– Ну, так рассказывай, дружище, мы все сгораем от любопытства, – поторопил его Оскар.
Орасио поудобнее устроился в кресле и пригубил коктейль.
– Так как времени у нас достаточно, позвольте я расскажу всю историю с начала, чтобы освежить ключевые моменты в вашей памяти, а заодно похвастаться собственной, – повел речь Орасио. – Данте Алигьери родился в мае 1265 года во Флоренции, в скромном доме напротив Toppe делла Кастанья. Благородным происхождением он был обязан своему предку, отважному рыцарю, отличившемуся в крестовых походах и завоевавшему право на герб под знаменами императора Конрада III. Отец Данте жил во Флоренции и занимался банковским делом, хотя злые языки утверждали, будто он не брезговал и ростовщичеством. Мать Данте скончалась, когда он был еще маленьким ребенком, и его отец почти сразу после ее смерти вступил в новый брак. Увы, семью словно преследовал злой рок: в скором времени отец Данте тоже покинул сей мир. Однако по обычаю того времени отец позаботился составить нотариальное брачное обязательство, согласно которому Данте полагалось жениться на Джемме Донати.
– Флоренция, пожинавшая плоды «первого народоправства», – принял эстафету Альберто, – была разделена на два противоборствующих стана – имперскую партию гибеллинов и папскую партию гвельфов. Незадолго до рождения Данте по причинам, которые нас не касаются, между враждебными группировками произошли ожесточенные, кровопролитные столкновения, завершившиеся победой гибеллинов. Семья Данте, выступавшая на стороне гвельфов, искушая судьбу, осталась во враждебной Флоренции, оказавшейся под властью имперской партии гибеллинов. На их счастье, через год после рождения Данте гибеллины потерпели поражение в битве под Беневенто, благодаря чему семья некоторое время жила спокойно. Тем не менее до умиротворения Флоренции было далеко, как никогда, поскольку крупная победа гвельфов повлекла за собой беспощадные преследования и изгнания из города, жертвами которых на сей раз явились гибеллины. Король Манфред погиб под Беневенто, и в изгнание отправили даже его тело, найденное после сражения.
Комната наполнялась красноватыми отблесками пламени камина и мягким светом торшера в барочном стиле, удачно гармонировавшего с интерьером гостиной.
– Детские годы Данте прошли в коллегии францисканцев Санта-Кроче, и уже с ранних лет он проявлял склонность и недюжинные способности к гуманитарным наукам, – вновь взял слово Орасио. – Слета 1286-го до весны следующего года он изучал право, философию и, возможно, медицину в университете в Болонье. Как известно, – небрежно обронил он с добродушным высокомерием эрудита, уверенного, что для его собеседников, людей широкообразованных, частности вроде этой не явятся новостью, – в ту эпоху во Флоренции не существовало университета, подобного Болонскому или Сиенскому, и потому Данте пришлось уехать из родного города.
– Ты забегаешь вперед, Орасио, – прервал его Альберто Карнабуччи, говоривший с мягким итальянским акцентом. – В девять лет в его жизни произошло событие чрезвычайной важности: первая встреча с Беатриче ди Фолько Портинари, прелестной девочкой, младше его на год, которая превратилась в женщину, до конца дней владевшей его помыслами. К несчастью для себя, он снова увидел свою возлюбленную лишь спустя девять лет.
– Возлюбленную совсем не в том смысле, в каком это слово употребляется ныне. – Альберто и Орасио вели рассказ по очереди, и Себаштиану переводил взгляд с одного на другого, словно следил за игрой в теннис. – Беатриче очень юной вышла замуж за состоятельного горожанина, банкира Симоне Барди. Молодая женщина умерла в возрасте двадцати четырех лет.
– Ее смерть стала для Данте огромным потрясением, едва не лишившим его рассудка, – добавил Орасио. – Он написал поэму «Vita Nuova»[25] в девяносто втором. – Оратор сделал паузу. – Разумеется, в 1292-м, – уточнил он с улыбкой. – И это случилось приблизительно через пару лет после смерти Беатриче. Естественно, в поэме он воспевал свою любовь к юной даме. «Я говорю, что с этого времени Амор стал владычествовать над моей душой» – так сказано в начале книги. Красиво, правда? В период между первой встречей с возлюбленной и второй он усердно учился и водил дружбу с самыми прославленными поэтами. В конце «Vita Nuova» Данте сообщает, что ему явилось чудесное видение, в котором возлюбленная предстала во всем блеске и славе, и тогда-то и родился замысел «Божественной комедии». Со дня смерти Беатриче и хождения поэта в загробный мир, описанного в этом произведении, минуло десять лет.
Себаштиану два или три раза перечитывал «Божественную комедию», и в домашней библиотеке в Лондоне хранилось несколько разных изданий шедевра. В его голове молнией мелькнула некая мысль – смутная, пока не оформившаяся идея, имевшая, однако, большое значение, как подсказывала интуиция. Профессору пришлось сделать над собой усилие, чтобы сосредоточиться на словах Альберто.
– Но раньше, – промолвил итальянец, – а точнее, в 1289 году, Данте сражался на равнине Кампальдино против Ареццо и тосканских гибеллинов, а в августе того же года участвовал в осаде замка Капроны. Безумства юности, знаете ли. Примерно в то же время он женился на Джемме – ей он за всю жизнь не посвятил ни одной строчки. В браке с ней у Данте было трое детей: Якопо, Пьетро и дочь Антония, которая постриглась в монахини после смерти отца и, конечно, приняла церковное имя Беатриче.
Себаштиану потянулся к столику за своим мартини, но рюмка, оказывается, уже опустела.
– Справив тридцатилетие, – вступил Орасио, привставая и забирая бокал, – наш многострадальный герой ввязался в политику, осознав в один прекрасный день, что не создан для военного дела. – Орасио налил гостю новую порцию коктейля. – Я говорю «многострадальный герой», поскольку на новом поприще его поджидали сплошные несчастья. В ту эпоху право быть избранным в народный совет и занимать государственные должности имел только гражданин, приписанный к одному из цехов. Данте вступил в гильдию врачей, так как род его занятий и интеллектуальные изыскания (в области поэзии и науки) в представлении современников теснее всего соприкасались именно с медициной. Затем в течение шести месяцев он состоял членом особого совета тридцати шести, приданного народному капитану. Политическая карьера поэта на первых порах развивалась вполне успешно, и спустя пять лет его избрали одним из шести приоров, верховных правителей Флоренции. Именно с этого момента начинаются его испытания. В комнате раздался гулкий треск – это рассыпалось в топившемся камине одно из поленьев. Себаштиану, несмотря на то что он был одет в толстый шерстяной свитер, чувствовал себя вполне комфортно у пылающего огня.
– Старинная вражда между гвельфами и гибеллинами разгорелась опять, получив новое воплощение в распре белых и черных.[26] Естественно, названия партий не имели никакого отношения к цвету кожи их сторонников. Данте, облеченный властью приора, был вынужден вмешаться. Чтобы погасить конфликт, он подверг ссылке лидеров обеих группировок, в том числе и своего родственника, а также одного из лучших друзей.
В этот миг дверь приоткрылась и на пороге появилась старая женщина, экономка, приглядывавшая за квартирой.
– Можно? – спросила она.
Ученые друзья дружно кивнули, и экономка вошла в комнату с большим блюдом в руках. Она молча прошествовала к столу и поставила на него блюдо с канапе, разными сортами сыров и кусками quiche lorraine.[27]
– Закуска, – провозгласил Оскар. – Скромно, но изысканно.
В гостиной становилось душно: аромат трубки дель Кампо непрерывно смешивался с дымом сигарет Ивана и запахом горящего дерева в камине.
– История на этом не заканчивается. – Орасио протянул руку к блюду. – Несмотря на яростное сопротивление Данте и вождей белых гвельфов папским притязаниям, в 1301 году папа Бонифаций VII1 пригласил Карла Валуа[28] якобы для урегулирования разногласий между противоборствующими группировками. В действительности он стремился подчинить Флоренцию и привел к власти во Флоренции черных во главе с вероломным Донати, после чего прокатилась новая волна изгнаний. В списках подлежащих изгнанию значилось и имя нашего Данте. А после того как он отказался платить огромный штраф, поэта приговорили к сожжению на костре, если нога его когда-либо ступит на землю Флоренции. С тех пор начались его странствия по всей Италии, и доподлинно известно, что он жил одно время при дворе делла Скала в Вероне и присутствовал на собрании в Сан-Гонденцо, где был заключен союз между белыми и гибеллинами. Но когда в Ластре союзники потерпели сокрушительное поражение, совершенно точно, что нашего героя там не было. Кто-нибудь желает воды?
Орасио склонился над столом и стал наполнять большие бокалы водой с изрядным количеством льда и лимона.
