и набрала номер дома Дэйзи Келли. Было раннее утро – за окнами только зарождался серый сонный рассвет.
Отец Дэйзи ответил после второго гудка. Мэгги объяснила, почему звонит, и попросила не вызывать полицию и врачей, иначе Дэйзи отыщет Криттонский Потрошитель. После того, как мистер Келли проорал в трубку, что скоро будет, Мэгги тяжело опустилась на табуретку и закрыла лицо ладонями. Она хотела выбраться из кроличьей норы, хотела ощутить под ногами устойчивую почву, почувствовать на коже ветер. Но вместо этого слышала голос Дэвида и рычание Дэйзи, наполненное муками боли. Время неслось рывками. Оно определялось стонами Дэйзи, шумным дыханием Дэвида, голосами с диктофона. Звонком в дверь. А затем детским плачем.
* * *
20 ноября 2016
– Мама так и не продала квартиру, – сказала я приглушенно, когда история миссис Нэтвик закончилась.
Конечно, у меня было еще много вопросов, тягучих и тяжелых, пугающих как разжиревшие черви, копошащиеся в земле, но сил задавать их не было. Миссис Нэтвик в свою очередь выглядела как птица, выпущенная из клетки. На ее щеки вернулся румянец, во взгляде горели искорки. Она избавилась от тяжелого бремени, лежащего на ней. Миссис Нэтвик избавилась от секрета, вложив его в мои жаждущие, распахнутые в просьбе ладони, и теперь уже я почувствовала себя так, будто угодила в ловушку.
Мне хотелось спрятаться куда-нибудь в уголок, поэтому, когда миссис Нэтвик предложила еще чаю, я отказалась.
– Уже начало шестого, – заметила я, добавив, что ее муж не будет в восторге, если догадается, что она всю ночь была на ногах.
Она кивнула, при этом так пристально изучая мое лицо, будто пыталась взглядом прочесть, что творится в моей голове. Я улыбнулась.
– Все нормально, миссис Нэтвик.
Она болезненно нахмурилась.
– В том-то и дело, Кая. Такая история… – Она качнула головой, силясь подобрать подходящее слово для описания. – Почему эта дикая история, которая взбудоражила бы любого человека, оставила тебя равнодушной?
– Может, потому, что вы добавили в мой чай коньяк?
– Как ты догадалась?! – Она отшатнулась, пристыженно сжав губы.
– Почувствовала запах, – объяснила я. – Вы же знаете, я не совсем… – хотела сказать «в порядке», но вовремя проглотила это выражение и скомканно закончила: – Я просто так реагирую. – Замешкавшись, пробормотала: – Никак не пойму, зачем той ночью мама выбежала под дождь, почему поспешила помогать какой-то незнакомке…
В глазах миссис Нэтвик сверкнул огонек вопроса, а между бровей залегла морщинка. Зачем поспешила помогать какой-то незнакомке… – вот что ее насторожило. Но я не стала ничего уточнять, извиняться или делать что-либо еще – просто ждала. Наконец лоб миссис Нэтвик разгладился, и она тепло улыбнулась:
– Твоя мама всегда была авантюристкой, Кая. А двадцать три года – вообще не тот возраст, когда тебя парализует страх. Хоть Мэгги и боялась всего на свете, но мчалась вперед как скоростной поезд. И ты на нее в этом очень похожа, Кая.
– Я не похожа на нее. Она не моя биологическая мать.
– О боже, Кая! – охнула миссис Нэтвик, всплеснув руками. – Ты прекрасно знаешь, что гены – это не все. Ты прекрасно знаешь, что пятьдесят процентов человека – это его воспитание. Тебя воспитала Мэгги, она твоя мать! Гены – не самое главное!
– Не в моем случае, миссис Нэтвик, – ответила я, глядя на свое мутное отражение в оконном стекле. – У меня все признаки. Я похожа на него больше, чем вы думаете.
– Я все равно не понимаю, о чем ты говоришь, – отрезала миссис Нэтвик, и я отвернулась от окна и ответила на ее взгляд.
– Понимаете, и поэтому напуганы. Я похожа на Криттонского Потрошителя.
– Ты НЕ похожа на него! – крикнула она, пружинисто вскакивая на ноги. Я подняла голову, следя за ней мертвым взглядом. – Повторяю: ты дочь Мэгги и Дэвида Айрлендов, а не того чудовища! Ты их дочь – не его!
Миссис Нэтвик шумно выдохнула и сжала зубы. Мне казалось, у нее на языке крутится ругательство. Или вопрос «да что с тобой такое, девочка?», но она не сказала ни того, ни другого, лишь вздохнула, вернулась на прежнее место и дрожащим голосом попросила:
– Кая, пожалуйста, скажи мне, что не думаешь, что как-то причастна к происходящему в Эттон-Крик. Потому что это физически невозможно.
– Вы правы, в этой истории не все сходится. Но многое, очень многое указывает на меня.
– Почему ты говоришь об этом так спокойно?! – Она опять сорвалась на крик.
– Я устала, поэтому так говорю. Я устала бороться с неизвестным противником.
Миссис Нэтвик беззвучно распахнула рот, с ужасом воззрившись на меня.
– Кая… неужели тебе легче решить, будто под маской Неизвестного скрываешься ты?..
– Конечно, нет! Кто-то убил моих друзей, как я могу испытывать облегчение?! – выпалила я, но тут же взяла себя в руки и ровным голосом закончила: – Я не знаю, что чувствую. Я чувствую столько всего одновременно, что кажется, будто вообще ничего не ощущаю. Я не знаю, как это объяснить. Возможно, со мной действительно не все в порядке. Может, доктор был прав, и в клетке Стивена часть моего мозга просто умерла.
– Что ты… как ты…
– Утром позвонит детектив Дин, чтобы сказать, чьи отпечатки обнаружили на теле Скалларк. Не знаю, удивлюсь ли я, если он скажет, что мои, ведь у чудовищ рождаются чудовища, миссис Нэтвик, еще Дэйзи Келли об этом говорила. Она и сама не была здорова, когда вынашивала меня – ее мучил Криттонский Потрошитель, держал в плену в неизвестно каких условиях, пичкал наркотиками. Ее ребенок не мог родиться нормальным. И неважно, сколько отец пытался меня перевоспитать, этого, – я постучала указательным пальцем по виску, глядя миссис Нэтвик прямо в глаза, – не отнимешь.
Мне отчего-то стало жаль миссис Нэтвик, когда ее лицо перекосилось от моих слов, будто она ждала чего-то другого, другой реакции. Хотелось спросить, какой именно реакции она от меня ждала, но не спросила – боялась, что разозлюсь.
В Эттон-Крик убивают людей, и я как-то со всем этим связана, с каждым из убийств. А тело Скалларк нашли в моем подвале. Единственное, что я могу сделать в этой ситуации – мыслить рационально. Я не могу кричать с пеной у рта «ЭТО НЕ Я!», потому что не знаю, так ли это. Если попытаюсь сбежать от себя самой, правда рано или поздно настигнет. Даже двадцать лет спустя.
* * *
Я не спала более тридцати семи часов, но когда голова коснулась подушки, сон все равно не шел. Сквозь сомкнутые веки просачивался слабый утренний свет, руки и ноги будто налились свинцом, поэтому если бы кто вздумал на меня напасть, я бы не сопротивлялась. Несмотря на это, мозг работал в десять раз усерднее, чем обычно, казалось, он и тело существуют по отдельности.
После истории миссис Нэтвик, которая бросила тень на все мое прошлое и настоящее, я физически ощущала,
