Дженни начинает мне мешать. Она постоянно вертится вокруг Шерон. За столом она осмелилась спросить папу, можно ли ей в воскресенье поехать с нами. Какая наглость!
Если она думает, что сумеет помешать мне осуществить мой план, то сильно ошибается.
Сегодня вечером Шерон как-то странно смотрела на меня. Я сделал как можно более невинное выражение лица. Мне не понравился ее взгляд. Она как будто что-то подозревает. Но это невозможно! Она не может меня опасаться, потому что это было так давно… Не может догадаться, что я…
Однако она словно инстинктивно чувствует, что я ломаю комедию. Мне это не нравится. Шерон опасна для меня. Ее нужно уничтожить. Когда она на меня смотрит, мне так и хочется отвести глаза.
Что касается тебя, Дженни, то держись от меня подальше. Я больше не хочу играть.
Дневник Дженни
Отлично, дружок, но я-то не собираюсь выходить из игры, по крайней мере сейчас.
Сегодня вечером много чего произошло. Перед ужином мне удалось поговорить с Шерон наедине в вестибюле. Мальчишки смотрели телевизор, и дверь в гостиную была прикрыта. В моем распоряжении оказалось несколько минут. Я слегка кашлянула: «Шерон, мне нужно поговорить с вами. В этом доме творится неладное». — «Что вы имеете в виду?» — «Я хочу сказать, что здесь есть один человек, который кое-что скрывает. Кое-что серьезное. Один из близнецов совершает ужасные поступки, о которых никому не рассказывает. Но я прочла его дневник». — «Какие поступки?» — «Вы мне не поверите, Шерон, но уверяю вас, что это правда — он убивает людей».
Шерон как-то странно взглянула на меня и слегка отодвинулась.
«Я не пьяна, поверьте мне, прошу вас, я забочусь о вашей безопасности». — «Не понимаю. Если вам об этом известно, почему вы никому ничего не скажете?» — «Дело в том, что я не знаю, кто это». — «Но вы же сказали, что прочли его дневник!» — «Да, но он не называет там своего имени. В общем, это долго объяснять. Все, что я о нем знаю, что это тот мальчик, с которым вы подрались в детстве и который хотел бросить вас в паровой котел. Вы помните, кто это был? Скажите, пожалуйста, Шерон, как его звали — это все, о чем я вас прошу». — «Как его звали?» — «Да, как его имя? Скажите мне, даже если вы считаете меня сумасшедшей, назовите мне его имя!» — «Послушайте, Дженни, вы меня озадачили. Все это звучит так странно!»
В этот момент появился доктор, возвращавшийся из погребка, и спросил Шерон, любит ли она белое вино. Та сказала: «Да». Старуха открыла дверь кухни, и оттуда пахнуло жареным. «Дженни, Дженни, идите сюда скорее!» — «Я зайду к вам попозже», — прошептала Шерон, уходя следом за доктором, который рассказывал ей о виноградниках Калифорнии. Я вернулась в кухню.
После ужина, пока я убирала со стола, они ушли в гостиную — смотреть вестерн. Только бы Шерон им ничего не сказала! Должно быть, она приняла меня за помешанную.
Я у себя в комнате. Жду. Может быть, она придет. Я выпила уже порядочно джина. Нет, не пришла. Ну что ж…
У меня кончились сигареты. В коридоре послышались чьи-то шаги. Кто-то вышел из своей комнаты и направился в туалет… Спустил воду, возвращается, проходит мимо моей комнаты, останавливается, царапается в дверь. Пойду открывать.
Просто невероятно! Неужели она и вправду не может вспомнить?
«Послушайте, Дженни, никто никогда не пытался бросить меня в паровой котел». — «Но он же написал об этом, я это читала!» — «А дневник у вас с собой?» — «Нет, тот человек делает в нем записи почти каждый день». — «Ах да, конечно». (Она снова пристально посмотрела на меня.)
Я рассказала ей обо всем — о Карен, убитой ударом топора, об остальных… Ведь по крайней мере убийство Карен я не выдумала!
Как это ни ужасно, но я начинаю сомневаться в самой себе. Я сомневаюсь в том, что прочитала. А что, если?.. Нет, не может быть!.. Что, если я сама спятила и выдумала все это? Что, если я придумала себе двойника, который вместо меня… Нет, нет, не хочу забивать себе голову такими глупостями.
Шерон прошептала: «Я постараюсь вспомнить, обещаю вам. В самом деле постараюсь. Не думайте больше об этом, успокойтесь».
Но, боже мой, я не сумасшедшая! Нет, Дженни, детка, больше никакого джина, ну разве что еще капельку, от этого особого вреда не будет… У-у-у-х, хорошо пошло! Я не спятила. Я была совершенно спокойна, когда рассказывала обо всем Шерон. Даже дала ей послушать магнитофон.
«Непонятно, кто это так шепчет, — сказала она. — Это может быть и женский голос, и детский-он такой писклявый…» Я догадываюсь, Шерон, что ты на самом деле хочешь сказать: что я выжившая из ума старая дева, которая пудрит тебе мозги, опасная сумасшедшая или даже хуже. Ты собираешься навести справки обо мне, и, думаю, они не изменят твое мнение к лучшему.
А что, если Шерон сообщит в полицию? Я не могу так рисковать. Скажу, что пошутила… Как все запуталось!..
Черт, посадила кляксу. Терпеть не могу кляксы! Итак, закрываю дневник и забираю оставшийся джин с собой в постель. Спокойной ночи, Дженни.
Дневник убийцы
Послезавтра — снег, лыжня, тра-ля-ля, как счастлив я! Тебе нравится стишок, старая корова? Как ты уже могла заметить, я больше не пишу здесь ничего интересного, разве что всякую ерунду, чтобы хоть немного тебя занять. Не завести ли мне другой тайник? Каким никудышным биографом ты станешь, когда я умру, сколько неточностей возникнет при раскрытии моей утонченной индивидуальности!
Ладно, больше нет времени болтать с тобой. А жаль!
Дневник ДженниУ меня все еще болит голова. Я проснулась словно от толчка, с привкусом джина во рту. Будильника не слышала. Поплелась вниз. Шерон собиралась завтракать, как и Марк, — он просматривал бумаги, жуя тост. Кларк допивал молоко из бутылки. Мне показалось, что он бросил на меня недобрый взгляд, но это произошло так быстро… «Вы что, Дженни, не слышали будильника? Нам пришлось управляться самим», — сказала Старуха, надо признать, довольно вежливо.
Казалось, по моему языку проехала бронетанковая дивизия. «Извините, мэм, я немного устала». — «Завтра отдохнете», — сказала Старуха. «Хорошо, мэм», — ответила я так же любезно и принялась убирать посуду.
Шерон встала, чтобы поставить в мойку свою чашку. Кларк вышел, за ним Марк. Мы с Шерон остались одни.
«Знаете, Дженни, — сказала она, передавая мне остальные чашки, — я подумала над тем, что вы мне вчера рассказали. Не скрою, в это трудно поверить, но, с другой стороны, здесь и вправду происходит что-то странное. Может быть, вы стали жертвой розыгрыша?» — «Нет-нет, это вовсе не розыгрыш! Карен действительно мертва!»- «Я хочу сказать, может быть, здесь есть человек, который… скажем так, немного не в себе, которому нравится воображать, что он совершил все эти… все эти убийства, но это не значит, что так оно и есть на самом деле. Он просто хочет заставить вас в это поверить, вот и все». — «Да нет же! О девушке в Демберри я прочитала в его дневнике до того, как об этом написали газеты! До того, понимаете?» — «Но послушайте, Дженни, ведь вы хорошо знаете всех четверых — это же невозможно, чтобы один из них был убийцей!» — «Тогда почему вы сказали, что здесь происходит что-то странное?» — «Не знаю… Иногда у меня появляется такое чувство, будто за мной наблюдают, шпионят, — понимаете, что я хочу сказать? Но это все от излишней впечатлительности. Знаете, я не доверяю своему воображению».
Я в упор посмотрела на нее: «Вы и в самом деле не помните ту историю, Шерон? Это настолько серьезно, что я не понимаю, как вы могли ее забыть!» Казалось, Шерон заколебалась. Потом, понизив голос, сказала: «Я не люблю вспоминать о тех каникулах, потому что как раз после них бедняжка Зак..»- «Зак?»- «Тс-с-с, никогда не произносите его имя здесь!»- «Но кто это?»- «Захария, их брат», — прошептала она мне на ухо. «Что?!» — «Да, их брат. Он умер, когда ему было десять лет, сразу после этих каникул. Для моей тети это было ужасным потрясением! Он пошел на озеро кататься на коньках, и лед под ним проломился. Когда прибежали остальные, было уже слишком поздно… (Шерон посмотрела на часы.) Ой, я опаздываю, мне надо бежать! (С улицы донесся гудок автомобиля миссис Блинт.) Я не вернусь сегодня к ланчу — пойду в библиотеку».
Меня словно пыльным мешком огрели. Улики, словно тараканы, лезут изо всех щелей. Теперь понятно, почему Старуха съехала с катушек. Этот маньяк и ее свел с ума. Лицемер, он не все рассказал в своем дневнике, он умолчал о Захарии. Словно не хотел о нем говорить… Стоп, что-то припоминаю… ну да, буквы «З.М.»- это был его детский костюмчик! Нужно будет побольше разузнать об этой истории, но сейчас более срочная проблема — Шерон. По крайней мере, я чувствую, что она мне поверила. Это ощущение, что кто-то за ней наблюдает… Просто удивительно, как у нее развита интуиция! Славная девушка. Я уверена, она скоро все вспомнит. Уверена! И тогда все разрешится. Никак не могу в это поверить.
