— Пока не очень, — признался Сергей. — Мгновенная сообразительность никогда не входила в число моих добродетелей.
— Это точно. Не входила…. Складывается (по крайней мере, в моей голове), следующая картинка. В далёком 1703-ем году в районе современного Шипкинского переулка располагалось стойбище коми-зырян. Рядом с ним было обустроено капище. Под капищем была вырыта глубокая тайная пещера, в которой обитали…м-м-м, скажем так, верные слуги Бога Войпеля, отбывшего — в незапамятные Времена — в неизвестном направлении. А предводитель-шаман коми-зырян являлся, как раз, «наместником» ушедшего Бога. То есть, владел магическим артефактом, имевшим Власть над слугами Войпеля…. Потом зырянам пришлось покинуть эти места. Мол, очень уж шумно и беспокойно стало на берегах и островах невских: шведские и русские батальоны шастают туда-сюда, корабли на реке палят. Короче говоря, зыряне уходили в спешном порядке и налегке. Поэтому были вынуждены тщательно закопать тайную пещеру. Естественно, вместе со слугами Войпеля. Мол, до лучших Времён…. Куда оправились зыряне? Думаю, что назад, в Коми. На Родину…. А потом, как я предполагаю, шаман погиб. Или умер от старости. Или же, просто-напросто, потерял где-то свой магический амулет.
— Интересно рассказываешь, госпожа учительница младших и средних классов. Слушал бы и слушал. Повезло твоим ученикам…. А что было дальше?
— Долгие годы — ничего не происходило, — печально усмехнулась Оля. — Верные слуги Войпеля сидели в своей замурованной пещере. Сидели и терпеливо ждали появления «наместника».
— Ты хочешь сказать, что…
— Вот, именно. Кто-то нашёл утерянный магический артефакт, а потом — на днях и вместе с находкой — приехал в наше Купчино. Приехал и случайно бросил фразу, мол: — «Ужасно не люблю всех наркоторговцев, педофилов и изготовителей-распространителей детской порнографии…». А слуги Войпеля сочли эту фразу за однозначный приказ и незамедлительно приступили к его выполнению…. Вот, я и подумала, что это ты — тот нашедший. Во-первых, два года прожил в Коми. Во-вторых, приятели там тебя именовали — «Войпелем». В-третьих, я вчера предложила (пусть и в шутку), откусывать всем гадким злодеям головы, а ты сказал, что, мол, не возражаешь. Это могло быть истолковано — желтоглазыми монстрами — за строгий приказ…. Но, ведь, ты не привёз из Республики Коми никаких древних амулетов-оберегов-раритетов?
— Никаких, — заверил Сергей. — Даже современных сувениров не прихватил.
— Я и говорю, мол, тяжеленная гора упала с хрупких девичьих плеч…. Значит, это кто-то другой.
— Кто?
— Не знаю. Тебе, милиционеру, видней. То есть, полицейскому…. Всё, Серёжа…. Извини, но не могу я тебя называть — «Яшей». Не могу, и всё тут. С Души воротит. Извини…. Всё, Серёженька, мне в школу пора: большая перемена скоро заканчивается. Нельзя — уважающей себя учительнице — опаздывать. Моветон…
— Я провожу.
— Нет-нет, не стоит. Сама дойду.
— Почему — не стоит?
— Ну, как же, — развеселилась Ольга. — Все, конечно, уже в курсе наших с тобой сердечных отношений. Включая директора школы и непосредственных первоклассников. Подойдём к школе, а они кричать хором начнут, мол: — «Тили-тили тесто, жених и невеста…». А ещё смеяться и аплодировать. Ты, наверняка, засмущаешься…. Всё, побежала…. Подожди. Нагнись и подставь губы…. До вечера. Созвонимся…
Ольга ушла.
«Ушла, говоришь?», — покровительственно хмыкнул вездесущий внутренний голос. — «Нет-нет, не ушла, а улетела, став невесомой от неземного Счастья…. Конечно, соблюдая приличия: элегантно вышагивая на каблуках-шпильках и горделиво вскинув коротко-стриженную голову. Богиня, право слово. Истинная и совершенная Богиня…. Да и ты, братец, смотри — не улети ненароком, пребывая в мечтаниях сладостных. Дела тут у нас имеются — серьёзные. Связанные с трупами и кровью. Расследования-то никто не отменял…».
Требовательно затренькал мобильный телефон.
— Яковлев на связи.
— Здесь — подполковник Карпук, — известила — неприметным голосом — трубка. — Майор, можете прямо сейчас определить, где находится известная вам Софи Гарднер?
— Извините, Иван Петрович, но с местонахождением данной барышни ничего не получится.
— Как же так? Вы же сами толковали мне про установленный «маячок»…
— Так он же установлен не под юбкой гражданки Гарднер, а под багажником её машины. Две большие разницы, как принято говорить в солнечной Одессе.
— Майор Яковлев!
— Я.
— Не надо меня грузить вашими «грушными» шуточками. Добром прошу…. Можете оперативно установить месторасположение автомобиля Софи Гарднер?
— Попробую. Оставайтесь на связи…
Сергей достал из кармана куртки другой мобильник, оставшийся у него ещё с «грушных» Времён, и, произведя необходимые манипуляции, через полторы минуты доложил:
— Искомая машина находится в самом конце Малой Балканской улицы, между двумя корпусами «долгостроя». Ближайшее обитаемое здание — наш купчинский родильный дом, расположенный примерно в полукилометре от означенного заброшенного строения.
— Что ещё за «долгострой»?
— Обыкновенный такой. Купчинский. Давно и плотно заброшенный. Бетонный и тёмно-тёмно-серый…
— Отставить — дурацкие шуточки! — всерьёз разозлился Иван Петрович. — Доморощенный купчинский юморист, понимаешь, выискался.
— Есть — отставить.
— Кому принадлежат эти бетонные коробки?
— Не могу знать, господин подполковник. Раньше, двенадцать лет тому назад, здесь одна «дочка» ЮКОСа что-то активно мутила. А теперь и неизвестно — как и что: ведь, и сам этот ЮКОС уже давно накрылся медным тазом.
— А ты, майор, где сейчас?
— Разве мы уже перешли на «ты»? — язвительно хмыкнул Сергей. — Что-то не припоминаю такой договорённости…
— Блин горелый. Так и прёт — гордыня «грушная»…. Хорошо. А вы, майор, где сейчас находитесь?
— Угол Будапештской и Димитрова. Со стороны мемориального комплекса, посвящённого Георгию Димитрову, пламенному болгарскому революционеру.
— Вот, там и стойте, — велел Карпук. — Скоро подъеду и подхвачу. Будем брать эту киношную гоп-компанию, обнаглевшую в корягу замшелую. С поличным…
Глава двенадцатая Снимается кино
Вскоре рядом с тротуаром аккуратно припарковался неприметный «Форд».
«Цвета — «очень-очень мокрый городской асфальт», естественно», — тут же принялся беззаботно острить насмешливый внутренний голос. — «Как же иначе, блин горелый? Самый неприметный цвет этого бренного Мира. «Фээсбэшный», короче говоря. Ёлы-палы развесистые и высоченные. И номера на машине — абсолютно незапоминающиеся…. Только сегодня эти обстоятельства действенной маскировке ничуть не способствует. Ну, нисколечко. Так как за машиной Карпука — с пятисекундной задержкой — остановились два бело-синих полицейских фургона. Любому жителю Купчина — с первого же взгляда — всё становится понятным, мол: — «Ага, доблестный российский спецназ выдвигается на спецоперацию. А командует данной операцией, скорее всего, вон тот неприметный дяденька на тёмно-сером «Форде». Надо будет номерок-то запомнить. Чисто на всякий пожарный случай…». Конспираторы хреновы. Смех один…».
Сергей устроился на переднем пассажирском сиденье.
— Пристегните ремень безопасности, майор, — недовольно поморщившись, велел Иван Петрович.
— Зачем, экселенц? Мы же, по вашим словам, едем на экстренное задержание. Вдруг, придётся оперативно реагировать — на неожиданное развитие событий? Например, срочно бросаться в погоню за симпатичной подозреваемой, решившей спрятаться на недостроенном объекте среди куч строительного мусора? А тут, понимаешь, незнакомый ремень: резко дёрнешь, замок и заклинит. Причём, в самый ответственный и неподходящий момент…
— Отставить — дежурный «грушный» трёп! Извольте слушаться старшего по званию и незамедлительно зафиксировать ремень безопасности в надлежащем положении.
— Есть — отставить, — нейтрально пожал плечами Сергей. — Уже застегнул…. А почему мы стоим? Кого, собственно, ждём?
— Каким маршрутом лучше следовать на объект? Посоветуйте — на правах коренного местного жителя.
— Можно проехать в сторону метро, потом повернуть на Малую Балканскую улицу и катить до самого упора. Ещё можно — на ближайшем перекрёстке — развернуться и проследовать на Будапештскую, потом вновь — до упора. Без особой разницы. Сугубо на выбор старшего по званию. И под его же персональную ответственность, ясен пень…
— Ох, уж, эти упёртые «грушники», — плавно трогая машину с места, в очередной раз поморщился Карпук. — Отвратительно поддаются перевоспитанию. Прямо-таки, как «трудные» подростки, то бишь, шпана дворовая, отвязанная…. А что это с вами, майор?
