Макдоналд задумался. В секции было три этажа, на каждом по пятнадцать иди двадцать заключенных.
— Пятьдесят или шестьдесят.
— В точку! — воскликнул Ли. — Итак, у нас максимум восемь охранников на пятьдесят заключенных. Никакого оружия, а всех надо водить по струнке. На чем, по-твоему, это держится?
— То есть у вас здесь полная анархия?
Ли усмехнулся.
— Скорее диктатура. Ты уже видел Диггера? Большого черного парня?
— Да, встретил его в душе. Он хотел мне что-нибудь продать.
— Диггер здесь главный. Он имеет долю со всего, что крутится в нашем блоке. Без его слова ничего не делается. Хочешь работать на кухне — поговори с Диггером. Хочешь уборщиком — опять к нему. Нужна одиночная камера — иди к Диггеру.
Макдоналд сел.
— Значит, надзиратели передали ему всю власть?
— А чего, по-твоему, они хотят? — спросил Ли. Вопрос, видимо, был риторический, потому что он не дал Макдоналду ответить. — Того же, что и все. Уютный домик, жена, которую можно трахнуть, не напяливая ей на голову бумажный пакет, крутая тачка, отпуск в Испании, хорошая школа для детей. Им плевать на перевоспитание преступников и на то, кто и чем тут занимается, лишь бы все было тихо и спокойно. Они желают легкой и приятной жизни, и ее им обеспечивает Диггер.
— Он сказал, что я могу заплатить ему на воле. Так здесь принято?
— А иначе не получится. Денег в тюрьме нет. Все делается в долг. Раньше главной валютой были телефонные карточки, но после введения защитных кодов это больше не работает. Есть еще дурь и сигареты, но за наркотики можно получить срок, а табака особенно много не спрячешь. Остается либо торговать внутри тюрьмы, либо платить ему с воли.
За дверью послышался шум, и они выглянули из камеры. Это был Гамилтон.
— Пора на работу, Ли.
Ли поспешил на площадку. Гамилтон хотел закрыть дверь.
— Минутку, мистер Гамилтон, — сказал Макдоналд. — Можно мне сходить в спортзал?
— Спортзал — это привилегия. Заключенный, отказывающийся сотрудничать с властями, лишается всех привилегий, — отрезал надзиратель.
— Но на экземпляр «Тюремных правил» я имею право, верно?
Глаза Гамилтона сузились.
— Зачем они тебе?
— Я имею на это право и хочу их получить, — произнес Макдоналд.
Гамилтон захлопнул дверь, а Макдоналд вытянулся на койке и закрыл глаза.
* * *
Он то просыпался, то снова засыпал. Откуда-то снизу доносился звук телевизора — значит, не он один остался сегодня без работы. Макдоналд потерял чувство времени. Он мог включить радио или телевизор и узнать, который час, но не видел в этом смысла. Ему некуда было торопиться, и его не ждали никакие дела.
Дверь открылась, и в камере появился Ли.
— Как дела в офисе, дорогой? — спросил Макдоналд.
Ли нахмурился, не уловив шутки:
— Что?
— Я про работу. Все в порядке?
— Жуткое занудство. Но все ребята спрашивают про тебя. Говорят, что ты уложил трех полицейских и тебя уже заказали парни из спецназа.
Макдоналд поморщился.
— Я никого не убивал. Один полицейский получил несколько дробинок в челюсть, только и всего. Кроме того, дело было в аэропорту Гатуик, так что это дело полиции Суссекса, и спецназ тут ни при чем. Он относится к столичной юрисдикции.
— Верно, но это звучит не так красиво, правда? Ладно, ложки к бою, к жратве готовься!
Ли взял свой термос и предложил Макдоналду сделать то же самое. Они вместе зашагали вниз по лестнице. Ли кивнул на фляжку Макдоналда.
— Не забудь ее наполнить, — посоветовал он. — В столовой есть бойлер. Когда им не хватает людей, после обеда нас запирают в камерах, так что кипяток пригодится.
Внизу у лестницы стоял надзиратель, которого Макдоналд раньше не видел.
— Хорошо устроился? — осведомился тот.
У него была солдатская выправка и короткая прическа, на подбородке белел неровный шрам, словно он наткнулся на розетку отбитой бутылки.
— Да, спасибо.
— Меня зовут мистер Ратбон. Когда рядом нет начальства, можно Крэг.
Ратбон выглядел более сговорчивым, чем Гамилтон, и Макдоналд решил спросить про спортзал. Ратбон пообещал узнать, что можно сделать.
Заключенные торопливо спускались на нижний этаж, где в столовую уже вкатили большую металлическую тележку. На железных лотках дымилась горячая еда, а от нижней полки к электрической розетке тянулся провод. На соседнем столе стояли корзины с хлебом и поднос с фруктами. Трое заключенных орудовали кухонной утварью, сбоку стоял Гамилтон и наблюдал за происходящим.
Макдоналд приготовил свой термос и встал в конец очереди. Ли уже нагрузил свой поднос едой и наполнял фляжку из огромного хромированного кипятильника.
Барнс стоял во главе очереди и брал из корзины булочку. Он хотел взять вторую, но раздатчик хлопнул его по руке лопаткой. Барнс добродушно выругался.
Пока он отходил с подносом к кипятильнику, в зале появился новый заключенный, который взял пустой поднос и спокойно встал впереди всех. Это был высокий бритый парень в розовато-лиловой тенниске и черных джинсах. Никто не возмутился, когда он поставил свой поднос. Гамилтон бесстрастно наблюдал за этой сценой.
— Джерри хочет сосиски, — сказал парень.
Старший по кухне взял металлические щипцы и выбрал пару штук.
— Он хочет хорошо прожаренные, — заметил заключенный.
Дежурный нашел сосиски порумянее. Парень продолжал на него смотреть. Дежурный положил еще две сосиски, и заключенный перешел к гарниру.
— Картофель фри, — потребовал он, и ему положили большую порцию.
Следующий заключенный протянул свой поднос. На тарелку положили две сосиски.
— Я еще хочу, — произнес заключенный.
— А я хочу переспать с Памелой Андерсон. Проваливай! — огрызнулся раздатчик.
Влезший без очереди парень двинулся к лестнице. Поднимаясь, он держался одной рукой за перила, словно боялся споткнуться и что-нибудь расплескать.
«Тушеные овощи с пряностями» состояли из мелко нарезанной моркови, картофеля, капусты и проростков сои, которые посыпали сыром и поджарили на гриле. Макдоналд получил большую порцию этого блюда, сдобренного жареным картофелем и зеленым горошком. Потом он взял булочку и апельсин и вернулся на свою площадку. Оглядевшись, заметил парня в розово-лиловой тенниске, который направлялся к камере на другом конце площадки.
Макдоналд вошел к себе. Ли не было, но он не стал садиться за стол. У его сложилось впечатление, что его сосед считает стол и стул своей суверенной территорией. Овощи были старыми и водянистыми, картофель горьким, а горошек жестким. Макдоналд счищал с апельсина кожуру, когда вернулся Ли.
— Нам разрешили прогуляться во дворе, — сообщил он и сел за стол.
Макдоналд положил апельсин на подушку, отнес поднос на первый этаж и бросил его в большой пластмассовый бак на кухне. Заключенные направлялись в дальний конец секции, где Ратбон с другим охранником проверяли их перед тем, как выпустить во двор. Это был обычный обыск. Руки, пояс, ноги. Надзиратели автоматически выполняли свою работу, а заключенные со скукой терпели рутинную процедуру. Макдоналд удивился, зачем она вообще нужна. Лезвие или наркотики можно спрятать в нижнем белье или в тренировочных штанах.
Когда очередь дошла до Макдоналда, он поднял руки и расставил ноги, чтобы Ратбон охлопал его снизу доверху. Снаружи уже гуляло человек двадцать, большинство ходило вокруг бетонированной площадки размером с теннисный корт. Некоторые группой стояли в стороне, курили и беседовали. Двор окружала петлистая сетка высотой в три человеческих роста, над головой крест-накрест тянулась проволока с навешенными через каждые несколько ярдов металлическими кругами размером с мелкую тарелку. Противовертолетные тросы, решил Макдоналд.
Он медленно ходил по кругу, разминая руки и делая глубокие вдохи. Дойдя до свободного угла, упал на землю и быстро отжался пятьдесят раз. Потом перевернулся на спину, заложил руки за голову и начал качать пресс, с удовольствием чувствуя, как болят напрягшиеся мышцы.
Когда он поднялся, к нему подошел Эд Харрис.
— Как дела? — спросил он.
— Не могу попасть в спортзал, — ответил Макдоналд.
Он расставил ноги пошире и перешел к наклонам. Влево, вправо, влево, вправо.
— А в чем проблема?
— В Гамилтоне, — объяснил Макдоналд. — Он заявил, что спортзал — это привилегия, а я лишен всех привилегий, поскольку не сотрудничаю с властями.
— Полная чушь, — возразил Харрис. — В «Тюремных правилах» сказано, что ты имеешь право на час физических упражнений в неделю. Это помимо ежедневных прогулок. Осужденным полагается два часа. Тебе могут давать или не давать другие привилегии, но упражнения к ним не относятся. Я с ним поговорю.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь сражался на моей стороне, Эд.
— У меня есть особые возможности, как у Исповедника.
