– Думаете, что таким образом я расскажу вам больше, чем могла бы рассказать в участке?
– Ты могла бы не брать с собой подушку. Я отдал бы свою, – сказал Рэйн, не замечая её вопроса.
– Спасибо. Но эту подушку сделала для меня моя мама. Это единственное, что от нее осталось.
– Отдыхай, – сказал Рэйн и закрыл за собой дверь.
Детектив вернулся в большую комнату, плюхнулся на диван и прикрыл глаза. Из глубины квартиры послышался шум воды, потом осторожно скрипнули половицы, раздался легкий щелчок, свет под дверью погас и всё стихло.
Он заснул, казалось, на несколько минут. Проснулся же от того, что снова скрипят половицы. Рэйн посмотрел на часы. Половина третьего ночи. Из-под кухонной двери падала полоска света. Он поднялся и тихо прошел в кухню. Луна стояла перед холодильником, задумчиво изучая его содержимое. Она постукивала пяткой по полу, явно раздумывая, чем бы перекусить. Длинная футболка, что была надета на ней, едва прикрывала колени.
– Не спится? – Спросил Рэйн. Луна вздрогнула и обернулась. Ее щеки залил румянец, взгляд сделался виноватым, словно ее опять поймали с поличным.
– Я проголодалась. Не могу уснуть на голодный желудок.
Рэйн улыбнулся:
– Может, заказать пиццы? Будешь?
Пока Рэйн делал заказ, Луна села на диван, подтянула к себе забытую детективом папку с рисунками, открыла и замерла.
– Хм, как странно, – протянула она. Рэйн сел рядом с ней.
– Что странного?
– Рисунок. У бабушки в спальне точно такая же картина весит. Это Рональд Орест написал.
– Как ты узнала?
– Обычные художники подписывают картины, ставя свои инициалы. А Рональд Орест оставлял иероглиф. Видите? – Она указала на верхний левый угол. – Этот иероглиф означает «Художник».[5] Он восхищался японской культурой.
Луна просмотрела остальные рисунки.
– Удивительно, – снова воскликнула она.
– Что ещё?
– Эти рисунки. Они так не похожи на те, что писал мистер Орест.
– Ты знала его?
– Да.
В дверь позвонили.
– Подожди, – Рэйн поспешно направился к двери.
Он расплатился с разносчиком и вернулся, положив коробку с пиццей на стол. Аромат сыра разошелся по комнате. Луна сглотнула, когда Рэйн открыл коробку. Аппетитные кусочки так и просились в рот. Он сбегал на кухню и вернулся с бутылками пива.
– Будешь?
– Да, – улыбнулась она.
Луна откусила кусок от пиццы, удовлетворенно заурчав, как кошка.
– Где ты познакомилась с мистером Орестом?
– Мы как-то ходили на его выставку с бабушкой. Потом я пару раз приходила туда одна. В последний раз мистер Орест вел себя необычно. Я попросила его нарисовать что-нибудь для моей бабушки. У нее как раз был юбилей. Он согласился, но, пожав мою руку, внезапно побледнел. Он смотрел на меня испуганно, словно увидел приведение. А потом быстро ушёл с собственной выставки. Мне было очень неудобно. Я подумала, вдруг это я виновата в том, что ему стало плохо? Я тоже собралась уходить, и тут ко мне подошел его помощник. Он сказал, что мистер Орест нарисует для моей бабушки картину. Взял номер телефона и сказал, что перезвонит. А через пару дней, раздался звонок. Звонил сам Рональд Орест, предложил встретиться. Я приехала к нему в мастерскую…
Луна вошла в просторное помещение. Она обвела глазами комнату, с восхищением разглядывая картины, что висели на стенах. У окна спиной к ней стоял худой мужчина. Рональд поздоровался с Луной, слегка обернувшись. Кажется, он избегал смотреть на неё.
– Мистер Орест, я хотела извиниться. Вы себя неважно чувствовали, а еще я с этой картиной.
– Нет-нет. Вы тут не причём, – но художник заметно нервничал.
– Как вы себя чувствуете? – Луна заметила его бледность.
Его взгляд встретился с ее взглядом, и Рональда отшатнуло в сторону. К счастью, он успел схватиться за подоконник.
– Что с вами? – Испугалась девушка, подбежав к художнику. Когда Луна коснулась его, тело Рональда непроизвольно напряглось. По его лицу скользнула болезненная ухмылка.
– Вы, – прохрипел он. – Вы должны остерегаться. Будьте осторожны.
Голос звучал натужно. Словно он выдавливал из себя то, чего он не должен был говорить.
– Кого я должна остерегаться, мистер Орест? Скажите мне!
Рональд пристально посмотрел на нее. По его щеке пробежала слеза.
– Будьте осторожны. Забирайте картину и уходите, – он с силой оттолкнул девушку от себя. – Уходите!
Луна схватила картину и выбежала из мастерской. Пока она бежала по коридору, она слышала его крик. Словно его разрывали на части.
– И больше я его не видела, – вздохнула Луна, отхлебнув пива. – Он был отличным пейзажистом. Интересно, как он сейчас.
Рэйну не хотелось говорить о его смерти. Сейчас это было бы лишним.
– Он попал в больницу.
– Значит, я была права. Он все-таки был болен.
– Да. Но такую болезнь за неделю не вылечишь. – Протянул Рэйн.
– То есть?
– Рональд Орест попал в психиатрическую больницу. Он сошел с ума.
Луна закусила губу.
– Ну, а что ты скажешь о других его рисунках?
Она задумалась:
– Это не его рисунки. Во-первых, нет его подписи. Во-вторых, мистер Орест был пейзажистом. Я не заметила ни одного портрета в его мастерской, да и на выставках. А здесь… – она помедлила. – В этих рисунках как будто скрыт определенный смысл. Он хотел ими что-то сказать или указать на то, чего не видят другие. Знаете, кое-что странное началось нашей последней встречи с мистером Орестом.
Рэйн закурил.
– Можно и мне?
Он протянул ей пачку и дал прикурить.
– Спустя несколько дней бабушка изменилась. Она стала как будто другой. Иногда мне было страшно оставаться с ней наедине. Я думаю, это началось, когда я увидела вспышку.
– Вспышку? – Удивился Рэйн.
– Да, – она стряхнула пепел. – Я готовила чай. Все было как обычно. И тут я заметила, как что-то сверкнуло из-под двери бабушкиной спальни. Я вбежала в комнату, испугавшись, что замкнуло электричество. Но каково же было мое удивление, когда я увидела свою бабулю, преспокойно сидящую в кресле с книгой. Именно с этого момента она и стала другой.
– Может, это просто возраст?
– Я тоже так думала. До вчерашнего дня, – сказала Луна и сделала большой глоток.
– Луна, я, конечно, не хочу снова заставлять тебя вспоминать случившееся, но… – начал Рэйн.
– Вы хотите, чтобы я подробно рассказала о том, что произошло вчера вечером? – Перебила она, затушив сигарету.
– Да.
– Я приготовила суп и пошла в спальню, чтобы покормить её. Но ее не оказалось в кровати. Потом я услышала шум в ванной и решила, что там бабушка. Открыла дверь, а там старик.
– Как он выглядел?
– Как старик. Седые длинные волосы. И одежда, как у крестьянина, вся в заплатках. Он брился.
– Брился? – Удивился Рэйн.
– Вы удивлены? Я тоже удивилась. В общем, я спросила его, кто он такой и как сюда попал. Он ответил, что пришел по мою душу. Я испугалась, что он нападет на меня с бритвой, выскочила из ванной и закрыла дверь. Потом услышала голос бабушки. Она стояла у кровати. Я спросила, все ли с ней хорошо, помогла лечь в кровать и предложила суп. А она так странно сказала мне: «Я с удовольствием отужинаю тобой». Я сразу не поняла, переспросила. Бабушка повторила, что с удовольствием отужинает супом. Меня не то чтобы удивила ее оговорка, скорее, испугала. Ее голос звучал так же, как и голос мистера Ореста. Я выскочила из дому и пошла к вам. Но вы были заняты, и я вернулась. Света не было, пришлось набраться смелости, чтобы войти. Ну, а дальше вы знаете.
Луна взяла еще сигарету и подкурила. Некоторые время они просто сидели и молчали.
– Ладно, я, пожалуй, пойду спать. Спасибо за пиццу и за пиво, – девушка поднялась и направилась в спальню. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – задумчиво ответил Рэйн.
Рэйн проснулся от запаха яичницы. От аромата у него непроизвольно свело скулы. Он сел на диван и энергично потер лицо, разгоняя остатки сна. Умылся и вошел на кухню. Приветственно промычал при виде Луны.
– Доброе утро, – весело отозвалась она, поставив перед ним тарелку с едой.
Рэйн шумно потянул носом и довольно улыбнулся.
– Не стоило так себя утруждать, – с набитым ртом, сказал он – больше из вежливости. Яичница – то была отменная!
– Мне не трудно. Я сходила в магазин, пока вы спали. Да, я еще кофе купила. Тот, что был у вас – он, честно говоря, не очень хороший.
– А я думал, что не умею его готовить.
