— Пойдем со мной, — на ходу бросил он агенту ССЦ.
Вламинк занял место справа от него, и они быстро зашагали по асфальтированной дороге, петляющей между корпусами гигантского комплекса.
— Маккензи ездил сегодня в ЦУВБ, — глядя прямо перед собой, сообщил замгенсека.
Изо рта у обоих вырывались облачка белесого пара.
— Да, я прочел сообщение.
— Вы знаете, что это значит?
— Похоже, он решил продолжить расследование…
— И я так думаю. Само по себе это не страшно. Жаль только, что он не согласился вести расследование в ССЦ вместе с вами.
— Можно снова попробовать его уговорить.
— По-моему, это пустая трата времени, Вламинк. Но мы могли бы поступить иначе. Для нас важно выяснить, что ему известно. Маккензи как никто другой подходит для этого расследования: он владеет всей информацией по делу, к тому же у него превосходный нюх.
— Да и мы не так уж плохи, — возразил задетый за живое Вламинк.
— Вы ему и в подметки не годитесь. Нам надо найти способ отслеживать каждый его шаг. Мы должны быть в курсе всего, что ему удастся нарыть.
— Я что-нибудь придумаю.
Замгенсека остановился и серьезно посмотрел на агента:
— Я полагаюсь на вас, Вламинк. Нам нельзя терять лидерство в этом деле. Придумайте, как подкинуть Маккензи подсказку так, чтобы он не знал, что она исходит от нас. Подбросьте ему парочку улик и приставьте к нему кого-нибудь. Хочешь не хочешь, а придурок будет работать на нас.
— Будет сделано.
— Поторопитесь.
Осторожно толкнув приоткрытую дверь кабинета, который он делил с Сандриной Мани, Стефан Друэн почувствовал, как бешено заколотилось его сердце. Конечно, не исключено, что его сотрудница, уходя, не заперла дверь, и все же это странно. В данных обстоятельствах он невольно представил себе, что кто-то поджидает его внутри, укрывшись в потемках, возможно, с оружием в руках…
Задержав дыхание, он снова толкнул створку двери. Слабый свет из коридора проник в кабинет. На первый взгляд в комнате никого не было и все лежало на своих местах. Стиснув зубы, он сделал шаг вперед и протянул руку к выключателю.
Свет залил кабинет до самых темных углов. Пусто. Может, еще не слишком поздно. Молодой человек выглянул в коридор, собрался с духом и направился к компьютеру своей коллеги.
Он уселся в кресло и включил компьютер. Пока тот загружался, Друэн беспокойно оглядывался по сторонам, словно ожидая, что вот-вот кто-то ворвется в комнату. Монотонное жужжание кулера лишь накаляло атмосферу.
— Ну же! Давай! — прошептал он, нервно хлопая по краю стола.
На экране наконец появилась стартовая страница операционной системы. Склонившись над клавиатурой, Друэн приступил к поиску. Стефан не был уверен, что точно знает, где искать, но в одном он не сомневался: то, что ему нужно, находится в запароленной папке, к которой нет доступа через интернет. Сандрина наверняка защитила свои документы. Он прошел по всей директории жесткого диска, проглядел все папки, открыл те, в которых содержались подпапки. Ничего. Он запустил автоматический поиск, пробуя все ключевые слова, которые приходили ему в голову. По-прежнему ничего.
Огорченно вздохнув, он задумался. В конце концов, ничего удивительного, Сандрина наверняка приняла меры предосторожности.
Он открыл панель управления компьютером, щелкнул на папку «администрирование» и запустил управление жесткими дисками. И тут программа выявила скрытый объект, который был записан не в формате операционный системы, а значит, не читался ею. Рядом с объектом Стефан тут же узнал иконку пингвина. Молодой человек улыбнулся. На жестком диске Сандрины Мани был объект, созданный в операционной системе Линукс.
Он торопливо порылся в ящиках в поисках загрузочного диска и наконец нашел один в подложке на столе. Снова запустил компьютер, уже с Линуксом. Наконец появился скрытый объект на жестком диске. Он тут же просмотрел содержимое папки, название которой не оставляло сомнений. «Проект Рубедо». То, что ему нужно. Но радость была недолгой: папка оказалась пустой.
Раздосадованный Стефан стукнул по столу кулаком. Выходит, все его усилия были напрасны.
Возможны два варианта: либо Сандрина сама все стерла перед уходом домой, чтобы не оставлять в компьютере никаких следов, либо кто-то опередил его и похитил документы.
Как бы то ни было, ему больше нечего здесь делать.
Молодой человек поднялся. Может быть, чересчур резко. На какой-то миг у него слегка закружилась голова.
Вцепившись в стол, Стефан подождал, пока его отпустит, и подошел к шкафу Сандрины. Он пересмотрел груды папок, перечитал все корешки коробок с дисками, но пресловутая папка нигде не упоминалась. Делать нечего. В кабинете больше ничего нет. Настало время уходить.
Но, когда он собирался закрыть шкаф, опять закружилась голова. На секунду помутилось в глазах, и он едва не потерял равновесие. Выругавшись, он схватился за шкаф. Что это с ним?
Решив, что уже может двигаться, он было попробовал подойти к двери и тут же понял, что головокружение только усилилось. Будто он принял анестетик. Руки и ноги словно налились свинцом, в висках стучало. Может, ему просто надо выйти на воздух.
Выйдя из кабинета, он, спотыкаясь, пошел к лифту. Оказавшись в кабине, он с трудом сумел нажать на кнопку первого этажа. Чем дальше, тем хуже он видел, малейшее движение давалось ему с трудом.
Когда лифт наконец открылся перед просторным холлом, Стефан Друэн двинулся к выходу, борясь с усиливающимся головокружением. Все вокруг бешено вертелось.
Ночной охранник, заметив, как его шатает, поднялся со стула:
— Месье Друэн, с вами все в порядке?
Но молодой человек едва расслышал его голос. Теперь уже его легкие отказывались впускать в себя воздух. Голова, казалось, вот-вот взорвется. Выйти. Внутри кричал голос, приказывая ему выйти. Словно одеревеневший, он преодолел последние метры, отделявшие его от стеклянной двери, и тут под ним подломились ноги. Он упал на колени, не в силах продолжать борьбу.
Он никак не мог понять, что с ним происходит. Это не простое головокружение. Причина не в том, что он слишком переволновался. Нет. Все куда серьезнее. Значительно серьезнее. В чем же дело?
Из последних сил он приподнял голову. За стеклом ему померещилась фигура мужчины, опиравшегося на трость. Почему-то он понял, что мужчина следит за ним. Потом все поле зрения заполонили мельтешащие цветные пятна.
Стефан Друэн подумал о своей коллеге, о том, что они вдвоем раскопали. Удастся ли когда-нибудь предать всю правду гласности? Потому что он тоже сейчас умрет. Это очевидно.
Сердце вдруг перестало биться, и Стефан тяжело повалился на большую стеклянную дверь. Он со всей силы ударился о нее лицом, так что нос с сухим треском сломался. Тело медленно сползло на пол и застыло. Над ним, петляя, словно речка, по прозрачной поверхности стекала струйка крови.
Будучи человеком предусмотрительным, я всегда старался тратить деньги бережливо и с толком. Переписывая для своих заказчиков векселя и документы на владение, я быстро понял значение недвижимости, ценность камня. И вот, как только у меня завелись деньги, я прикупил несколько домов, сперва небольших, а затем и побольше, чтобы привести их в порядок и извлекать из них выгоду. С годами я приобрел много строений, с некоторыми из них я вдобавок получил прекрасные виноградники. Эти-то вложения и стали источником моего якобы необъяснимого богатства, которому столь многие завидуют.
В 1370 году я женился на даме Пернелле, которая овдовела во второй раз и тоже имела кое-какой достаток. Так у нас двоих собралось немало земных благ, и не правы те, кто все еще смотрит на них с подозрением.
Мои завистники часто забывают о том, что это состояние также позволило мне заниматься благотворительностью. Пернелла, любимая мною больше всего на свете, разделяла со мною эту склонность к добрым делам, и мы немало роздали церквям и беднякам. Когда двадцать лет назад она скончалась, все ее имущество отошло к церкви, и я никогда и не помышлял претендовать хоть на малую его часть. Когда наступит мой черед, а это случится очень скоро, моя славная горничная Марго Кенель унаследует большую часть моего добра, что позволит ей воспитать свою дочь Колетту, которая была так добра ко мне.
Дома не только принесли мне достаток, но и позволили дать кров самым обездоленным. И сейчас, когда я обращаюсь к тебе, читатель, я укрылся в Париже, в подвале своего прекрасного дома на улице Монморанси. В этом доме я поселил четыре нуждающиеся семьи. И признаюсь, что их счастье радует меня больше, чем все золото мира.
К вечеру Ари добрался до улицы Монморанси.
