— У меня очень скромные запросы, Диггер. Да и с деньгами сейчас туго.
— Считай, что ты обратился в кредитный союз, — улыбнулся Диггер.
Это был парень шести футов роста, с коротко подстриженными волосами и мощным торсом. Он провел по голове огромными ручищами, вышел из-под душа и обернул полотенце вокруг талии.
— Я могу дать тебе взаймы, а ты расплатишься на воле. Струя над Макдоналдом иссякла, и он нажал кнопку, чтобы снова пустить воду.
— Я подумаю, — произнес он.
Диггер кивнул на своего товарища:
— Это Дикобраз. Если меня не будет в секции, обращайся к нему.
— Ладно.
Макдоналд повернулся к распылителю спиной, и горячая вода побежала по лопаткам. Было приятно смывать с себя грязь и пот последних двух дней.
Диггер встал перед ним, уперев руки в бока и вскинув голову.
— А твое имя?..
Макдоналд сделал гримасу.
— Я себя не называю, — сказал он.
— Бунт против системы?
— Что-то вроде этого.
Диггер выставил огромный кулак. Макдоналд стукнул по нему своим кулаком. Его рука была почти вдвое меньше, чем у чернокожего. Диггер имел развитую мускулатуру и держался с уверенностью человека, никогда не проигрывавшего драку.
— За ушами не забыл помыть? — усмехнулся черный.
Диггер и Дикобраз вытерлись насухо. Они натянули одежду — светло-голубые тенниски и джинсы — и оставили Макдоналда одного. Диггер на прощание махнул ему рукой. Макдоналд надеялся, что эта парочка не связана с теми двумя парнями, которых он встретил накануне. Он опустил руки, прислонился спиной к стене и свесил голову, предоставив воде каскадом струиться по лицу. Шум в душевой заглушал звуки тюрьмы, и он мог представить себя где угодно. Например, в фитнес-центре. Или в собственной ванной комнате, недалеко от спальни, где в кровати лежит его сын, свернувшись калачиком рядом с его женой. Закрыв глаза, он мог легко вообразить, что находится всего в шаге от своей семьи. Вода снова отключилась, и он ударил кулаком по кнопке.
— Душевая закрыта, — раздался чей-то голос.
У входа стоял надзиратель — мужчина лет тридцати, в рубашке с воротником на несколько размеров больше его шеи, с багровым пятном над правой бровью. Он сглотнул слюну, и на его горле зашевелился выпуклый кадык.
— Я уже заканчиваю, — сказал Макдоналд.
— Новенький? — спросил надзиратель. — Это ты отказываешься себя называть?
Макдоналд кивнул.
— Тебе известно, что мы обязаны представляться заключенным? Они имеют право знать, кто их охраняет. Каждый должен называть себя.
— Наверное, вы тоже следуете этому правилу, — заметил Макдоналд, потянувшись за полотенцем.
— Меня зовут мистер Гамилтон.
— Рад с вами познакомиться, мистер Гамилтон.
— Ты смеешься?
Макдоналд покачал головой, повернулся к надзирателю спиной и начал вытираться.
— Несколько лет назад у нас уже был один такой умник, — продолжил Гамилтон. — Думал, что он крутой и ему все можно.
Макдоналд закончил вытираться и надел трикотажный костюм.
— Можно оставить это здесь? — Он указал на бумажный комбинезон, натягивая кроссовки.
— Нет, нельзя, — ответил надзиратель. — Забери вещи в камеру и сдай вместе с прочим мусором.
— Ладно, — пробормотал Макдоналд, сняв комбинезон с крючка.
Когда он направился к выходу, Гамилтон словно прирос к полу, и Макдоналду пришлось обойти его.
— Тебе не справиться с системой, — предупредил надзиратель. — Она ломала и не таких, как ты.
Макдоналд промолчал. По дороге в камеру ему попался Барнс, который стоял, облокотившись на перила, и смотрел на нижний этаж.
— Значит, они снабдили тебя шмотками, — сказал он.
— Да. Я стараюсь не думать, кто носил их до меня.
— А я посылку получил, — сообщил Барнс. — Завтра моя супруга принесет еще кое-какие вещички.
Он достал из кармана пачку «Мальборо» и предложил Макдоналду.
— Спасибо, не курю.
— Мое имя Билл, — добавил Барнс. Макдоналд уже хотел объяснить, в чем его проблема, но тот его перебил: — Знаю, знаю. Вся секция в курсе, что ты изображаешь крутого и молчаливого парня.
— Слухи распространяются быстро.
— Здесь больше нечего делать, кроме как языком чесать. Говорят еще, что ты раньше не сидел.
— Просто не попадался.
Барнс усмехнулся.
— Если будет нужен какой-нибудь совет, дай мне знать. — Он кивнул на первый этаж. — Я на нижнем. Камера на троих, но соседи — хорошие ребята.
— А я тут. — Макдоналд показал на свою дверь.
— Да, с Джейсоном Ли. Джейсон — нормальный парень. Болеет за «Челси», но тут уж ничего не поделаешь. Ты распорядился насчет завтрашней жратвы?
— Что?
— Насчет жратвы. Обед, чай и прочее. Мы всегда заказываем меню на завтра. Сегодня получишь вегетарианские блюда, если только у тебя нет друзей на кухне.
— Кажется, я в пролете, Билл. Извини.
— Совсем еще зеленый, да? — Он обнял Макдоналда за плечо. — Ладно, пошли со мной, сынок, я тебе кое-что покажу.
Они спустились по железной лестнице на первый этаж, и Барнс подвел Макдоналда к большой доске объявлений. Ее украшали несколько уведомлений, предупреждавших об опасности употребления наркотиков, и копия листовки Исповедников, которую вручил ему Эд Харрис. На самом верху висел напечатанный на машинке листок — тюремное меню, расписанное на неделю. На каждый день полагалось по три вида блюд, обозначавшихся буквами А, В и С, за исключением субботы, когда выбирать можно было только из двух видов.
Барнс постучал пальцем по бумажке.
— Выбери из того, что здесь написано, — сказал он.
Рядом с названиями блюд стояли буквенные коды, которые расшифровывались внизу страницы: ОБЩ означало «общий»; МУС — для мусульман; ВГ — для простых вегетарианцев; В — для строгих вегетарианцев; Д — больничная диета. Все блюда класса А были помечены кодом «УНИВЕРСАЛ», что, как подумал Макдоналд, означало их одинаковую пригодность для больных, вегетарианцев и мусульман.
Барнс провел пальцем по строчкам.
— Видишь, сегодня на обед тушеные овощи с пряностями, — промолвил он. — Вкуснятина. А к чаю подадут перченые бобы. — Он усмехнулся. — Джейсон будет от тебя в восторге.
Под доской объявлений находился стол, на нем — пластмассовый поднос с чистыми бланками, в которые вписывались фамилия и номер заключенного, дата и заказ. Рядом на цепочке висела шариковая ручка, внизу стояла картонная коробка с прорезью наверху и надписью «Для меню».
— Выбираешь блюда и бросаешь карточку сюда, — пояснил Барнс. — Если ничего не напишешь, тебе дадут диету "А", а это почти всегда одни овощи в вареном, тушеном или перченом виде. И вот тебе совет — никогда не спорь с ребятами на кухне. Потом пожалеешь. Обязательно кивай, улыбайся и говори «спасибо». Здесь все сдувают с них пылинки и ходят перед ними на цыпочках.
Макдоналд поблагодарил Барнса. Это была еще одна подробность тюремной жизни, о которой он ничего не знал, поскольку никто из охранников не позаботился объяснить ему, как работает система. До сих пор почти всю полезную информацию он получал от заключенных.
— Постарайся достать себе экземпляр «Тюремных правил». Там все написано про твои права.
Барнс хлопнул его по спине и направился на свою площадку.
Макдоналд заказал корнуэльский пирог, мясное ассорти и бросил карточку в коробку. На площадке появились надзиратели, объявившие, что время вышло, и заключенные стали расходиться по камерам. Макдоналд поспешил наверх со своим бумажным костюмом. Ли уже сидел за столом и читал книгу. Под раковиной стояло мусорное ведро, и Макдоналд бросил в него старую одежду.
— Что теперь? — спросил он, опустившись на свою койку.
— В девять начнется работа. К полудню вернемся на обед. Затем всех разведут по камерам и устроят перекличку. В полпятого снова на работу, в пять пьем чай.
— А прогулка?
— После обеда. Если не будет дождя, нам дадут час на выгульном дворе. Иногда нас выводят в свободное время. Все зависит от персонала.
Макдоналд вытянулся на койке. Ему было нечего читать, нечем заняться, и он понятия не имел, что с ним будет дальше.
— А что ты делаешь на работе, Джейсон?
— Собираю кипятильники, приделывая к ним штепсельные вилки. Дурацкое занятие, зато можно поболтать с ребятами. Лучше всего работать уборщиком или на кухне, но для этого надо иметь связи или большие деньги.
— Чтобы подкупить надзирателей?
Ли расхохотался:
— Тюремщиков? Черта с два. Они ничего не значат. Всем заправляют заключенные.
Он отложил книгу и ткнул пальцем в дверь.
— Сколько ты видел здесь охранников?
Макдоналд повернулся на бок.
— Трех или четырех.
— Верно. Двое в кабинке. Двое на этажах. Еще по одному на каждую площадку. Ну, допустим, еще один или двое, если хватит персонала. А теперь посчитай, сколько заключенных во всем крыле.
