Куп ничего не трогал, и его никто не видел. Он вырос в Ганнибале, как Гекльберри Финн, но не имел с книжным героем ничего общего. Он был мальчишкой из трущоб и не знал отца, а его мать за деньги занималась оральным сексом, после того как заканчивала работу в баре. Иногда она принимала пять или шесть пьяных мужчин, которые колотили в алюминиевую дверь, обслуживала их, потом долго отплевывалась перед раковиной и полночи полоскала рот солью с содой. Через тонкую стену все было слышно. Мать таскала его в город, где их провожали взглядами уважаемые женщины в юбках до колена и твидовых пиджаках, и в их глазах читались презрение и жалость. «Сучки! Эти сучки ничем не лучше меня, уж можешь мне поверить», — говорила его мать. Но Куп совершенно точно знал, что она лжет. Они были лучше его матери, те дамы в костюмах, шляпках и туфлях на высоких цокающих каблуках.
Он вернулся в Форт-Полк и сидел на своей койке, читая журнал «Черный пояс», когда вошел батальонный старшина.
— Куп, у меня плохие новости, — сказал он. — Твою мать убили.
— Правда? — ответил Куп и перевернул страницу.
Во время службы в Корее, когда Куп начал иметь дело с проститутками, он понял, что у него проблемы с сексом. Ничего не получалось. Он возбуждался от одних только мыслей, а когда наступал решающий момент… ничего не происходило.
Но однажды он рассвирепел и ударил одну из женщин. Врезал ей кулаком в лоб с такой силой, что она растянулась на полу. И вот тогда все начало вставать на свои места.
В Новом Орлеане Куп убил проститутку. Он считал, что это произошло случайно: он избивал ее и постепенно приходил в возбуждение, но вдруг понял, что она больше не сопротивляется, а ее голова безвольно болтается из стороны в сторону. Убийца испугался. В Луизиане существовала смертная казнь, и ее действительно применяли в случае необходимости. Куп поспешно вернулся в Форт-Полк и был потрясен, когда ничего не произошло. Ничего. Даже статейки в газете не появилось. Он, по крайней мере, не нашел.
Вот тогда-то ему и пришла в голову мысль разобраться с матерью. Ничего особо сложного. Сделал дело — и все.
После армии Куп год плавал на барже по Миссисипи. Он сошел на берег в Сент-Поле, одно время брался за самую тяжелую работу, но потом поумнел и воспользовался своим статусом ветерана, чтобы получить кое-что. Через год после этого он познакомился в Миннеаполисе, в книжном магазине, с одной женщиной. Он отправился туда, чтобы купить календарь с фотографиями тяжелоатлетов, и она подошла к нему. Куп сразу узнал этот тип: она была в шерстяном костюме и на высоких каблуках, которые громко цокали. Она задала какой-то вопрос о спортивных тренировках, он уже забыл какой. Наверняка просто хотела познакомиться.
Куп не собирался убивать ее, но так получилось, и это понравилось ему намного больше, чем избивать проституток. В той женщине был стиль: нейлоновые чулки, старательно наложенная косметика и правильная речь — иными словами, она принадлежала к числу тех, кто выгодно отличался в лучшую сторону от его матери.
Они были повсюду. Некоторые оказывались слишком умными, и Куп понимал, что заманить их будет трудно. Он с такими не связывался. Но попадались и совсем другие: робкие и неловкие, они боялись не смерти, боли или чего-то столь же серьезного, а обычного одиночества. Он находил их в художественной галерее Де-Мойна, в книжной лавке Мэдисона, в магазине грампластинок Тандер-Бея. Они были немного старше его, любили белое вино, в одежде предпочитали яркие цвета, следили за прическами, чтобы не проглядывала седина, постоянно улыбались и вечно находились в движении, точно воробьи, ищущие, где бы присесть.
Куп обеспечивал их таким местом. Они не боялись его, только очень хотели сделать все правильно…
Он дождался, когда Сара Иенсен выйдет из своего офиса, проводил ее до супермаркета «Куб» и последовал за ней внутрь, наблюдая, как она двигается, как ее грудь натягивает ткань блузки, какие у нее великолепные мышцы ног и как она убирает волосы, падающие на глаза.
То, как Сара шла через продуктовый отдел, само по себе было уроком чувственности. Она двигалась точно кошка, вышедшая на охоту: одно щупала, другое нюхала, пробовала какие-то продукты пальцем. Она купила вишню в коробке, апельсины и лимоны, крупные грибы, сельдерей, яблоки, грецкие орехи, красный и белый виноград и чеснок. Получится отличный салат.
Куп стоял в бакалейном отделе и наблюдал за ней из-за угла. Она не видела его, но он так погрузился в созерцание, что заметил мальчишку, который раскладывал продукты на полках, только когда тот оказался совсем рядом.
— Я могу вам помочь? — спросил парень таким тоном, каким, наверное, разговаривал с десятилетним воришкой.
Куп вздрогнул от неожиданности.
— Что?
Он занервничал. В корзинке у него лежала упаковка вяленой говядины и банка маринованного укропа.
— Что вы ищете? — тоном офицера полиции спросил паренек.
Он был долговязый и бледный, с угреватым лицом, очень короткой стрижкой и крошечными поросячьими глазками.
— Я ничего не ищу, я думаю.
— Ладно, я просто спросил, — сказал мальчишка, но отошел всего на десять футов и, переставляя коробки с кукурузными хлопьями, продолжил незаметно наблюдать за Купом.
В тот момент, когда мальчишка задал свой первый вопрос, Иенсен, видимо, уже купила все, что нужно, и через мгновение, когда настырный парень занялся хлопьями, появилась из-за угла. Куп отвернулся, но она успела увидеть его лицо. Сара слегка нахмурилась, или ему только показалось? Он покатил свою тележку по проходу в противоположную сторону. Она могла бы заметить его раз двадцать, если бы дала себе труд обращать внимание на людей вокруг. Например, если бы посмотрела на мужчину, который сидел на скамейке неподалеку, когда она выходила на пробежку. Неужели она запомнила его и поэтому нахмурилась? Мальчишка понял, что он следил за ней. Но скажет ли он что-нибудь?
Куп хотел бросить свою тележку, но подумал, что без нее он будет выглядеть еще подозрительнее. Он подкатил к кассе экспресс-оплаты, купил газету и отправился на парковку. Когда он ждал своей очереди в кассу, то заметил, что мальчишка вышел из прохода и, уперев кулаки в бедра, наблюдает за ним. Купа окатила волна ненависти. Он дождется этого щенка, поймает на парковке и располосует его поганую морду… Куп закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Когда он представил себе, что сделает с парнем, в крови вскипел адреналин, и от этого отчаянно захотелось что-нибудь сломать.
Впрочем, мальчишка того не стоил. Маленький вонючка…
Куп уехал с парковки супермаркета, высматривая паренька в окно заднего вида, но тот, очевидно, снова занялся своей работой. Хорошо… Но сюда больше возвращаться нельзя. Куп остановился на улице и стал ждать. Через двадцать минут появилась Сара Иенсен.
Его истинная любовь.
Куп обожал смотреть, как она двигается. Пока она шла по улице, он любовался ее ногами и бедрами, любовался тем, как живет своей жизнью ее тело, когда она наклоняется, прислоняется к чему-то или поворачивается. Он любил наблюдать, как подпрыгивают ее груди, когда она бежит вокруг озера. Очень любил.
Любовь сжигала его.
Вечер понедельника выдался теплым, и вокруг уличных фонарей сотнями вились мотыльки. Сара Иенсен закончила пробежку и скрылась в доме. Купа охватило чувство, похожее на печаль. Он стоял на улице и смотрел на дверь. Выйдет ли она снова? Куп взглянул вверх. Он знал, где находится ее окно, с той самой первой ночи, как увидел ее. В окне зажегся свет.
Куп вздохнул и отвернулся. На другой стороне улицы какой-то мужчина повозился с ключами, открыл дверь в вестибюль своего дома, вошел и другим ключом отпер внутреннюю дверь. Куп поднял взгляд. Последний этаж находился на одном уровне с квартирой Иенсен.
Едва справляясь с возбуждением, он сосчитал этажи и пришел в страшное волнение. Получалось, что крыша дома напротив будет как раз под ее окнами, и он сможет заглянуть внутрь. Куп быстро перешел на другую сторону улицы и шагнул в вестибюль дома. Двести квартир, и около каждого номера кнопка домофона. Куп нажал сразу на сто, не сомневаясь, что кто-то наверняка ждет гостей. Интерком принялся громко сигналить, но в этот момент зажужжал дверной замок, и Куп скользнул внутрь, оставив за спиной вопросы: «Кто это? Кто?»
Пару раз это сработает, но на большее рассчитывать нельзя. Куп завернул за угол к лифту и доехал до самого верха. В коридоре никого не было. Указатель «Выход» находился в конце, по левую руку. Куп дошел до него, открыл дверь и шагнул через порог. Ступеньки слева уходили вниз, два пролета справа вели наверх, к серой металлической двери. Маленькая черно-белая табличка гласила: «Выход на крышу. Чтобы открыть замок, используйте ключ от квартиры».
— Вот черт!
