Джеку в конечном счете наскучило здесь.
«Каждый второй ресторан перестроен тут из старого вагона», — злобно сказал он, когда они ехали сюда за несколько месяцев до расставания. И Лейк не удивилась, когда он оставил дом ей.
Совсем недалеко от Роксбери Лейк остановилась у лотка и купила помидоры и фрукты. Когда она несколькими минутами позже въехала в городок, то он показался ей пустынным и тихим, а также запыленным, как всегда в августе, когда солнце клонилось к горизонту.
Ее дом был на отшибе. Тогда они с Джеком не могли позволить себе большой участок земли и потому остановились на домике в колониальном стиле, стоявшем в ряду домов напротив так называемой Зеленой деревни, хотя на самом деле это был небольшой парк с несколькими старыми скамейками. Задний двор дома оказался достаточно большим, чтобы там могли играть дети. И еще Лейк нравились их соседи, Дэвид и Айвон, геи за пятьдесят.
Было странно, но приятно снова смотреть на дом. Лейк припарковалась на подъездной дорожке, достала сумки и тут услышала шаги. Она обернулась и увидела, что к машине приближается Дэвид.
— Привет, незнакомка, — сказал он, обнимая ее. — Мы безумно скучали по тебе.
— Я тоже. И мне очень нравится, что вы присматриваете за домом в мое отсутствие. Вы чудесные ребята.
— Мы не ожидали увидеть тебя в этот уик-энд. Значит ли это, что ты снова будешь приезжать сюда?
— Да. Я собираюсь это делать — хотя сегодня оказалась тут совершенно неожиданно для себя. Завтра в лагере родительский день. Послушай, а не выпить ли нам сегодня перед ужином?
Вообще-то Лейк планировала подремать вечером, но неожиданно у нее появилось желание поболтать с Айвоном и Дэвидом на заднем крыльце дома.
— Ничего не могло бы быть лучше, но мать Айвона в больнице. Это, наверное, просто еще один камень в почках, но мы должны прямо сейчас отправиться в город.
Лейк почувствовала укол разочарования.
— Ну, тогда мы сделаем это в другой раз. Надеюсь, с ней все будет в порядке.
— С ней все хорошо, я уверен, хотя не знаю, буду ли в порядке я, после того как проведу уик-энд на Лонг-Айленде, ожидая, пока все уладится. А как ты? Как твои дела?
— Лучше, гораздо лучше. На самом деле.
— Ты справишься тут одна?
— Конечно, — заверила его Лейк. — Я оставалась в доме без Джека много раз.
— Здесь должно быть тихо — Джин Оран не приехала, а Перрисы отправились на свадьбу в Даллас. — Дэвид улыбнулся. — Ну, мне надо спешить. Мы не должны сердить Маму Медведицу.
Он пробежал по ее двору и взлетел по ступенькам своего дома. Лейк увидела, что дверь дома Джин Оран закрыта, как и дверь дома Перрисов. Лейк взглянула на зелень через дорогу. Обычно там мальчишки пинали ногами мяч на траве, а на пострадавших от непогоды скамейках сидели люди, но сегодня все выглядело заброшенным: лишь две белки носились друг за другом, никаких других признаков жизни не наблюдалось.
В доме пахло пылью и лимоном — похоже, уборщица, которую Лейк нанимала на лето, протерла все поверхности, но ни разу не открывала окна. Лейк поставила сумку-холодильник на кухонный стол и пошла назад к машине за спортивной сумкой и котом.
— Ура, Смоуки, вот мы и приехали, — сказала она, расстегивая молнию на переноске. — Свобода… Деревенский воздух.
Кот осторожно прокрался на кухню, заново знакомясь с домом. Какое-то время он просто ходил по комнате, выглядывая и вынюхивая, а затем в неожиданном припадке храбрости проскользнул в проделанное для него отверстие в кухонной двери и исчез. Лейк очень нервничала, когда они впервые выпустили его во двор, но никогда не возникало никаких проблем, если не считать очередной мертвой мышки или птички, которых кот с триумфом приносил хозяевам.
Распаковав сумку-холодильник и открыв окна на первом этаже, Лейк прошлась по комнатам. Хотя дом был очень дешев, но сделан был из хорошего материала и идеально чист. Слева от холла в центре находилась длинная широкая гостиная с камином. По другую его сторону были небольшая библиотека и столовая. Кухня располагалась сзади, и пусть она была небольшой, но обладала тем, что риелторы любят называть деревенским шармом. К ней примыкала маленькая комнатка, где стоял телевизор. Больше всего Лейк любила закрытую веранду вдоль задней стены. Когда она читала или просто мечтала в одном из черных плетеных кресел-качалок, то уносилась мыслями к дому бабушки в центральной Пенсильвании.
Прошло целых четыре месяца с тех пор, как она приезжала сюда в последний раз. Раньше Лейк избегала делать это, поскольку боялась, что ее горе до сих пор слишком свежо, но сегодня она не ощущала печали, а просто отмечала небольшой дискомфорт. Дом казался ей чужим, словно она спала, а все, что ее окружало, было немного нереальным, немного не таким. «Подожди несколько минут, — сказала она себе. — Ты любишь это место, но тебе нужно время, чтобы почувствовать себя дома».
Она налила себе стакан воды из-под крана. На маленькой фарфоровой раковине было какое-то пурпурное пятнышко. «Что это? — удивилась она. — Черника?»
Со стаканом в руке она затащила сумку наверх. Ступени скрипели и стонали под ее весом. Когда Лейк приблизилась к спальне, то почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Это была ее комната в гораздо большей степени, чем спальня в Нью-Йорке, которая ассоциировалась у нее с гибелью брака. Именно здесь по уик-эндам они с Джеком чаще всего занимались сексом — и именно здесь он впервые отшвырнул ее руку.
Лейк вошла в комнату. Когда она увидела кровать, застеленную бледно-голубым покрывалом, у нее перехватило дыхание. И при этом она почему-то подумала не о Джеке, а о Китоне. Она словно снова смотрела на его изуродованное тело на окровавленных простынях.
«Зачем я сюда приехала?» — готова была закричать она, замерев на месте.
Нужно придумать какой-нибудь план действий, сказала она себе, лишь бы не сойти с ума. Она повернулась и пошла через холл в гостевую комнату. «Теперь здесь будет моя спальня», — решила она, поставив сумку на деревянную подставку. Она обустроит эту комнату и примется за сад. Затем наступит время ужина, а потом она пойдет спать. Завтра она успокоится и примется за работу над презентацией.
Поменяв белье в гостевой комнате и принеся туда свои вещи, Лейк надела шорты, майку и натянула старые садовые перчатки. Когда она вышла на веранду, зазвонил телефон, заставив ее вздрогнуть. «Это не может быть полиция», — подумала она, ругая себя за пугливость. Они понятия не имеют, что она тут, если только, конечно, не разговаривали с Мэгги.
Лейк вздохнула с облегчением, услышав голос Молли.
— Я будто сижу на булавках и иголках, — сказала подруга. — Расскажи мне, что происходит.
— Непохоже, что ты сидишь на булавках, — ответила Лейк. — Мне кажется, ты в машине.
— Я еду на рыбный рынок на Девятой авеню. Сегодня я устраиваю ужин. Расскажи мне о визите Джека. Зачем он пожаловал?
— Он забрал какие-то бумаги — но мне показалось это странным.
— Почему?
— Все выглядело так, будто ему нужен был предлог зайти в квартиру.
— Словно он хотел бы вернуться?
— Ты шутишь, верно?
— В общем-то нет. Как он обращался с тобой?
— Молли, ты это несерьезно. Джек заявил, что желает получить право опеки над детьми. Это странная стратегия ухаживания.
— Мужчины редко ведут себя разумно, когда дело касается женщин.
— Поверь мне, это была какая-то уловка — он хотел посмотреть, что творится в квартире, и выяснить, в каком я состоянии.
— Хочешь сказать, он пытается найти какие-то улики против тебя?
— Возможно. Боже, я не знаю! Он для меня теперь посторонний, и я его не понимаю.
— А что, если Джек все-таки хочет воссоединиться с тобой? Ты бы пошла на это?
Месяц назад Лейк бы ответила «да», но теперь чувствовала, что после разговора об опеке окончательно излечилась от любви к нему.
— Нет, ни за что и никогда.
— Ну тогда ладно. Расскажи мне про убийство. В «Пост» пишут, что у копов нет ни малейшей зацепки. Это правда?
Лейк не хотелось вспоминать о Китоне.
— Понятия не имею. Полицейские разговаривали со всеми в клинике, но они не предоставили нам никакой информации.
Одно короткое мгновение ей хотелось признаться во всем Молли. Высказавшись, она могла бы рассчитывать на поддержку подруги и немного успокоиться. Но она не могла этого сделать. Не так давно они были знакомы с Молли, и Лейк не знала, может ли полностью доверять ей. Кроме того, она не хотела подставить Молли.
— Тебя это огорчает? — спросила подруга. — Все это, должно быть, очень странно.
— Да, все в клинике сходят с ума.
— А как насчет тебя? Парень явно флиртовал с тобой. Ты, должно быть, расстроена.
— Нельзя сказать, что я знала его. — Лейк пыталась обороняться. — И перестань говорить о флирте. Мне это совершенно ни к чему.
