Он припомнил планировку подвала и попытался представить себе, где могли бы устроить себе логово две загнанные крысы. Вроде бы ничего более подходящего, чем дверной проем камеры Номера Четыре, там не было. И вдруг Майкла словно молнией ударило: мысленно обегая взглядом подвал, он вспомнил про маленькое окошко в дальней стене. Учитывая, что главный выход был блокирован, окно оставалось единственным выходом из подвала наружу и единственной надеждой на спасение для запертых здесь старика и Номера Четыре. Другое дело, если там, у окна, они с Линдой окажутся первыми — вместе со всем своим оружием и с видеокамерой.
Майкл прикоснулся к плечу Линды и, когда та оглянулась, поднес палец к губам. Жестами и выразительными взглядами он дал ей знак выпустить в темноту еще одну очередь, а затем следовать за ним. Линда не стала выяснять, что он задумал, и выполнила просьбу. Очередь из «Калашникова» прошила подвал, подняв очередное облако пыли и швырнув в воздух очередную порцию цементных осколков.
Патроны в автомате закончились. Линда отстегнула пустой магазин, отбросила его в сторону, выхватила из кармана запасной и сноровистым движением пристегнула его к автомату. Передернув затвор так, чтобы иметь возможность открыть огонь в любую секунду, она пошла вслед за Майклом.
На то, чтобы мысленно реконструировать события, происходящие на ферме, Терри Коллинз потребовалось несколько секунд. С места возле машины Адриана Томаса, где они с Марком Вольфом стояли, доносившаяся до них стрельба казалась беспорядочной и к тому же не имеющей прямого отношения к реальности. Ощущение было такое, словно этот звук доносится из телевизора, работающего в соседней комнате за закрытой дверью. Впрочем, некоторое представление о видеоряде, передающемся на экран этого телевизора, у Терри все же было. Стрельбу из автомата, даже приглушенную стенами дома, нельзя было спутать ни с чем. В свое время Терри имела «удовольствие» вволю наслушаться подобных очередей и одиночных выстрелов. Она по нескольку часов просиживала с плачущими грудными детьми в машине на стоянке у стрелкового клуба, где ее бывший муж оттачивал навыки ведения огневого боя, расстреливая сотни патронов по мишеням, представляющим собой манекены предполагаемых террористов, расставленные в условном городке, специально сооруженном для этих целей. Именно так их семья чаще всего проводила выходные дни.
Терри резко обернулась к Вольфу и, собравшись с мыслями, скомандовала:
— Вызывайте подмогу!
Марк стал судорожно тыкать пальцем в клавиатуру сотового телефона, а Терри подбежала к багажнику машины и извлекла из него давно забытый подарок от своей старой подруги Лори — черный полицейский бронежилет. Лори подарила ей эту штуку несколько лет назад на Рождество, когда Терри была еще не инспектором, а просто патрульным полицейским. Распаковав подарок, она единственный раз померила его перед друзьями и коллегами на рождественской вечеринке, а затем убрала в мешок, положила в багажник и больше его не доставала. В тихом университетском городе особой нужды в бронежилете даже у патрульных не было, что уж там говорить об инспекторах.
— Продиктуйте им точный адрес, — крикнула она Марку через плечо. — Пусть присылают всех, кого смогут. Скажите, что стреляют из автоматического оружия. Да, и, конечно, пусть пришлют «скорую». Если почувствуете, что дежурный «тормозит», сообщите, что видели, как был ранен сотрудник полиции. Они тогда сразу засуетятся. Уж я-то знаю.
Бронежилет показался ей подозрительно легким, ненадежным и, главное, тесным. Она перехлестнула застежки-липучки крест-накрест, подровняла чуть перекосившиеся пластины и, вынув из кобуры пистолет, дослала патрон в патронник.
И Терри, и Марк вздрогнули, когда в воздухе послышался звук второй автоматной очереди. Не думая уже ни о чем, кроме того, что нужно как можно скорее оказаться там, где стреляют, Терри побежала по направлению к ферме.
Напоследок она обернулась и строго-настрого приказала Вольфу:
— Оставайтесь здесь и ни в коем случае не суйтесь следом за мной. Главное — дождитесь приезда полиции и сообщите им, где я и что мы с вами слышали.
Надетый и повисший дополнительным грузом на ее плечах, бронежилет показался инспектору Коллинз гораздо более тяжелым, чем в первый момент. Она во весь дух бежала по подъездной дороге к ферме, с каждый шагом все сильнее ощущая эту тяжесть.
Набрав нужный номер, Вольф приложил телефон к уху и проводил взглядом Терри, скрывшуюся за поворотом. Поднявший трубку диспетчер получил четко сформулированный лаконичный и вместе с тем эмоциональный вызов.
— Срочно нужна помощь, — сообщил дежурному Вольф. — Сотрудник полиции ведет перестрелку с преступниками, вооруженными автоматическим оружием. Срочно требуется подмога. Высылайте всех, кто сможет сюда добраться. Диктую адрес…
В трубке раздался щелчок, и Марк услышал голос женщины-диспетчера, у которой от его сообщения перехватило дыхание:
— Полиции штата потребуется некоторое время, чтобы добраться до места. Я думаю, как минимум пятнадцать минут.
— Нет ни у вас, ни у меня этих пятнадцати минут! — воскликнул Марк и повесил трубку.
«Похоже, она никогда в жизни не получала таких вызовов», — подумал он, представив себе женщину, работающую диспетчером в отделении полиции в тихом малонаселенном сельском округе.
Марк посмотрел Терри вслед. Она давно скрылась за поворотом дороги, и сквозь густую лесополосу разглядеть ее было невозможно. Марк не находил себе места. Ощущение было такое, словно едва зазеленевшие весной деревья и кусты проглотили инспектора Коллинз. Он не знал, что делать дальше. С одной стороны, он получил четкие указания не соваться не в свое дело, и природный инстинкт самосохранения настойчиво рекомендовал ему подчиниться приказу. В конце концов, его это действительно не касалось. Все, что он мог сделать как законопослушный гражданин, — это дождаться приезда дополнительных сил полиции и подсказать им, где следует искать инспектора Коллинз, вступившую в бой с преступниками. При всем этом в сознании Марка Вольфа словно сошлись в поединке два абсолютно разных человека. Один из них взывал к благоразумию и инстинкту самосохранения, другому же было интересно узнать, что происходит там, где идет стрельба. Этот второй Марк Вольф был готов идти на самый большой риск, лишь бы оказаться в центре событий и удовлетворить тем самым свое неуемное любопытство и, быть может, свои скрытые желания.
Все самое важное в его жизни происходило сейчас совсем рядом, рукой подать. Проблема заключалась лишь в одном: там стреляли.
В какой-то момент Вольф-любопытный одержал верх над Вольфом-осторожным, и Марк бросился догонять инспектора Коллинз. На каждом шагу он мысленно обращался сам к себе с просьбой остановиться, вернуться, спрятаться на полдороге и, уж по крайней мере, не соваться туда, в самое пекло. Вторая половина его внутреннего «я» отвечала на это уклончивым «там посмотрим» и «там видно будет», и ноги сами несли его дальше по дороге. «Главное, подобраться поближе, — рассуждал Марк, — чтобы все видеть. Но при этом очень важно соблюсти дистанцию. Близко — это не значит совсем близко».
Адриан с трудом сохранял равновесие, забравшись на вершину груды старого барахла, сваленного ими с Дженнифер под окном. Доски и ящики ходили под ним ходуном. В любой момент это шаткое сооружение могло рухнуть. Адриан сунул пистолет в карман в надежде на то, что тот не выпадет при первом же его движении, и, соединив замком руки, сделал таким образом ступеньку, куда Дженнифер могла поставить ногу. Поняв, чего от нее хотят, девушка наступила пяткой на руки Адриана и, опираясь одной рукой на его плечо, выпрямила ногу. При этом она чуть было не потеряла равновесие, потому что не смогла ухватиться второй рукой за стену: Дженнифер по-прежнему держала медвежонка и ни за что не хотела его выпускать. Адриан понимал, что времени на вторую попытку у них, скорее всего, не будет, и, не обращая внимания на шаткость своего положения и на то, что Дженнифер тоже с трудом сохраняет равновесие, резко разогнул согнутые в коленях ноги и одновременно рванул вверх обе руки. Дженнифер, как ракета, взлетела к окну и схватилась одной рукой за раму. В ту же секунду она размахнулась и швырнула медвежонка в оконный проем. Адриан продолжал толкать ее снизу уже вытянутыми вверх руками, и худенькая, гибкая Дженнифер, обдирая бока о старую раму и бетонную стену, довольно ловко и проворно вылезла в окно.
Адриан вздохнул с облегчением. Он и сам с трудом верил, что ему удалось это сделать.
Он понятия не имел, сможет ли забраться на такую высоту. Допрыгнуть до рамы и тем более подтянуться на руках без опоры для ног он, скорее всего, не сумел бы. С высоты возведенной им пирамиды он осмотрел подвал, пытаясь прикинуть, что еще можно положить поверх груды старых досок и ящиков. Судя по всему, они с Дженнифер использовали весь подручный материал и больше в его распоряжении ничего не было.
