Я — ярость - Делайла Доусон

Все это… не выглядит как предсмертная записка. По крайней мере, не похоже на те, которые она писала, после того как отец попытался задушить ее, когда мечтала лишь о том, чтобы сбежать от него, чтобы никогда не испытывать страха. Она сожгла те записки над свечой и смыла остатки в унитаз. Она не рассылала их людям, чтобы заставить их чувствовать себя ужасно. Это просто очередная манипулятивная ерунда, и у нее совершенно нет времени.

Именно поэтому Элла так и не ответила ни на одно из его писем.

Столько слов — и ни капли заботы о ней.

Он ни разу не спросил, как она, все ли с ней в порядке, не пострадал ли кто-нибудь из ее близких. Всегда говорил только о себе.

Совсем как отец.

Тебе совсем нечего сказать? Ты вообще способна чувствовать хоть что-нибудь?

Большие пальцы замирают над буквами.

Вот, что она написала бы ему.

Дорогой Хейден.

Забавно, что ты постоянно эмоционально манипулировал мной, приставал ко мне, заставлял меня испытывать вину за то, что мне этого не хочется, физически оскорбил меня — а потом вдруг начал обнажать душу, после того как твое мерзкое поведение сняли на видео и выложили на всеобщее обозрение. Я уверена, что твое пребывание в карантинной зоне — куда ты отправился сам, без моего участия — было не из приятных. Ты не спрашивал, но и мне пришлось непросто. После того как мой отец избил маму, она сдала его в полицию, сказав, что у него Ярость, а потом сама заразилась, и я видела, как она затоптала мою собаку.

Ты когда-нибудь слышал, как собаку топчут ногами до смерти, Хейден?

Ты слышал, как ее визг превращается в хруст костей?

Думаю, что нет.

Вряд ли такое случалось даже в кошмарном карантине.

А потом бабушка забрала нас с сестрой у матери. А потом выгнала меня.

А потом я отскребала от пола дохлых кошек, которых раньше кормила, и убила человека, которого меня приучили называть дядей.

А потом я несколько недель жила как животное.

Возможно, ознакомившись с этой краткой историей, ты поймешь, почему я не слала нежных ответов на каждое из твоих добрых информативных писем о невероятной душевной боли, которую ты испытываешь. Я разбиралась с собственной душевной болью и не имела сил заботиться еще и о твоей.

Извини за это.

За время нашей разлуки я поняла, что дело не в тебе, а во мне.

Я подразумеваю, что в действительности причина в тебе, а также в тебе подобных.

В тех, кто думает, что он отличный парень и заслуживает лучшего, но не умеет сопереживать.

В тех, кто считает, что «нет» означает «может быть».

Кто думает, что он жертва, в то время как сам плодит жертв.

Вероятно, тебе не стоит кончать жизнь самоубийством — по крайней мере, по тем дерьмовым причинам, которые ты изложил в своем письме. Если все же решишься осуществить свой хитрый план, пожалуйста, сделай это, чтобы избавить мир от того, кто является куском дерьма по всем статьям, от того, кто лишь принесет боль любой девушке, которую ему удастся заманить в ловушку беспрерывных унижений.

Хорошего дня.

Подпись: Элла

P. S. Ты ужасно целуешься, было ощущение, будто на меня напал кусок улитки.

Вместо этого она просто пишет: «Новый телефон. Извините, кто это?»

И едет дальше.

Челси вот-вот пора будет выходить на сцену, а она все никак не перестанет дрожать. Свой телефон она отдала на хранение Арлин, объяснив, как важно его беречь. Арлин торжественно кивнула, и теперь баюкает его в руках, как птенца, поглядывая на дверь в ожидании сигнала от Харлана. Челси благодарна за то, что в мире есть кто-то, кому она может доверять. У нее не было ничего подобного до Ярости.

Она сказала Арлин, что приедет Элла, что все охранники должны знать ее имя и пропустить ее. Во всем мире нет ничего важнее для Челси, и, поскольку Арлин сопровождала ее на каждом шагу этой тяжелой дороги, она это понимает.

Ее сердце — в руках у Арлин. Челси стоит у дверей, рядом с ней — молчаливый Ти-Джей в маске. Оба ждут, пока стихнут аплодисменты, но этого не происходит. Зал набит под завязку. Инцидент с приступом Ярости на предыдущем шоу не отпугнул ни одного зрителя. Свет гаснет — а они всё хлопают. Должно быть, они в самом деле фанатеют… от этого. Может, там собрались любители профессионального реслинга, пытающиеся заполнить брешь в сердце, а может, кто-то другой — не имеет значения. Они здесь, они раскупили места, и на них футболки из торгового киоска Харлана. Хотя Челси отсюда видно только крошечную часть толпы, она уже замечает свое лицо на черной футболке в клетку. Надо бы поговорить с Харланом о размерной линейке для женщин и о важности приталенной посадки.

Забавно, как мелкие мысли овладевают сознанием, в то время как ставки намного серьезнее.

Загорается свет, выхватывая угол ринга, где стоит Харлан — поблескивающий серебристый костюм, кровавого цвета галстук. Он держит микрофон, подключенный по старинке, и объявляет следующий бой.

— Во время предыдущего шоу, если вы смотрели онлайн… — Он делает паузу и улыбается толпе. — Признавайтесь, кто смотрел?

Толпа ревет в ответ. Кажется, от этих воплей даже стены прогибаются.

— Отлично, отлично! Рад слышать! — Харлан чуть заметно кивает. — Тогда вы уже в курсе, что Девица из Флориды сотворила со Стивом Ниссеном. Есть у нас члены фан-клуба Ниссена сегодня?

Снова рев, люди принимаются скандировать: «Стив Эн, Стив Эн, Стив Эн!», но Харлан машет рукой, поблескивая кольцами.

— Да, жаль, что ваш парень проиграл. И вы пришли сегодня увидеть, как возмездие настигнет Девицу из Флориды?

Челси поражена реакцией толпы: