, что у меня невольно сжалось сердце.
— Ты, наверное, голоден? — сочувственно произнёс я. — Погоди, я сейчас тебе что-нибудь вынесу.
Я распахнул калитку во всю ширь, но Нигер продолжал оставаться на месте. Я поцокал языком, постучал ладонью по бедру, но пёс на мои призывы не реагировал.
— Ну, и как это следует понимать? — вскинул брови я.
Нигер сделал шаг вперёд, развернулся вполоборота и тут же отскочил назад, сопровождая свои движения резким, но не агрессивным порыкиванием. Снова шаг вперёд, снова отскок назад. Он проделал так несколько раз, словно приглашая меня следовать за собой.
Видя, что я упорно игнорирую его просьбы, Нигер отбросил в сторону всякую дипломатию и схватил меня за трико.
— Осторожно! — взмолился я. — Эдак ты меня без штанов оставишь.
Пёс разомкнул пасть и сделал очередной зазывающий пируэт. Я присел на корточки и внимательно посмотрел на него.
— Ты хочешь мне что-то показать?
— Гав, — дёрнулся пёс.
Меня пронзила догадка.
— Постой, а может ты нашёл Димку?
Едва я проговорил эти слова, как Нигер разразился громким, заливистым лаем. Он словно восклицал: «Да! Да! Да!».
Я вскочил.
— Ну, тогда пойдём.
Пёс радостно подпрыгнул.
— Только мне сначала нужно предупредить твою хозяйку.
Пёс послушно уселся возле забора.
Услышав о моём намерении ненадолго отлучиться, Наталья недоумённо свела брови.
— Что это тебе вдруг приспичило на ночь глядя?
— Прогуляюсь, подышу свежим воздухом, — разъяснил я, — а то голова что-то разболелась.
— Выпей анальгин.
— Да ну их, эти таблетки! Лучше обойтись без лекарств.
В глазах моей сожительницы мелькнуло сомнение. Очевидно, она почувствовала, что я говорю неправду. Но я решил держаться своей лжи до конца, ибо это была ложь во благо. Неизвестно, что предъявит моим глазам Нигер, а нервы Натальи были и так расшатаны до предела. Поэтому, пусть пока лучше побудет в неведении.
Мы продолжали смотреть друг на друга. Она — пытливо и недоверчиво, я — просто и безмятежно.
— Ну иди, — наконец вымолвила она. — Только очень долго не гуляй. Ужин уже почти готов.
— Я скоро, — кивнул я и выскочил на улицу.
Пёс встретил меня энергичным прыжком и тут же ринулся вперёд. Но я не поддержал его скорости. Я засунул руки в карманы и последовал за ним неторопливым, размеренным шагом, делая вид, что меня не интересует абсолютно ничего, кроме проплывавших по небу облаков. Этот спектакль предназначался для Натальи, если она вдруг решит проверить правдивость моих слов. Я почему-то был уверен, что она так и сделает. И точно. Когда я, дойдя до середины улицы, украдкой оглянулся, моя сожительница стояла у калитки и пристально смотрела мне вслед.
— Эй! — раздалось сбоку.
Я повернул голову. Ко мне спешил Никодим. На нём значилась домашняя одежда, поверх которой была накинута видавшая виды куртка. Слегка поморщившись от ударившего в лицо ветра, он сделал глубокую затяжку, отбросил «бычок» в сторону и приветственно протянул мне руку.
— Куда направляешься?
— Никуда. Просто гуляю.
Никодим покосился на семенившего впереди пса.
— Вместе с ним?
— Нет, мы по отдельности, — натужно усмехнулся я.
— А я вот покурить вышел. Гляжу, ты идёшь. Может заскочишь? Погутарим, пропустим по «стопарику».
— Нет, спасибо, — вежливо отказался я. — Мне домой скоро надо. Наталья ждёт.
— Ну смотри.
Никодим отступил, как бы вознамерившись отойти, но затем снова подался ко мне.
— Слушай, у тебя «стольника» не будет? На два-три дня.
— Нет, — замотал головой я.
— Ну хоть «полтинника».
— У меня даже «червонца» с собой нет, — потупил глаза я, и для убедительности вывернул карманы наизнанку.
— Жаль, — вздохнул Никодим.
Я развёл руками. Мы разошлись. Брат Натальи вернулся к своему дому. Я же, обогнув двигавшуюся наперерез стайку гусей, продолжил следовать за заметно оторвавшимся Нигером.
Пёс проявлял нетерпение. Он раз за разом оглядывался и всем своим видом призывал меня сменить скоростной режим.
«Да понимаю я, дружок, понимаю, что нам надо успеть до темноты, — мысленно ответил ему я. — Но нам нельзя себя выдавать. На нас смотрят».
Впереди показался дом Гоманчихи. В его неплотно зашторенном окне мерцал тусклый свет. Облачённая по-монашески хозяйка копошилась во дворе. Подле неё находилась Серафима. Старуха повернула голову и уставилась на меня. Встретившись с её холодным, ядовитым взглядом, я резко отвёл глаза и сосредоточил внимание на собаке. Нигер вёл меня в лес.
Мы миновали поле, добрались до тропиночной развилки, после чего пёс повернул направо. Я озабоченно вздохнул. По всей видимости, мне предстояло знакомство с Любавиной топью. Что ж, этого следовало ожидать. Ведь Ланько говорил, что следы мальчика обрываются возле болота.
Солнце медленно опускалось за горизонт. Его косые лучи проясняли даль, окрашивая её в тёплые розовые краски.
Тропинка, по которой мы продвигались, вилась меж деревьев, и нам постоянно приходилось петлять. Местность выглядела дикой. Деревья росли беспорядочно. Среди них не наблюдалось той ровности рядов, которая бывает присуща искусственным посадкам. Больше всего хлопот мне доставляли сосны. Как я ни старался держаться от них подальше, их кривые, хищные ветви постоянно цеплялись за мою одежду. Мои руки покрылись царапинами. Под ногами, переливаясь жёлто-красными тонами, шуршала опавшая листва.
Ознакомительная версия.
