– Да, знаю, просто я уже просмотрел все записи и ничего особо интересного там не нашел. Камера в музыкальном магазине зафиксировала момент выстрела, но изображение здорово хромает. Надеюсь, наши видеомастера смогут его как-нибудь подправить.
– Ясно.
Похоже, это объяснение ее не устроило.
– Если хочешь, я могу тебя подождать: посмотришь записи, пока я не отдал их экспертам.
– Нет, нет, делай как решил. Потом вернешься в офис?
– Если честно, я собираюсь держаться от него подальше. Объявления о награде напечатали в газетах, и нас вот-вот накроет волной звонков. Я хочу расследовать дело, а не сидеть на телефоне.
Босх свернул на автостоянку у здания лаборатории и стал искать свободное место.
– А что, если мы пропустим важный звонок?
– Один шанс на миллион. Если кто-то решит сдать стрелка, он найдет способ, как с нами связаться. К тому же пока я переключил все звонки на Сэмюэлса. Может, его наконец проймет и он соблаговолит подключить кого-нибудь к «горячей линии», пока мы занимаемся делом.
– Ладно, а как насчет завтрашней баллистической экспертизы? На какое время мы ее назначим?
Босх успел об этом позабыть. Пожалуй, сейчас такой шаг выглядел слишком преждевременным.
– Давай пока ее отложим. Сначала разберемся с видео. Надеюсь, это поможет нам определить траекторию.
– Ладно. Что мне делать сейчас?
– Выжди полчаса и приезжай на Мариачи-плаза. Посмотрим, не убрались ли оттуда газетчики.
– Хорошо, я как раз успею заскочить в «Старбакс». Тебе что-нибудь взять?
Босх подумал про кофеин в своей крови.
– Нет, не стоит. Постарайся не опаздывать.
Босх припарковал машину и вышел на стоянку. Он уже направлялся к стеклянному входу в лабораторию, когда у него зазвонил телефон. Это был лейтенант Сэмюэлс.
– Босх, где ты, черт тебя дери?
– Иду в лабораторию – я написал на доске. А что случилось?
– Случилось то, что мой телефон трезвонит как сумасшедший!
– А что я могу сделать, лейтенант? Мне надо вести следствие. У меня два визита в лаборатории, а потом я встречаюсь с напарницей на месте преступления. Я вас предупреждал.
– Где Крутая Люси?
– У нее еженедельный сеанс с психотерапевтом. Кстати, как там со звонками – есть что-то интересное?
– Откуда мне знать, черт возьми? Ты нарочно все это подстроил, Босх!
– Ничего я не подстраивал. Я вообще был против награды. Вы знаете, что я…
– Ладно, не важно. Я посажу кого-нибудь на телефон. С завтрашнего утра.
Сэмюэлс бросил трубку раньше, чем Босх успел ответить. Но когда Гарри входил в здание лаборатории, на его губах играла улыбка.
Когда Босх приехал на Мариачи-плаза, Люсия Сото уже ждала его там. На месте преступления не было ни репортеров, ни съемочных групп. Босх направился к своей напарнице, внимательно оглядываясь по сторонам. К вечеру на площади стали собираться музыканты, желавшие перехватить какой-нибудь выгодный заказ. Все обочины были забиты ярко размалеванными фургонами с телефонными номерами и названиями групп. Люди кучками сидели на скамейках и закусочных столах.
Сото беседовала с тремя мужчинами, которые теснились на одной скамейке, зажав в ногах футляры с инструментами. На них были одинаковые короткие черные куртки с золотым орнаментом и белые рубашки с вышивкой. Босх кивнул им, подходя к Сото. Она держала в руках чашку с чем-то вроде кофе глясе, накрытого белой шапкой пены.
– Гарри, эти люди были здесь в тот день, когда ранили Мерседа, – взволнованно сообщила Люсия.
– И что они помнят?
– Они сидели на этом месте. А когда раздался выстрел, вскочили и бросились вон за тот памятник.
Сото указала на бронзовую статую, находившуюся позади скамейки и изображавшую женщину с упертыми в бока руками и в широкой шали, накинутой на плечи поверх узорчатого платья. Фигура возвышалась на бетонном постаменте с дощатым помостом. Табличка внизу сообщала, что это Лючия Рейес, королева мариачи, выступавшая в Лос-Анджелесе в двадцатых годах прошлого века. Босх смутно помнил, что она была родом из Гвадалахары.
– Их допросили после того случая?
Сото заговорила с мужчинами на испанском и перевела их ответ Босху, который и сам понял больше половины.
– Да, они дали показания.
Гарри кивнул, хотя не мог вспомнить ни одной записи в «книге убийств», где говорилось бы о людях, прятавшихся за памятником. Вероятно, их свидетельства сочли несущественными.
– Попроси их показать, как они прятались за статуей.
Сото вновь обратилась к мужчинам, и один из них встал и пошел за памятник. Он присел, положив руки на постамент, и сделал вид, что выглядывает из-за ног статуи и пытается разглядеть стрелявшего. Он смотрел в сторону Бойл-авеню.
Босх снова кивнул, стараясь представить, как все происходило в тот день.
– А почему они решили, что стрельба шла оттуда? – спросил он, махнув в другой конец площади.
Сото перевела, но мужчина только пожал плечами. Потом один из его товарищей, сидевших на скамейке, заговорил так быстро, что Босх не смог разобрать ни слова.
– Он говорит, что услышал выстрел и попытался спрятаться. Двое других сделали то же самое, хотя сами ничего не слышали. Они просто увидели, что все куда-то бегут.
– А он сам что-нибудь видел?
Двое мужчин дружно покачали головами, а третий ответил: «Nada»[4].
– Они знали Мерседа?
Снова обмен репликами на испанском.
– Не очень, – перевела Сото Босху. – Они встречались с ним только здесь, когда он искал работу.
Гарри молча развернулся и направился к эскалаторам, спускавшимся в подземную станцию метро. Стеклянный павильон, служивший входом, был выполнен в форме огромного орлиного крыла и украшен орнаментом в ацтекском стиле. Прозрачные перья из разноцветного стекла сверкали на солнце и бросали радужные блики на площадь.
Два эскалатора, шедшие вверх и вниз, разделяла широкая каменная лестница. На верхней ступеньке Босх обернулся и посмотрел на площадь. Его взгляд скользнул к Первой улице и музыкальному магазину, где работала камера видеонаблюдения. Шагнув немного вправо, он понял, что находится рядом с тем местом, где стоял стол с сидевшим на нем Мерседом. С точки зрения криминалистики это была всего лишь догадка, не имевшая особого значения. Позже специалисты по баллистике разберутся с траекторией и официально разложат все по полочкам. Но теперь Босх, по крайней мере, знал, где сидел Мерсед, когда в него попала пуля.
Он взглянул на Бойл-авеню, откуда был сделан выстрел. Отбросив версию о пуле, выпущенной из проезжавшей мимо машины – и вообще с поверхности земли, – он поднял голову и посмотрел на угловое здание, стоявшее на другой стороне площади. В прошлом Босх был очень хорошо знаком с отелем «Бойл», больше известным как «Мариачи-отель». Этот трехэтажный дом, построенный в стиле королевы Анны, имел более чем столетнюю историю и считался самым старым зданием во всем Лос-Анджелесе. Но со временем он пришел в упадок и превратился в кишевший тараканами гадючник, где селились всякие бродяги и странствующие музыканты. Босх частенько заглядывал туда, чтобы опросить жильцов и показать им фото предполагаемого преступника.
Но теперь все изменилось. В связи с реконструкцией площади и строительством метро отель «Бойл» получил многомиллионный грант из муниципального бюджета. Гостиница была закрыта, а вместо нее появился деловой и торговый центр, где сдавались площади под жилье и коммерческие проекты. Кирпичный фасад дома и старинный купол на крыше остались в неприкосновенности, но арендная плата, несмотря на так называемые льготные расценки, взлетела до небес, и заезжие мариачи уже не могли позволить себе останавливаться в этом месте. Им приходилось искать что-то подешевле.
Сото подошла к Босху и проследила за его взглядом.
– Ты думаешь, стреляли оттуда? – спросила она.
– Возможно, – ответил Босх. – Давай посмотрим.
Они зашагали через площадь, все наполнявшуюся большими и малыми группами музыкантов. Шел шестой час вечера – лучшее время для поиска работы. Гарри заметил маленький магазинчик, у которого собралась одна из многочисленных компаний: «Либрос Шмиброс». Вывеска над дверью гласила, что здесь находится книжная лавка и библиотека с платной выдачей книг. Босх на ходу кивнул в ее сторону.
– Теперь она испанская, а раньше была еврейской, – заметил он. – В двадцатых и тридцатых. К пятидесятым все уже перебрались в Фэрфакс.
– «Бегство белых», – кивнула Сото.
– Что-то вроде этого. Кажется, тут жил кто-то из моих бабушек и дедушек. Я даже помню кое-что из того времени. Например, старую станцию Холленбек, куда мы в пятидесятых приезжали вместе с матерью…
Это были довольно смутные воспоминания, которые Босх не особенно любил. Свои первые одиннадцать лет он провел вместе с матерью, и порой они жили ничуть не лучше тех бродяг, что населяли «Мариачи-отель». По правде говоря, было множество различных людей и мест, про которые он совсем забыл: как-никак прошло уже почти полсотни лет. Босх поспешил сменить тему:
