Они с Олегом, ежась от холода, поспешили по темным улицам, к зданию, освещенному мерцающими газовыми фонарями. В отличие от утилитарной архитектуры зданий из бетонных блоков и профнастила, это сооружение было построено из камня, с окнами из освинцованного стекла и подоконниками из тесаной сосны. Над зданием возвышалась деревянная колокольня, увенчанная православным крестом.
Это была церковь Святого Причастия. Она стояла на этом месте более ста лет. В советское время здание было преобразовано в тюрьму. Теперь его вернули церкви, хотя на окнах по-прежнему были стальные решетки.
Они поднялись по каменным ступеням и, толкнув тяжелые деревянные двери, вошли в темный притвор церкви. Впереди, в дальнем конце нефа, тепло горело несколько толстых свечей, отражаясь от богатой золотой иконографии алтарной ширмы. Ближе, на оштукатуренных стенах, виднелись новые фрески, которые в свете свечей казались еще влажными.
Туров нахмурился, возмущенный расходами, которые потребовались для ремонта церкви. С другой стороны, правительство в Москве считало восстановление Русской православной церкви главным приоритетом, средством духовного обновления страны, способом воспитания национальной гордости — или, как полагают некоторые, возвращением России к ценностям царской эпохи.
- Протоиерей, должно быть, все еще внизу, - сказал Олег, ведя Турова к лестнице слева.
Они спустились по ступенькам в подвал церкви. В то время как все, что находилось на первом этаже, было возвращено к былому великолепию, этот уровень все еще не был отреставрирован. Каменные стены остались неоштукатуренными. Проход освещался яркими натриевыми лампами. По обеим сторонам тянулись камеры, закрытые толстыми стальными дверями. Кроме того, назначение этого помещения осталось прежним.
Это все еще была тюрьма, в которой у Церкви не было особых причин что-либо менять. Для Турова это была мрачная правда о недавно восстановленном православии, то, что оно скрывало от мира. Слово Церкви стало абсолютным. Инакомыслие не допускалось. Допрашивать разрешалось только в Церкви.
Как сегодня.
Когда Туров был здесь раньше, крики сливались в нестройный хор. Теперь здесь было тихо, как в могиле.
Олег направился к двери, расположенной в середине коридора. Она была оставлена приоткрытой, позволяя свету камина проникать в зал. Олег толкнул ее и жестом пригласил Турова войти первым.
Туров выпрямился и шагнул в комнату.
Как и вся остальная часть подземной тюрьмы, эта камера для допросов не изменила своего назначения в советское время. Стены комнаты были увешаны всевозможными орудиями пыток, как острыми, так и зазубренными. В резком освещении они угрожающе поблескивали. Вдоль задней стены располагалась открытая каминная яма со стальными дверями, нагревавшая комнату до обжигающей температуры.
В нос ударил запах горелой плоти. Кровь собралась в лужу и тепловатыми струйками потекла в канализацию на полу. Источником всего этого были две фигуры, привязанные к стульям. Они были похожи на молодых мужчину и женщину, которых затащили в церковь, но, кроме этого, их почти невозможно было узнать. Кожа была содрана, суставы сломаны, пальцы отрублены. Их головы свисали на грудь.
Туров думал, что они мертвы, но мужчина издал тихий стон. Обнаженная грудь женщины все еще двигалась.
Эта пара была студентами и входила в команду городских исследователей, которые обнаружили подземелье глубоко под Москвой. Кремль внимательно следил за такими нарушителями границ и слышал, что, по их утверждениям, они нашли древнюю коллекцию книг, возможно, часть утраченной Золотой библиотеки.
Протоиерей Леонид Сычкин повернулся при появлении Турова и поднял руку. Священнослужителю было всего тридцать три года, он был молод для такого сана. На нем были скромные темные брюки и черная рубашка в тон. Его единственным украшением было тяжелое серебряное распятие, свисавшее до середины груди, чуть ниже кончика густой черной бороды.
- Мы уже собирались уходить, - сказал Сычкин, указывая на своего помощника, массивного монаха, давшего обет молчания.
Туров нахмурился.
- Этих двое еще что-нибудь рассказали о своем открытии?
- Ничего такого, чего мы уже не знали. Жаль, что с ними обошлись так сурово, но мы должны были быть уверены.
Туров был не настолько глуп, чтобы возражать. Сычкин пользовался доверием патриарха, главы Православной церкви. У протоиерея было точно такое же кольцо из белого золота, как у Турова и Олега, только оно не украшало палец, а висело на цепочке под одеждой.
В Обществе Архангела состояли представители самых разных профессий: политики, военачальники, ученые и религиозные деятели. Их целью было найти пути возвращения России былой славы, сосредоточив внимание на ее самых северных землях, на территории, где, по мнению общества, находятся истинные истоки русского народа.
На самом деле название группы произошло от мифической истории соседнего портового города Архангельска, где по преданию, архангел Михаил сражался с дьяволом и до сих пор охраняет северное побережье России. Геральдический символ общества в виде меча над крыльями был данью уважения к этой битве и символизировал приверженность их группы делу Михаила.
Но главной целью общества было не только охрана северных побережий, но и поиск истинных корней русского народа. Поиск доказательств того, что русский народ произошел от расы, которую Архангел Михаил хотел защищать и лелеять. Общество придерживалось философии Александра Дугина. Он верил, что корни русской расы идут с затерянного континента, который греки называли Гипербореей, землей за Северным ветром.
Главной целью Общества Архангела было найти доказательства этой истины. С этой целью Дугин дал им свое личное благословение, которое помогло группе быстро обрести могущественных союзников.
Тем не менее, в глубине души Туров по-прежнему скептически относился ко всему этому, но это не помешало ему присоединиться к группе, тем более что деятельность группы служила и его собственным целям.
На протяжении десятилетий Россия искала способы расширить свои территориальные владения в Арктике. В 2007 году два подводных аппарата ВМФ России прошли под ледяным покровом и установили титановый флаг под Северным полюсом, символически обозначив свои претензии.
С тех пор миссия Турова заключалась в том, чтобы превратить символику в реальность. Туров и Олег, работая в тандеме с Арктическим морским институтом, использовали подводные лодки для сбора образцов горных пород вдоль хребта Ломоносова, подводной горной цепи, пересекающей Северный полюс. Их усилия состояли в том, чтобы геологически доказать, что горный хребет является продолжением континентального шельфа России, что позволило бы федерации предъявить территориальные претензии на часть Арктики.
К сожалению, вопрос о принадлежности хребта Ломоносова продолжал оставаться спорным. Канада утверждала, что горный хребет является продолжением их острова Элсмир. Дания заявила, что это затопленная часть Гренландии.
В конце концов, усилия Турова потерпели неудачу.
Тем не менее, он надеялся, что сможет найти другое подобное место, имеющее как геологическую связь с материковой частью России, так и культурную связь с ее жителями. Если бы ему удалось найти это место, особенно расположенное далеко на севере, Россия могла бы претендовать на Арктику.
И я бы удостоился этой чести.
Цепляясь за эту надежду, Туров терпел многие из самых диких и загадочных утверждений членов общества. Он взвешивал услышанное и пытался применить все это на практике, но даже у него были свои пределы.
Он смотрел на останки двух молодых людей.
Этот фанатизм и жестокость истощили его терпение.
Он хмуро посмотрел на Сычкина.
- Вы действительно верите, что эти двое нашли тайник со старыми книгами, который может привести к Золотой библиотеке царей?
- Да, я верю в это. Вот почему я и хотел поговорить с вами, прежде чем вернусь в Москву и отчитаюсь перед патриархом.
